Определив, что напиток достаточно горяч, он наполнил две чашки и отнес их в гостиную. Когда она вернулась, на ней были спортивные брюки и майка с длинными рукавами.

Люк посадил ее рядом с собой и протянул чашку. Сделав глоток, Ариэль поставила ее на столик. Он обнял ее, привлекая все ближе, пока она не положила голову ему на грудь.

Люк нежно погладил ее по влажным волосам. Она вздохнула, когда он стал массировать ее голову.

— Тебе приснился кошмар? — тихо спросил он.

Она покачала головой.

— Не хочешь говорить?

— Вообще-то нет. Мне уже лучше. — Она прижалась к нему еще теснее. — У тебя просто волшебные руки!

Ариэль, свернувшись калачиком, сонно пошевелилась. Он едва дышал, массируя ей спину. Когда он обхватил ее плечо, она повернула голову, уткнулась носом в колени, безмолвно попросив помассировать шею.

— Идея платонической любви несколько старомодна.

Ариэль быстро выпрямилась. Ее длинные золотистые волосы спутались от его прикосновения. В темных глазах читалось нечто похожее на первобытную страсть.

Люк целовал ее мягко и нежно, а она отвечала ему жадно и страстно. Обняв его за шею, Ариэль приникла к нему. Никогда еще она не парила в небесах от поцелуя. Она чувствовала, как его ладонь медленно, невыразимо возбуждающе движется по ее спине. Ее зубы слегка сомкнулись на его нижней губе, и у него перехватило дыхание. Он раздвинул ее губы и снова провел по ним языком Люк тихо прошептал ее имя, словно не в силах больше сопротивляться.

— Ты моя! — хрипловато произнес он.

Ариэль вцепилась в его руки и сжала зубы, с трудом удерживаясь от крика. Эти потрясающие, удивительные слова! О, он не знает! Конечно же, он не может знать, что значат для нее эти слова!

Кошмар медленно возвращался. Ариэль резко отпрянула от него.

— Прости, — сказала она — Я установила правила, а сама им не следую.

— Некоторые правила существуют для того, чтобы их нарушать.

Прикасаясь к нему, Ариэль чувствовала его возбуждение. Она знала, что поступает подло.

— Может быть, — сказала она. — Извини.

— Тебе лучше?

— Да.

Включив свет в своей спальне, она остановилась в дверях и повернулась к нему.

— Я хотела тебя спросить. О какой охоте на жен говорила Джудит?

— Это была шутка. Правда, подобная мысль приходила мне в голову. Все-таки мне уже тридцать четыре.

Она посмотрела ему прямо в глаза.

— А я не строю никаких планов относительно замужества.

Он даже не моргнул.

— Неужели? Ты не хочешь стать матерью? У тебя бы отлично получилось!

— У меня нет времени на семью. Мне еще так много предстоит сделать.

Люк не пошевелился. И выражение его лица не изменилось. Она поняла, что совершила ошибку. Женитьба не входила в его планы. Интрижка, может быть. Но не женитьба.

— Спокойной ночи, Лукас.

Когда за Ариэль закрылась дверь, он улыбнулся. Саркастически и даже удовлетворенно. Маленькая недотрога выдала себя!

Забавно, как долго у человека могут сохраняться воспоминания детства, думал Люк. Он смотрел из окна гостиной Ариэль, наблюдая за огнями, движущимися по заливу в опускающейся ночи. Полчаса назад они вернулись домой после детского спортивного праздника. Она принимала душ перед тем, как переодеться к обеду. Он ждал, приложив лед к колену.

Сегодня в Центре он то и дело вспоминал свое детство. Собственную отчаянную потребность во внимании и понимании. От детей, участвовавших в сегодняшнем празднике, он отличался только тем, что имел такую роскошь, как оба родителя.

К сожалению, ему уделяли не слишком много внимания. Если бы у него были братишка или сестренка, он бы не чувствовал себя таким одиноким.

Люк поднял лед и посмотрел на колено. Невыносимая боль. Опухоль, правда, уже немного опала.

