Мужчины смотрят на женщин как на рабынь. В Камбодже так было всегда. Девочек учат быть стыдливыми, но ничего не рассказывают об их собственном теле; мужчины первый интимный опыт приобретают в публичном доме. В обращении с женщиной они знают только одно — насилие.

Я хочу хотя бы попытаться изменить это. В 1999 году Эмме Бонино удалось выделить нам средства на образовательную программу для мужчин. Мы обратились в Министерство обороны — объяснили, зачем это нужно, и получили разрешение читать лекции в военных лагерях и полицейских участках. В самый первый раз меня переспросили: «Что-что? Вы собираетесь говорить с ними о сексе? И вы не стыдитесь обсуждать такое? Вас это не смущает?» Конечно, смущает. Но если не я, то кто же?

С собой я взяла Чхенга, он у нас социальный работник. Начали лекцию с того, что рассказывали, как не заразиться СПИДом. Мужчины слушали с интересом. Они боялись заболеть, потому как эпидемия уже разгулялась вовсю. Начали мы с азов. Взяв банан, показали, как надевать презерватив. Говорили громко и четко, чтобы вовлечь и слушателей. Те начали задавать вопросы. И постепенно мы вышли на проблемы их взаимоотношений с женами.

Многие камбоджийские мужчины оправдывают свои посещения борделей тем, что жены неохотно исполняют супружеский долг. Мужчины говорят об этом открыто. Камбоджийские женщины приучены к тому, чтобы подчиняться, но в нашей культуре нет места идее о том, чтобы доставить удовольствие и женщине. Мужчины жалуются, что из-за пассивности жен в конце концов начинают испытывать к ним неприязнь. Традиция же предписывает женщине лежать неподвижно и молчать, пока муж делает свое дело. В результате несчастны оба.

Один мужчина признался, что жена сама отправила его к проституткам. Он никогда не видел свою жену обнаженной, никогда не видел ее грудь, даже когда та кормила детей. Если он пытался раздеть ее, она возражала: «Хочешь, чтобы было как в тех фильмах, отправляйся к шлюхам». Смеясь, тот мужчина говорил: «А эти молоденькие вьетнамочки, только-только прибывшие, они чудо как хороши, особенно когда разденутся! Полненькие, белокожие — прямо молочные поросята!»

Наши лекторы, Чхенг и другие, среди которых есть женщины, обсуждают эту тему прямо, без обиняков. Мы говорим с мужчинами о взаимном удовольствии и боли. Мы показали видеозапись, на которой маленькая девочка вспоминает, как ее насиловали — что с ней происходило и кто это делал. Иногда девочки из нашего центра рассказывают о том, что с ними сделали. Часто мужчины не выдерживают и плачут. Многие ходили к проституткам такого же возраста, как эта девочка, однако почему-то не задумывались о том, как обращаются с ними.

В первый месяц мы получили четыре сотни писем от мужчин, побывавших на лекциях. За два года лекционной работы мы встретились с тысячей мужчин, большинство из которых были солдатами и полицейскими. Им-то в первую очередь необходимо задумываться обо всем этом. Мы рассказывали им о том, что на самом деле представляют собой публичные дома, как они устроены. Польза была еще и в том, что у нас появилось несколько друзей из числа полицейских, пусть даже они и не занимали высоких должностей.

Чтобы нас пришли послушать, приходилось проделывать огромную работу, тратить невероятное количество энергии, разъезжая по бездорожью на постоянно ломающихся машинах. Но в 2000 году Эмма Бонино ушла со своего поста в Евросоюзе, и финансирование AFESIP прекратилось. Мы решили подождать лучших времен и тогда возобновить просветительскую программу.

* * *

Как-то раз к нам одновременно поступило очень много девушек — после двух рейдов. Почти все они попросились в приют. Мы же в тот период были крайне ограничены в средствах, и это было хуже всего. Мы собрали местных работников AFESIP, чтобы решить, как быть дальше. Наконец остановились на том, что следует сократить зарплаты и экономить на всем, только чтобы накормить вновь прибывших.

Финансовые проблемы AFESIP всегда выпадали на конец года. Какое бы количество новеньких мы ни закладывали в бюджет, их всегда оказывалось больше.

