Ей очень понравилась одна картина: длинный пирс, портовые краны, крохотные фигурки суетящихся докеров, отошедший от пристани теплоход… И огромное спокойное море, для которого этот теплоход-гигант — крошечная игрушка… Подойдя ближе, она прочитала надпись: «Эвелин Маршаль. В марсельском порту».

А это что-то знакомое… Кажется, где-то она уже видела этот пейзаж…

— Да, в оригинале это выглядит еще более потрясающе. — Горячая ладонь легла на ее плечо, и Одри вздрогнула от неожиданности.

Рядом с ней стоял Жюльен, одетый в светлые джинсы и белую майку, и задумчиво глядел на ее работы: картину маслом и рисунок разноцветной пастелью.

— Жюль! Ты уже приехал? — обрадовалась Одри.

— Я позвонил в отель, но мне сказали, что ты ушла. Я решил, что найду тебя здесь. И не ошибся, — улыбнулся Жюль.

— Как тебе выставка?

— Ничего. Есть очень удачные работы. Но твои, по-моему, вне конкуренции. — Он снова обратил свой взор на знакомые работы.

— Жюль, мне кажется, что ты учишься лукавить, — прищурилась Одри.

— Ну разве только самую малость, — хохотнул Жюльен.

— А это ваши, Одри? Какая прелесть, — раздался голос мсье Маршаля.

Одри обернулась. Мсье Маршаль приветливо улыбался, Эви во все глаза смотрела на пейзаж и портрет работы Одри.

— Классно! — искренне выдохнула Эвелин. — Мне так в жизни не написать.

— Неправда! — запротестовала Одри. — Мне очень понравилась твоя работа — вот та, верно?

Пока Одри представляла Жюльена своим вчерашним знакомым, к ним присоединился еще один человек. Высокий спортивный юноша с короткой стрижкой приблизился к ним и вежливо кашлянул, чтобы обратить на себя внимание.

— Жерар! — обрадовался мсье Маршаль. — Рад тебя видеть!

— Здравствуйте, мсье Маршаль… Здравствуй, Эви.

Эвелин от изумления, казалось, превратилась в соляной столп.

— Эви, можно поговорить с тобой? — Жерар смотрел Эвелин прямо в глаза, словно гипнотизировал, внушая: «Соглашайся же! Не отталкивай меня!»

— Да, конечно, — почти прошептала Эвелин и позволила отвести себя в сторону.

— Ну не будем им мешать, — бодренько подхватил мсье Маршаль, которому явно хотелось, чтобы дочка помирилась с женихом. — А вот на этой картине что изображено, никак не пойму?

— Это специальный прием, — пояснила Одри. — Чтобы увидеть, что здесь, надо достаточно далеко отойти.

Она отступила на несколько шагов и обнаружила, что невнятное скопление точечных мазков превратилось в аллею осеннего парка, по которой прогуливалась дама с собачкой.

Когда они закончили осматривать экспозицию, из-за стенда вышли Жерар и Эвелин. Они обнимались и улыбались, хотя глаза Эви еще были влажными, а кончик носа покраснел. Судя по всему, примирение состоялось.

— Вы представляете, — объявила Эвелин, когда они вышли из выставочного центра. — Я считала, что Жерар — человек, патологически не способный на спонтанные решения и необдуманные поступки. Он всегда был таким правильным… Слишком правильным. А он взял и приехал, как только узнал, где мы. Я просто потрясена! Кстати, где ты остановился, милый?

— Пока нигде, — смущенно пожал плечами Жерар. — Все отели забиты, все-таки курортный сезон. Везде надо бронировать места заранее, я не успел.

— И все-таки ты приехал! — Эвелин восхищенно смотрела на своего жениха.

Жюльен секунду подумал и сообщил:

— Мой номер оплачен до завтрашнего утра. Если мы успеем сегодня уехать, он — в вашем распоряжении. Если не успеем… Все равно что-нибудь придумаем.

Маршали и Жерар поехали обедать в отель, а Жюльен пригласил Одри в кафе на побережье.

— Я знаю, ты любишь смотреть на море, — пояснил он. — Или тебе уже надоело?

— Разве море может надоесть? — удивленно спросила Одри.

— Наверное, это оттого, что у тебя глаза цвета морской волны, — рассмеялся Жюль. — Вот ты и чувствуешь в нем что-то родственное.