Любуясь видом залива, он возвращался мыслями в то время, когда начал заниматься футболом. Для него открылись совершенно новые отношения. Товарищество, игра в команде, тяжелая работа, результатом которой были удовлетворение, признание и, конечно, успех. Раньше это имело громадное значение. Теперь все ушло. И ему придется добиваться новых успехов. Путь, который ему предстоит, будет труднее, чем тот, которым он шел до сих пор.

Когда шум воды в душе затих, он встал с кушетки и, прихрамывая, пошел на кухню, чтобы Ариэль не увидела, что он прикладывал к колену лед. Все это время он не переставал думать о том, что Ариэль знает в Центре каждого ребенка. Очевидно, она проводит там гораздо больше времени, чем он предполагал. Ее жизнь полностью подчинена работе.

А в нем она нуждалась.

Выйдя из кухни, он с трудом подавил стон. Он расплачивался за свою гордыню, за то, что оставил костыли дома и отложил операцию. Сейчас операция была бы позади. И у него была бы веская причина не танцевать. А вместо этого ему придется придумывать всевозможные отговорки. Чудовищная боль начинала брать над ним верх. Может быть, хоть на пару часов она его отпустит.

— Ванная в твоем распоряжении, — крикнула Ариэль из дверей своей спальни.

Открывая горячую воду, он услышал, как загудел фен. Как хорошо, когда рядом близкий человек. С этой мыслью он подставил голову под горячую струю…

Собравшись, Люк засунул бумажник в задний карман, проверил узел на галстуке. Пока он готовился, его не покидала уверенность, что она не сумеет опередить его, и он оказался прав.

Люк уже чувствовал себя женатым и мог предсказать в ней почти все. За те дни, что провел с ней, он пришел к выводу, что Ариэль сможет вести домашние дела и управлять бизнесом, а может быть, даже и военным кораблем.

— Я буду готова через две минуты.

— Не торопись. У тебя еще есть минут десять.

Проклятье, ему нравилось… жить с ней! Это было так легко.

Наконец дверь ее спальни распахнулась, и он не смог сдержать восхищенного возгласа. Она была великолепна с длинными, золотистыми, распущенными волосами и в плотно облегающем длинном черном платье с высоким воротом и длинными рукавами! В этом наряде она казалась выше ростом.

— Ты просто кинозвезда!

Ариэль улыбнулась, предвкушая предстоящий вечер. Она не могла дождаться того момента, когда будет танцевать с ним, утопая в его объятиях.

— Последний штрих, и мы пойдем, — сказала она, поворачиваясь к зеркалу. Мягкая шаль упала с ее плеч, обнажая спину. Разрез от середины бедра, приоткрывающий ногу, дразнил его воображение.

Когда она повернулась, зажав в руках концы шали, то увидела его напряженное лицо и сверкающие глаза. Впечатление было таким, словно Люк видит ее впервые и не знает, что с ней делать.

Ариэль положила расшитую бисером сумочку на полку под зеркалом и принялась закутываться в шаль.

— Давай помогу! — предложил он.

Она стояла лицом к зеркалу, когда он подошел к ней сзади. Глядя на ее отражение, он провел шалью по ее спине, соблазняюще лаская кончиками пальцев ее тело.

— Тебе надо носить что-то вроде предостерегающего знака, дорогая! Впереди опасные повороты!

При его прикосновении ее охватило легкое возбуждение. Ариэль заметила, как опускался его взгляд, и это окончательно смутило ее. Люк нагнул голову и губами слегка коснулся ее шеи. Она запрокинула голову назад и тихо застонала.

Когда он обнял ее и положил свою большую руку ей на живот, у нее перехватило дыхание. Его большой палец коснулся ее груди, ставшей тяжелой и чувственной от возбуждения. Кончик его мизинца опустился достаточно низко, чтобы, лаская, вызвать ответную бурную реакцию.

Она подняла руки, обняв его за плечи, и прогнулась, ища нечто большее, чем это отчаянное, готовое вот-вот выплеснуться наружу желание, охватившее ее. Он плотно прижался к ней бедрами, коснувшись своей возбужденной плотью ее ягодиц.

— Что ты носишь под этим искушением, дорогая?

— Догадайся!

Люк обхватил ее груди, лаская напрягшиеся соски, пока желание не захватило каждую клеточку ее тела.

— Ты сведешь меня с ума!