В. О. Ключевский. «Курс русской истории», Т.1

«Когда части народонаселения, разбросанные на огромных пространствах, живут особою жизнию, не связаны разделением занятий, когда нет больших городов… когда сообщения затруднительны, сознания общих интересов нет, – то раздробленные таким образом части приводятся в связь, стягиваются правительственною централизациею, которая тем сильнее, чем слабее внутренняя связь. Централизация… разумеется, благодетельна и необходима, ибо без нее все бы распалось и разбрелось».

С. М. Соловьев. «История России с древнейших времен», Т.13

«Огромные пространства легко давались русскому народу, но не легко давалась ему организация этих пространств в величайшее в мире государство, поддержание и охранение порядка в нем. На это ушла большая часть сил русского народа… Русская душа подавлена необъятными русскими полями и необъятными русскими снегами, она утопает и растворяется в этой необъятности».

<…>

«Необъятные пространства России тяжелым гнетом легли на душу русского народа. В психологию его вошли и безграничность русского государства, и безграничность русских полей. Русская душа ушиблена ширью… Формы русского государства делали русского человека бесформенным… Широк русский человек, широк, как русская земля, как русские поля. Славянский хаос бушует в нем. Огромность русских пространств не способствовала выработке в русском человеке самодисциплины и самодеятельности, – он расплывался в пространстве… Сами эти пространства можно рассматривать как внутренний, духовный факт в русской судьбе. Это – география русской души».

Н. А. Бердяев. «Судьба России»

То есть, российские пространства – гигантские, непостижимые, необъятные, как русская душа, – не только наша характерная особенность, но и проблема. Ведь во многом именно пространства – причина российской политической специфики и провозглашения некоего «особого» пути.

К слову сказать, правильность вышеизложенных идей интуитивно понимает любой русский человек, который хоть раз путешествовал в трезвом виде по бесконечным российским просторам, ехал на машине/на поезде через леса, через поля, летел в самолете над тайгой, тундрой, степью или равниной, когда, порой, на десятки, а то и сотни километров вокруг нет ни одного населенного пункта.

И это сейчас. А раньше, до эпохи НТР, многонедельные путешествия с помощью лошадей доставляли странникам еще более конкретные и незабываемые ощущения. Достаточно припомнить русскую литературную классику и всё станет ясно. Пушкин, Гоголь, Толстой, Бунин… Или чего, например, стоила в царские времена ссылка «во глубину сибирских руд»… Да и словосочетание «российская глубинка» – очень точное, меткое и отнюдь не случайное.

Здесь, по большому счету, действительно ничего не надо объяснять, потому что работает волшебная формула «ВВП» – «Все Всё Понимают». А когда все всё понимают, разве можно хоть что-то сделать, что-то изменить? Огромные российские пространства – это данность, это одна из общепринятых проблем. Еще одна волшебная формула – «дураки и дороги» – как раз вытекает ровно отсюда. Построить хорошие дороги на таких необъятных пространствах – задача поистине титаническая, а потому почти непосильная.

На всё это можно возразить: ну и что; скажем, в некоторых других странах схожая ситуация. Например, в Египте тоже от силы 10 % территории пригодны для жизни. И, кстати, в древние времена это, похоже, ощутимо влияло на жизнь людей. Господство мифологического мировоззрения, тоталитарная власть жрецов и фараонов, поголовное подчинение народа. Опять же, многолетнее строительство пирамид как форма всеобщей мобилизации, как разновидность национальной идеи. Впрочем, постепенно, в ходе различных завоеваний мистические основы египетской цивилизации были утрачены. Ну, и если сопоставлять Египет с Россией, то уж километраж-то и рядом не лежал. Территорию Египта можно сравнить с территорией одной только Тюменской области – и этого уже более чем достаточно, чтобы не проводить вообще никаких сравнений. Да и египетская цивилизация концентрировалась вдоль долины Нила, и такого разброса, как в России, не было.

Ну, и климат, мягко говоря, разный. Россия, между прочим, почти вся расположена выше 50° северной широты – как, например, та же Скандинавия. Но, в отличие от России, европейские страны находятся все-таки в непосредственной близости к теплой части Атлантического океана: Гольфстрим, понимаете ли. Поэтому их климат намного мягче, чем на Русской равнине, на Урале и, тем более, в Сибири. А у нас и продолжительность зимы больше, и температуры ниже, и вечная мерзлота в неслабых количествах, да и мировой полюс холода (Якутия, Оймякон) – тоже наше российское достояние.

Схожей можно считать ситуацию в Канаде – ибо Канада близка России и по географическому положению, и по климатическим условиям, и по наличию обширных пространств. Значительная ее часть также находится к северу от пятидесятой параллели. Но, в отличие от России, наиболее обжитая часть Канады и почти все ее земледелие находятся к югу от этой параллели, или же в непосредственной тактической близости от нее; то есть, грубо говоря, на территории, аналогичной Украине. Опять же, культурно-исторический и политический бэкграунды разительно отличаются…

Факт очевидный: человек держит под контролем только те территории, где обитает, которые обрабатывает, где может что-то посадить, построить и т. д. И поставить под контроль неподконтрольные земли не так-то просто. А уж когда таких без малого 85 %, очень легко представить, что под ногами – гигантский айсберг, у которого мы обследовали лишь верхушку, а о самом этом айсберге имеем понятие самое отдаленное и приблизительное. И подобное положение характерно вообще для российской истории, начиная как минимум со Средневековья, с начала политики активной экспансии Московского княжества, и уже совсем четко прослеживается с XVI века, с присоединения Ермаком Сибири. Завоеванные пространства толком не обжить, не окинуть взором, не осмыслить умом… Ну, а чем тогда, если не умом?..

Чем-то другим. А для этого как раз и может понадобиться психоанализ.

Да при том, что обнаруженные нами в прошлой статье АКРБ, Архетипы Коллективного Российского Бессознательного, действительно работают (хотим мы того или нет), а значит, являются определяющим фактором развития Российского государства. И работают они именно в области бессознательного. Как же это происходит? Каков механизм их действия? И даже больше того: насколько вообще целесообразно обращение к теории психоанализа? Не устарела ли концепция архетипов? Насколько разумно применять ее не к отдельному индивиду, а к целой стране? Возможны ли подобные обобщения, научны ли они?

Для начала небольшая выдержка из творческого наследия политолога-единоросса Владимира Мединского. В книге «О том, кто и когда сочинял мифы о России» он на удивление внятно и доходчиво доносит до нас ответы на некоторые из поставленных вопросов.

«И русский народ, и вообще всякий народ несут в себе некий “первобытный образ” мира и образ самого себя в этом мире – то, что ученые называют архетипом, то есть, в буквальном переводе, “древним типом”. Этот образ самого себя народ несет в себе коллективно. Как говорили предки, соборно.

Архетип внедрен глубоко в подсознание. Никто даже при сильном желании не сможет ответить вам на прямой вопрос: а носителем какого архетипа ты являешься? Образ национального “я” обнаруживается в особенностях образа жизни, мотивах поступков, восприятии окружающей действительности. И отслеживать нужно поведение не отдельных личностей, а целого народа, и не в конкретный миг, а на протяжении длительного исторического периода».