Круглые глаза госпожи превратились в две плошки для риса. Она переглянулась с мужем. Доктор спохватился, пробежался пальцами по кнопочкам телефона, наверное, хотел позвонить в больницу. По браслету проскочила яркая искра.

И вдруг ребенок снова стал плотным, потянулся жадным ротиком к материнскому соску.

Она, наверное, сошла с ума, и ей все это кажется. Шо посмотрела на доктора, на его жену. Ля Ли Са тоже выглядела испуганной.

Шо оцепенела, вдруг поняв, что случилось. Это гуй, злой дух, укравший ее эмбе и принявший его облик. Должно быть, все из-за той черной дряни, которую курил кок в стеклянной трубке, поклоняясь духам тьмы. Выкормишь тигра – беды не миновать, говорила ма. Гуй принесет только горе, несчастья и смерть. И ей, и доброму доктору с женой. Никогда она больше не увидит ма…

Ей хотелось вышвырнуть ребенка в окно, хотелось завыть, расцарапывая щеки ногтями. Но она выдержала эту пытку, не сказав ни слова. Ждала пока страшный гуй насытится ее молоком, и Ля Ли Са унесет его.

И только оставшись одна, Шо накрылась с головой и заскулила тоненько и жалобно, горько оплакивая гибель своего несчастного эмбе.

– Мне кажется, она что-то поняла, – Лариса уложила ребенка в кроватку и нежно провела пальцем по мягкой щечке. Малыш смешно зачмокал губами.

– Вряд ли. Она потеряла сознание еще до того, как ребенок появился на свет, – сказал Алексей, колдуя за компьютером. – А сегодня я успел поймать его до точки полной дезинтеграции.

– Она же мать, она сердцем чувствует. Слышишь, как плачет?

– Наша Таня громко плачет, уронила в речку мячик, – рассеянно пробормотал он. Худые пальцы быстро бегали по клавиатуре.

– Неужели тебе ее совсем не жалко?

– Ты забыла? Она хотела избавиться от ребенка.

– Она сама еще совсем ребенок.

– Ничего, – отмахнулся Алексей. – Не утонет в речке мяч. Зря ты настояла, чтобы она его покормила.

– Пусть он хоть раз в жизни попробует настоящего материнского молока. Я же никогда не смогу ему этого дать, – вздохнула Лариса, склонившись над кроваткой.

– Ребенок прекрасно обойдется искусственным вскармливанием, Лара. А вот если в ней вдруг взыграют материнские чувства, и она не захочет отдавать нам мальчика, что мы тогда будем делать? Нужно поторопить наших юристов, оформить бумаги и отправить Таню домой. Кстати, как назовем ребенка?

– Как тебе Виктор?

– Гм, Виктор… Победитель. Совсем неплохо, – сказал Алексей. – Ну, вот и все, больше сбоев не будет. Троицы зафиксированы и теперь будут контролироваться программой.

Оторвавшись от компьютера, он похлопал по коленке.

– Иди сюда. Это наша с тобой победа.

– Троицы? Ты назвал кластеры наноботов троицами? – Лариса обняла мужа за шею, сев к нему на колени. – Фу, Лешка, какой же ты…

– Гениальный?

– Самоуверенный!

– А по-моему, звучит забавно и отражает суть. «Отец» несет в себе программное обеспечение и отвечает за специализацию клетки. «Сын» позволяет ДНК оставаться в его нативном состоянии, не достигая лимита Хейфлика, и ускоряет скорость репарации. «Дух святой» синхронизирует работу клетки с другими, отвечая за стайное поведение. Три нанобота, составляющие единое целое – клетку. По-моему, лучше термин и не подберешь. У тебя есть возражения?

– Подумать только, я замужем за Всемогущим! – усмехнулась она и отстранилась, так и не дав себя поцеловать. – Если бы я еще могла понять хоть половину из того, что ты сказал…

– Смейся-смейся, но я в буквальном смысле знаю, сколько волос у него на голове.

– Лешка, может, мы его усыновим. Он такой сладкий. И будет только нашим. Виктор Алексеевич – это звучит. Ты же всегда хотел сына.

– Лара… У нас есть обязательства, спонсоры… Не могу же я пустить под откос аэрокосмическую программу из-за того, что тебе захотелось поиграть в дочки-матери. Милая, мы же уже говорили…

Она зябко повела плечами и встала.