Но ведь им не откажешь, не выселишь. Я могла получить средства хоть на пятьсот девочек, и все равно в конечном итоге их оказывалось больше пятисот. Денег никогда не хватало, уже в конце года мы оставались ни с чем.

Глава 13. Благотворительная организация AFESIP

Наступил 2000 год — тяжелое время для нашей семьи. Именно тогда из европейского фонда перестали поступать средства для AFESIP, шедшие на просветительскую программу. А у меня случился выкидыш. Я очень переживала. Никак не могла себе простить, что была так неосторожна и не отдыхала, как советовали врачи. К тому же Сопханну бросил муж — ушел к другой женщине, прихватив сбережения семьи. Сопханна все так же работала у нас добровольным помощником, давала бесплатно уроки шитья. Помимо этого она трудилась в группе «Партнерство в целях развития Камбоджи» — преподавала шитье.

Наша организация, AFESIP, формировалась медленно, какими-то рывками — это не было планомерное развитие. Мы разрастались, когда необходимость в этом становилась очевидной. Образовались начальные классы, где девочки учились читать и писать по-кхмерски. Мы преподавали не только шитье, но и поварское искусство, ткачество и парикмахерское дело. Имея навыки в этих областях, девушки могли зарабатывать себе на жизнь. Каждой девушке мы начали преподавать основы ведения собственного дела — к примеру, учили бухгалтерии и управлению собственной лавкой. Что бы они в итоге ни выбрали, умение разбираться в собственных счетах оставалось важным.

Отец все чаще наведывался в наш центр. Он переехал в столицу, чтобы быть рядом с женой. Она все так же стряпала в приюте и приглядывала за всем; отец вызвался обучать девочек чтению и письму.

Было забавно слушать, как он преподавал им чбап cрей. После уроков отец собирал девочек в круг под тенистым деревом и рассказывал обо всем том хорошем, что было в своде правил: о необходимости молчания и недопустимости вмешательства в чужие дела. Однако при этом объяснял, что девочки должны уметь защитить себя. Мол. это закон допускает.

Отец никогда не говорил с девушками о проституции напрямую. Он внушал им: «То, что вы узнали благодаря своему опыту, ценится на вес золота. Взять, допустим, ваш дом — он может сгореть. Любая вещь может потеряться. А вот ваш опыт всегда с вами. Помните о нем и находите ему применение».

* * *

Мы начали получать средства по линии ЮНИСЕФ[9], от голландской SKN[10]. испанского правительства и Manos Unidas[11]. Наш приют, названный в честь Том Ди, разрастался, поскольку секс-бизнес в Камбодже стремительно развивался.

Храмы Ангкор-Вата привлекали огромное количество туристов. Каждый вечер тысячи иностранцев снимали гостиничные номера в Сиемреапе, неподалеку от храмового комплекса. Приезжали японцы, немцы, американцы, австралийцы, и кое-кто из них не прочь был переспать с молоденькой девушкой или с совсем еще девочкой. Мы находили в публичных домах Сиемреапа столько девочек, что в 2001 году вынуждены были основать приют и в этом городе. До нашего вмешательства полиция и пальцем не шевельнула — им же никто ничего не говорил.

Большинство клиентов были местными, изредка — иностранцы. Торговля сексом — весьма прибыльный бизнес. Торговцы зарабатывают огромные деньги, особенно на очень молоденьких девушках. В Сиемреапе обычная девушка, не девственница, продается клиенту за пятнадцать долларов. Предположим, она работает пять дней в неделю. Четыре девушки приносят почти десять тысяч долларов в месяц, в то время как содержание их ничего не стоит — миска риса и пара-тройка охранников с пистолетами. С такими прибылями можно подкупить кого угодно.

Между прочим, так дела обстоят не только в Камбодже. Каждый день девушек перевозят через границу в соседний Таиланд. Камбоджийки отправляются туда, а в Камбоджу завозят вьетнамок — страна становится своего рода транзитной зоной, территорией экспорта, местом назначения товара. Это целая индустрия, товар в которой — живые люди. Девушек снабжают фальшивыми паспортами и переправляют на Тайвань, в Малайзию, Канаду… Женщинами торгуют по всему миру, а приносит этот бизнес деньги не меньшие, чем продажа наркотиков. И самый большой центр проституции как раз в Юго-Восточной Азии.