Продвигаясь вслед за Одри к столику, который им любезно указал метрдотель, Жюльен ощутил что-то вроде дежавю: она идет, стройная и гибкая, сквозь табачную дымку, и люди оборачиваются, оборачиваются, оборачиваются, чтобы проводить ее взглядом…

— Извини, что привел тебя в такое простое заведение, — произнес Жюль, просматривая карту вин. — Вечером, когда будем в вечерних нарядах, выберем что-то более роскошное.

— Жюль, ты рассуждаешь, так, словно я с детства ела с золотых тарелок, — рассмеялась Одри. — Здесь есть еда, на пол не падают пьяные грузчики и отсюда видно море. Так что еще надо человеку для счастья?

Жюльен вспомнил девушек, которые обычно его окружали. Многие из них тоже не ели с золота. Так чем же объяснить их болезненную тягу выудить из него побольше денег, чтобы потом хвастаться перед подругами размерами счета?

Одри умела держаться достойно в любой обстановке: в самом дорогом ресторане и в закусочной-пятиминутке. Она могла оценить и изысканную роскошь, и простые радости. Поэтому ее было приятно баловать.

— Ммм, как вкусно, — заметила Одри, когда им принесли заказ и она отправила в рот первый кусочек запеченной рыбы.

Жюльен любовался тем, как она ест: с аппетитом, но аккуратно. Правильно пользоваться столовыми приборами он научил ее еще в детстве, когда они провели полдня в парке аттракционов и Жюльен решил накормить Одри обедом в ресторане. Она оказалась хорошей ученицей и быстро запомнила, как отличить рыбную вилку от десертной.

— Я так волнуюсь перед церемонией, что за завтраком не смогла проглотить ни кусочка, — поделилась Одри. — А теперь наоборот — не могу остановиться.

— Ты знаешь… — Жюльен прислушался к своим ощущениям. — Мне кажется, я тоже волнуюсь, как перед экзаменом. Удивительно, с чего бы это.

Одри заехала в свой отель, чтобы переодеться к церемонии. В холле, на кожаном диване, под пышной пальмой в огромной кадке сидели Жерар и Эвелин, взявшись за руки и самозабвенно разговаривая о чем-то своем. Они давно не виделись и теперь не могли расстаться ни на секунду.

Одри улыбнулась влюбленным и поднялась в свой номер. Вскоре за ней последовала Эви, которой с трудом удалось ненадолго покинуть возлюбленного, чтобы приготовиться к вечеру. Интересно, что будет делать Жерар, если они не успеют сегодня уехать и Жюль не сможет освободить для него свой номер, как собирался? Впрочем, Жюльен обещал что-то придумать, а это значит, что за Жерара они могут быть спокойны.

Жюльен заехал за Одри час спустя. Он ждал в холле, положив ногу на ногу и рассеянно листая газету. Звонкий голос заставил его поднять голову и замереть в восхищении:

— Мсье, вы не меня ждете? — шутливо протянула Одри.

Она была великолепна. Вечернее платье цвета чайной розы ей необыкновенно шло. При каждом шаге Одри юбка мягко колыхалась воздушными складками и шуршала, как листья в саду. Блестящие волосы юной красавицы, пахнущие жасмином, вились крупными локонами и красиво обрамляли загорелое лицо. Одри обворожительно взмахнула огромными ресницами, улыбнулась и вопросительно посмотрела на Жюльена: ну как?

— Ты очаровательна, — признался он. — Мне стыдно, что я заказал просто такси, а не огромный кадиллак.

Следом за Одри спустилась Эвелин в длинном узком серебристом платье. Жерар вскочил и галантно поцеловал руку своей дамы. Мсье Маршаль любезно предоставил юноше свой номер, чтобы он мог привести себя в порядок, и теперь тот мог похвастаться неплохим вечерним костюмом.

Что касается Жюльена, он был хорош, как всегда. Для торжества в летнем курортном городе он выбрал элегантный светлый костюм, волосы гладко зачесал назад и имел очень представительный вид.

Наконец вся компания во главе с мсье Маршалем, который мечтал избавиться от галстука и поминутно утирал лоб платком, прибыла в выставочный центр. Гостей проводили в конференц-зал, который был битком набит конкурсантами, их родителями, друзьями и сочувствующей публикой.

Одри села между Жюльеном и Эвелин, ожидая, когда же шум в зале прекратится и начнется церемония. Господи, скорее бы уже все состоялось, думала она. На секунду мелькнула мысль: а если сказать, что пошла в дамскую комнату, и сбежать? Скорее бы на свежий воздух из душного зала, пропитанного ощущением всеобщего волнения.