Какого черта она там делает? Калеб поднес бинокль ночного видения к глазам. С опушки леса ему хорошо были видны главные здания коммуны. Было начало десятого, и он только что произвел разведку в восточной части леса, там, где члены коммуны соорудили огромный костер.

Многие из них были в одежде белого цвета и в огромных масках, изображавших животных. Эти маски полностью закрывали лица и головы. Разношерстный ансамбль не в лад играл на гитарах, тамбуринах и флейтах, а остальные танцевали вокруг костра с фонарями из тыквы, смеялись, подпевали и явно наслаждались редкой возможностью отдохнуть от тяжелой работы.

Когда Калеб смотрел в бинокль, ночная тьма превращалась в дневной свет с зеленоватым оттенком. Он следил за одинокой фигуркой, которая обогнула ряд домиков и направилась к административному корпусу. На груди фигурки постоянно светился инфракрасный маячок, видимый только ему одному. И Калеб понял, что видит женщину, которую любит. Но что она делает? Почему она не вместе с остальными?

Черт! Что, если Лу будет ее искать? Шла бы ты лучше на вечеринку, Мата Хари! Нечего тут умничать.

Зачем он вообще согласился взять ее с собой? Ему следовало бы прислушаться к голосу разума — связать ее, если бы понадобилось, и выполнить все самому. Он никогда не простит себе, если с ней что-нибудь случится.

— Я пришла сменить тебя, — сказала Элизабет.

Дежурный подозрительно посмотрел на нее со своего поста внутри административного корпуса. Это был рыжий веснушчатый парень лет двадцати. Она его не помнила — должно быть, он вступил в коммуну недавно.

— Я здесь на всю ночь, мне так сказали. А ты кто такая?

— Бет Рассел. Я только что вернулась…

— А, я слышал про тебя! Ты та девушка, которую похитили несколько недель назад?

— Ага. Моя семья наняла депрограммиста.

— Ну и как? Так скверно, как об этом рассказывают?

— Вспоминать и то жутко.

— А как ты убежала?

— Я прикинулась беспомощной, слабенькой дурочкой. Когда он перестал за мной постоянно следить, я выбрала момент и убежала. На Лу это произвело впечатление, и он доверил мне охрану. — Элизабет кивнула в сторону леса. — Иди туда. Я смогу здесь одна управиться.

Парень от умственных усилий даже надул щеки.

— Не знаю… Хотелось бы пойти, но мне сказали, чтобы я был тут.

Элизабет вытащила из кармана бушлата свой пистолет и показала ему.

— Лу дал мне эту штуковину и сказал, чтобы я сменила тебя. Так что надевай костюм и иди веселиться.

В коммуне оружие носила только охрана, и парень поверил.

— Заметано. Я пошел. Смотри тут как следует.

Не прошло и минуты после его ухода, а Элизабет уже спешила в апартаменты Лу. Она ловко скатала ковер над панелью и открыла щиток с кнопками. Вытерла внезапно вспотевшие руки о бушлат и постаралась вспомнить, в каком порядке тот мужчина нажимал на кнопки. На мгновение ее палец завис над щитком, а потом нажал на четыре кнопки. Стальная панель опустилась, и створки с шипением раздвинулись. Элизабет мысленно сказала себе: «Спокойно!» Глубоко вздохнула и спустилась по ступеням, покрытым ковром, в большую, ярко освещенную комнату. То, что она увидела, совершенно не увязывалось с представлением о грязных делишках. Это был чистый, прекрасно обставленный офис, оборудованный последними достижениями оргтехники.

Она увидела пару компьютеров с лазерным принтером. Рядом стоял какой-то аппарат, который напоминал настольное фотокопировальное устройство. Более внимательный осмотр показал, что это сканер. В углу находилась большая копировальная машина. У стены стоял массивный, хорошо освещенный рабочий стол. Элизабет медленно повернулась вокруг себя, сосредоточенно разглядывая все эти дорогостоящие штуковины. Может, ее подозрения беспочвенны? Может, Лу просто прячет всю эту роскошь подальше от грязных рук членов коммуны? У стены среди всей сверхсовременной техники стояли обыкновенная стиральная машина и сушка для белья.

Элизабет нахмурилась. Что-то здесь не так. Она открыла крышку стиральной машины. Пусто. Она уже хотела было закрыть ее, но что-то попалось ей на глаза. Она протянула руку и вытащила кусочек бумаги, прилипший к внутренней полости стиральной машины.

