— Пойми меня правильно, Олли. Ведь это наше с тобой будущее, и я хочу, чтобы оно было надежным.

Меня уже тошнит от такого будущего, едва не вырвалось у Олли, и ей стоило большого труда сдержаться, чтобы не наговорить глупостей своему вечно занятому жениху.

Увы, в планы миссис Блэкмур не входило оставить в покое свою будущую невестку. До свадьбы осталось чуть больше недели, когда Ронни Бакстер позвонил Сирилу и сообщил, что его мать тяжело заболела.

— Она не хочет меня беспокоить, но ей требуется уход, — печально сообщил Сирил невесте. — Я бы оставил фирму, но ты сама понимаешь, какое горячее сейчас у нас время.

Олли поняла лишь то, что ее ожидает новая каторга. Но что она могла сделать?

— Может, перевезти твою маму к нам? — с надеждой в голосе поинтересовалась она.

— Исключено, — покачал головой Сирил. — Ты же не хочешь, чтобы она мучилась еще и от аллергии. Ведь у нас — Рэдди.

— Ах, черт, — вырвалось у Олли.

Сирил окинул ее недовольным взглядом.

— Если ты не хочешь посидеть с ней, мы можем попросить Бесси Дрю, — с некоторой прохладцей в голосе предложил он. — Только кому-то придется подменить маму и в «Энджое». Жаль, что она не согласилась вернуть Тони. Он вполне мог бы со всем справиться.

— Хорошо, я перееду к твоей маме, — кивнула Олли.

— Я не хочу тебя заставлять, — покачал головой Сирил, но в его глазах она прочитала благодарность.

— Ты не заставляешь, — мягко возразила она. — Но я надеюсь, тебе удастся приезжать с работы пораньше, чтобы я не чувствовала себя такой одинокой в чужом доме.

— Я постараюсь, — кивнул он. — А насчет Рэдди мы договоримся с отцом. Думаю, он сможет кормить и выгуливать пса. Ронни сказал, что при должном уходе мама должна поправиться к нашей свадьбе.

Пусть только попробует не поправиться, проворчала про себя Олли. Ведь это из-за нее мы затеяли это помпезное мероприятие.

К миссис Блэкмур Олли и Сирилу пришлось переехать тем же вечером. Узнав о том, что случилось с бывшей женой, Говард предложил свою помощь, но Элеонора категорически от нее отказалась. Олли даже показалось, что миссис Блэкмур испугалась приезда Говарда, но быстро взяла себя в руки и заявила, что не вынесет, если «посторонние личности» увидят ее в таком плачевном состоянии.

Выглядела миссис Блэкмур и впрямь неважно: под глазами залегли тяжелые тени, а лицо побледнело. Ронни Бакстер диагностировал у нее одну из разновидностей гриппа, который мог иметь тяжелые осложнения, если пустить болезнь на самотек.

Домработнице миссис Блэкмур весьма своевременно понадобилось уехать на похороны своей двоюродной сестры, поэтому Олли пришлось совмещать две функции: сиделки и служанки.

Стоит ли говорить, что больная оказалась настолько требовательной, что уже в первый день, проведенный с ней, Олли чувствовала себя выжатым лимоном, от которого осталась одна оболочка?

Нет, Элеонору невозможно было назвать неблагодарной. Она была самой любезностью: постоянно извинялась за то, что причиняет своей будущей невестке столько неудобств, благодарила ее за самоотверженность, заверяла в нежных, разве что не материнских чувствах. Но за всеми этими словами Олли видела издевку: улыбка, то и дело появлявшаяся на лице Элеоноры Блэкмур, была куда больше похожа на ехидную, нежели на страдальческую.

Колокольчик — способ попросить о помощи, — который миссис Блэкмур превратила в орудие борьбы с будущей невесткой, затихал лишь за час до возвращения Сирила. Она требовала то градусник, то плед, то горячее питье, которое должно было быть то «чуть слаще», то «чуть кислее». С ее тумбочки куда-то постоянно исчезали лекарства, или заканчивалась вода, которой их нужно было запивать. Если она хотела есть, то яблоки должны были быть определенного сорта — именно того, которого конечно же не оказывалось в холодильнике. Если просила ей что-нибудь приготовить, то об обычной яичнице — единственном блюде, «рецепт» которого знала Олли, — не могло быть и речи.