– И сколько малыш будет привязан к компьютеру?

– Пока не научится сам контролировать свое тело. Акселератор роста клеток и ассемблеры наноботов работают на все сто. Думаю, месяца через три у него будут антропометрические данные годовалого ребенка. Вот тогда и попробуем постепенно приучить его жить без браслета.

Лариса снова склонилась над ребенком, крепко спящим в гнездышке из свернутого одеяла. У него было смуглое личико мудрого Будды.

– А потом? Что с ним будет, когда он станет взрослым?

Муж встал рядом, обняв ее за плечи.

– Ну, это не скоро – лет через пять.

– Я серьезно!

– И я. Ну, что с ним будет? Он станет первым космодесантником и полетит к звездам. Сможет реально оставить следы «на пыльных тропинках далеких планет». Как мы всегда мечтали. С его-то способностями и скоростью обучения!

– Я не об этом. Акселератор роста не вызовет онкогенной трансформации?

– Не беспокойся, он совершенно безобиден.

– Но ведь ассемблеры будут собирать кластеры и дальше. Ты же не сможешь их отключить.

– Продолжительность сборки можно и запрограммировать, только зачем?

– Что с ним будет, когда он окончательно вырастет и сформируется?

– Виктор сможет при необходимости регенерировать изношенные или утраченные органы, как ящерица – хвост. И, вероятно, впервые в истории человечества у человека получится дублировать себя простейшим делением.

– Ого! – Лариса посмотрела мужу в глаза. – Бедный мальчик. Лешка, что же мы с тобой натворили?

– Ребенка сделали, – твердо сказал он.

Гуй набирал силу изо дня в день. Рос быстро, наблюдал за всеми сквозь черные щелки глаз и уже пытался что-то лепетать. Ему удалось одурачить госпожу Ля Ли Са и доктора А Лье Шо круглым миловидным личиком. Жена и муж – словно палочки для еды: всегда парой – души в нем не чаяли. День и ночь кудахтали над черноволосым гуем, словно никогда не видели настоящих детей и не знали, что так быстро они не растут.

Гуй злобно скалил беззубый рот, пытаясь и ее обмануть. Тянул к ней пухлые ручонки. Но Тан Шо наотрез отказалась брать маленького Ви Тя на руки. Склонив голову в знак почтения, она сказала хозяйке: «Я делать все дом, эмбе – нет!»

Ля Ли Са огорченно вздыхала и переглядывалась с мужем.

Шо помогала госпоже по хозяйству: чистила овощи, стирала и гладила белье, перемывала посуду, разноцветными перышками на длинной палке смахивала пыль с корешков толстенных книг. Потом, прячась от злобного демона, закрывалась в своей комнате, на дверях которой нарисовала красным карандашом, выпрошенным у доктора, охранительный иероглиф. Вспоминала маму и часто плакала.

Доктор каждый день звонил кому-то, писал длинные письма на компьютере, но так и не смог получить для нее паспорт. «Потерпи немного, Тан Ня, – говорил он, гладя ее по голове. – Скоро мы отправим тебя домой». Шо знала, ничего не выйдет. И это не его вина – гуй не даст ей уехать.

Как обычно, после ужина Шо мыла посуду. Из гостиной раздались одобрительные возгласы и радостный смех.

– Таня, принеси Вите воды! – крикнула Ля Ли Са из гостиной.

Когда Шо вошла, гуй стоял, держась за кресло. Госпожа сидела на полу напротив него, точно собралась читать молитвы. Она оглянулась и сказала:

– Ты должна это увидеть! – женщина потрясла яркой игрушкой, заманивая гуя. – Витя, иди ко мне, малыш! Смотри, что у меня есть.

Сквозь узенькие щелочки глаз гуй полыхнул черным огнем вШо.

– Иди к мамочке, – повторила Ля Ли Са.

Злой дух засмеялся так, что у Шо все похолодело внутри. Оторвавшись от кресла, он, минуя приемную мать, пошел прямиком к Шо, бойко стуча ножками по полу.

Всем известно, гуи только так и ходят – прямо, никуда не сворачивая.

– Да ты хочешь пить! – воскликнула Ля Ли Са. – Дай ему водички, Таня.

Демон присосался к чашке с водой. Жена доктора радостно захлопала в ладоши. Ее лицо сияло, как начищенная монета.