И замерла, держа в руках двадцатидолларовую банкноту. Она все поняла. Потрясенная этим, она по-новому оглядела комнату.

Лу — фальшивомонетчик!

Элизабет повертела банкноту. Та выглядела совсем как настоящая. Элизабет слышала, что фальшивые деньги стирают, перед тем как пустить их в оборот, чтобы они имели потертый вид.

Достаточно ли одной этой фальшивой банкноты, чтобы заинтересовать полицию? Элизабет почему-то сомневалась в этом. Ей нужно добыть больше доказательств, но времени у нее в обрез. Лу скоро обнаружит, что охранник покинул свой пост. Элизабет надеялась, что к этому моменту будет находиться в другом месте.

Она лихорадочно забегала по комнате, рывком открывая ящики в столах и шкафах. На рабочем столе стояла открытая коробка с этикеткой «Рисовая бумага». Она провела пальцами по листку. Он был похож на новую денежную банкноту. Элизабет подняла крышку небольшой картонной коробки, стоявшей рядом, и у нее перехватило дыхание.

Внутри лежали пачки двадцатидолларовых купюр, все они были перехвачены синей резиновой лентой поверх полоски из желтой бумаги.

Элизабет схватила одну пачку и сунула ее в карман своего бушлата рядом с пистолетом. У лестницы она остановилась и внимательно прислушалась. Не услышав ничего подозрительного, она вылезла наверх, в спальню Л у. Нажала на кнопки, подождала, пока панель закроется, и затем положила ковер на место. Через несколько секунд Элизабет была уже на воздухе. Облегченно вздохнув, она быстро пошла прямо к отдаленному гаражу, где должна была встретиться с Калебом.

— Бет! Куда ты спешишь, душенька? — раздался из темноты голос Лу.

Она замерла, слыша, как оглушительно громко бьется ее сердце, и, отворачиваясь от яркого света фонаря, который бил ей в глаза.

— Вэйн, будь добр… — с упреком сказал Лу. Луч света медленно, словно нехотя, опустился, задержавшись на ее груди, которая быстро и часто вздымалась. Элизабет тщетно пыталась успокоиться. Бушлат был расстегнут, и ей казалось, что они видят, как ее сердце колотится о ребра.

Фонарь погас, и в лунном свете она увидела силуэты двух мужчин. На Лу был белый балахон и маска ворона, сделанная из папье-маше. Элизабет вспомнила, что вороны ассоциируются с кельтским богом Лу. Вэйн возвышался рядом со своим боссом. Он был также в белом балахоне, на голове у него была маска медведя, а на руках — медвежьи когти. Обе маски полностью закрывали головы.

Вэйн что-то прорычал. Лу перевел:

— Вэйн спрашивает, почему ты идешь к лесу? Это… любопытно, должен сказать.

Голова ворона повернулась в ту сторону, куда направлялась Элизабет, — прочь от домов, от того места, где был костер. Лу снова повернулся к ней и молча ждал ответа. Элизабет проглотила комок в горле и посмотрела прямо ему в глаза.

— Я… я немного заблудилась. Я думала, что все… — залепетала она и, как-то жалко улыбнувшись, кивнула в сторону чернеющего леса.

Несколько мгновений все молчали. Наконец Лу вздохнул и взмахнул рукой:

— Вэйн…

Громила отдал фонарь Лу и подошел к Элизабет. Его мясистые лапы прошлись по ее телу, обыскивая ее, и остановились у кармана бушлата. И тогда Вэйн снова издал какой-то рычащий звук.

«Попалась!» — пронеслось в голове Элизабет.

Пальцы Калеба до боли вцепились в окуляры ночного видения, когда он увидел, как тел хранитель обыскивает Элизабет. Вэйн что-то вынул из ее кармана — наверное, пистолет, — и Лу сделал какое-то движение. Калеб давно вычислил Лу в дурацкой маске ворона, наблюдая за ним в течение нескольких часов.

Рука Элизабет потянулась к груди. Ровный свет маячка начал мигать.

— Не делай глупостей, — проворчал Калеб. — Черт побери, что ты там натворила, Элизабет?

Она словно услышала его и бросила отчаянный взгляд на лес, где он находился. Телохранитель резко повернул Элизабет в сторону административно здания. Калеб опустил бинокль.