— Олли, я не смогу есть ничего, кроме курицы, — невиннейшим тоном заявляла миссис Блэкмур. — Вы, наверное, умеете запекать курицу с сухофруктами? Нет? О, это не беда… ничего сложного, будьте уверены. Я объясню вам и даже запишу рецепт, если вы принесете ручку и листочек.

Олли немедленно неслась в магазин за курицей, курагой, финиками и инжиром, а потом около трех часов мучилась вначале с курицей, которую надо было замариновать в необыкновенном соусе, а потом с духовкой, которой она совершенно не умела пользоваться. К счастью, испортить куриное мясо было довольно сложно, однако же Олли получала мягкое взыскание за жесткие сухофрукты и мясо, которое не успело пропечься.

За это время Олли возненавидела звон колокольчика и слово «принесите». Когда с работы возвращался Сирил, вместо желания поцеловать его она испытывала лишь одно желание — как следует выспаться. Хорошо еще, мистер Соммерс был настолько любезен, что не торопил ее со статьями в журнал. Жить под боком у миссис Блэкмур и при этом успевать работать было попросту невозможно.

Несмотря на болезнь, Элеонора не забывала и о приготовлениях к свадьбе, которые разом обрушились на голову Олли. Если раньше ей приходилось лишь выбирать из ста двадцати видов салфеток один, который устроил бы ее будущую свекровь, то теперь ей приходилось еще и звонить по ее поручениям и отчитывать тех, кто вместо салфеток цвета слоновой кости прислал образец кремового цвета.

Эву, заглянувшую к подруге в один из вечеров, настолько потрясли изменения, которые за это время произошли с Олли, что она даже охнула от удивления.

— Господи, во что ты превратилась? По-моему, болеешь ты, а не твоя свекровь. Да на тебе лица нет, Олли. Синяки под глазами, щеки впали. Ты похожа на мешок с костями, обтянутый кожей.

— Зато я почти научилась готовить, — заставила себя улыбнуться Олли. — Жаль, миссис Блэкмур не даст мне диплом. Скоро я стану не только профессиональной сиделкой, но и кухаркой.

— Куда ты дела мою подругу? — с горечью поинтересовалась Эва. — Олли, послала бы все к чертям и не стала бы раболепствовать перед какой-то сумасшедшей теткой. Да она бы ни дня не просидела в этом доме.

Эва любила шутить, но на шутку это было мало похоже. На ее лице было написано искреннее сочувствие. Неужели все правда так паршиво? — испугалась про себя Олли.

— Все скоро кончится, Эва, — поспешила она утешить не то подругу, не то саму себя. — Сирил запускает свой проект. Сегодня у него вечеринка по этому поводу.

— Ах, у него вечеринка! — возмущенно посмотрела на подругу Эва. — Ты тут горбатишься на его мать, а он развлекается?

— Тише ты, — сердито покосилась на Эву Олли. — Обычная корпоративная вечеринка. Он выпьет два символических бокала шампанского и вернется домой.

— Шампанского, — проворчала Эва. — А когда ты в последний раз пила шампанское? Он вообще тебя куда-нибудь водил?

— У Сирила не было времени.

— Почему-то твой Сирил находил время, когда вы только начали встречаться. Представь себе, что будет, когда вы поженитесь. Ты говорила, что не хочешь торопиться, Олли, и теперь мне уже кажется, что не зря. Неужели ты сама не видишь, как сильно изменилась?

— Эва, но любовь — это не только шампанское и пикники на озере. Это доверие, поддержка, помощь… Я собираюсь стать Сирилу не только любовницей, но и женой.

— Мне нравится, что ты повзрослела. Но мне не нравится, что ты потухла, поникла… и с каждым днем становишься все более грустной и замкнутой. Я хочу поговорить с Сирилом. Не понимаю, почему он не видит, что его мать выпила из тебя все соки. Влюбленные девушки, Олли, выглядят совершенно по-другому. А на тебя больно смотреть.

Эва вытащила из сумочки телефон. Олли выразительно посмотрела на подругу и покачала головой.

— Если ты хочешь звонить Сирилу, то не стоит. Я сама поговорю с ним.

— Ты слишком долго собиралась, — ответила Эва и, не обращая никакого внимания на Олли, которая замахала руками, набрала номер.