Первая молнии разлилась по чернильному небу, на мгновение осветив темный урбанистический город. Раздался первый глухой раскат грома, но в ушах Флай он прозвенел звоном колоколов. Ей хотелось взлететь — растворится в энергии небес. Хотелось раствориться, чтобы ушли последние отголоски боли. Иногда, уходить — это все, что остается, если жизнь не приносит и не может приносить радости, если безмолвное отчаяние стало твои вечным спутником. И она уйдет навстречу своему дракону, и их души вновь станут едиными.

Но это будет еще не сегодня. Сегодня Стрекоза лишь любуется молнией, но не спешит взлететь к ней навстречу. Гореть — это совсем не больно. Ты просто растворишься в огне, станешь огнем…

Антон смотрел на равнодушное фарфоровое личико, в голубые глаза, в которых сверкали отголоски молний. Он пытался разгадать их тайну, но никак не мог понять, что на самом деле творится в сердце куклы. Долл сидела на подоконнике, прислонившись к ледяному стеклу, но взгляд ее все время украдкой возвращался к семарглу.

— О чем думаешь? — спросила она, наконец, не выдержав молчания. Потому что, кажется, у девушки неожиданно проснулось чувство вины и активней всего оно было в тишине.

— Я как раз гадаю, о чем можешь размышлять ты сейчас?

Загадочная полуулыбка мелькнула на губах вампирессы. Но отвечать она не торопилась, теребя свои светлые волосы, то пытаясь одной рукой заплести в косу, то просто накручивая локон на палец.

В конце концов, она уставилась в грозовую темень застеколья и только спрятав свои глаза, заговорила.

— Ты не знаешь, почему мне не получается врать тебе, правда вольно-невольно срывается с языка?

— В смысле? — удивился Охотник.

Девушка негромко вздохнула, поражаясь его непонятливости.

— В прямом. Я умею врать, но с тобой у меня абсолютное не получается это делать. Так что, это тоже часть мистических способностей семаргла?

— А о таком понятии как совесть ты, Долл, не задумывалась?

Блондинка насмешливо фыркнула и помотала головой.

— Ну уж нет, я скорей поверю в твой особый дар. Этакий магический "детектор лжи"…

— Бред…

— Ага, полный.

— Я все-таки не понимаю, почему ты так упорно пытаешься казаться хуже, чем есть? Антон попытался вновь поймать взгляд глаз цвета электричества, но безуспешно: Долл упрямо отворачивалась к окну. Тем не менее, ответила сразу и вполне охотно.

— Я не пытаюсь никем казаться, Антон. Просто люди на самом деле никогда не бывают такими, какими их представляют окружающие…

— Ты сейчас о себе говоришь?

— И о себе тоже, — согласилась вампиресса, — Кстати, я абсолютно не вписываюсь в те штампы, которых на меня понавесили. Я вовсе не стандартная безмозглая блондинка, обожающая розовый цвет, настольная книга которой "Cosmopolitan". Нет, честно. Я ненавижу розовый, и хотя мне нравится модная одежда и вечеринки, я люблю читать… про любовь к хард-року ты уже знаешь… знаю пять языков… Только не думай, что я хвастаюсь.

Антон покачал головой.

— А я так и не думаю. Кстати, твоя любимая книга?..

— Оскар Уайльд. "Портрет Дориана Грея", — не задумывалась ни секунды Долл, — Но мне также нравятся другие авторы… Я родилась в России и читала многих русских писателей: Толстой, Лермонтов, Достоевский, Пушкин…

— Ты не перестаешь меня удивлять.

— Я знаю, — неожиданно девушка издала невнятный шипящий звук, по ее телу пробежала зябкая дрожь, и Долл крепко обхватила себя руками.

Антон тут же подлетел к ней.

— Что с тобой? — встревожено спросил он.

Долл соскочила с подоконника и отошла вглубь комнаты, подальше от чересчур заботливого Антона. Она подошла к дверцам платяного шкафа и вытащила оттуда теплое одеяло. Усевшись на диван, девушка плотно укуталась в него.

— Я в порядке, — твердо сказала она, хотя все еще продолжала вздрагивать.

— А говорила, что не можешь врать! — возмутился Антон, — Лера…

— Я в порядке! — повторила она, и улыбнулась слабой и печальной улыбкой, — Я просто умираю.

Семаргл вновь подошел ближе к ней и начал говорить горячо и убежденно.

— Ты не должна сдаваться! Долл, нужно бороться и вместе у нас все получится. Главное, не теряй надежду!

Вампирочка закатила глаза.

— Если я не устраиваю заблаговременную панихиду, это еще не значит, что я отчаиваюсь. Да я не боюсь, но…

— Но ты опять меня обманываешь, — закончил за нее Охотник. Он если и не знал, то чувствовал и догадывался, что девушка ужасно устала и измучилась. И на самом деле она боялась, хотя это как раз не удивительно — столько всего произошло с бедняжкой.

Долл прикусила губу, пытаясь сдержать слезы, которые все равно брызнули из глаз. И что этот парень вечно норовит поиграть с ней в психотерапевта! Ей это совсем не нужно… И все же заботливый взгляд изумрудных глаз, что-то тронул в ее душе.

А дальше… То ли Долл было нужно забыться, то ли вампиресса действительно испытывала к Охотнику что-то большее, чем раздражение… Долл судорожно приблизилась к Антону и совершенно неожиданно, как для себя самой, так и для семаргла, прижалась своими губами к его губам. Искры статического электричества, которое до этого спокойно витало в воздухе, пробежала между ними, обжигая и будоража. В глубине души Антон понимал, что этого делать не стоит, что эта девушка причинит ему боль… но, не мог справиться с наваждением и продолжал вычерчивать узоры поцелуев на ее мокром от слез лице.

Порыв резкого ветра распахнул неплотно закрытое окно, и на парочку обрушился поток ледяного дождя, подгоняемого Бореем. Но семаргл лишь крепче прижал девушку к себе, гладя ее по волосам, по холодной спине, в попытке хоть немного унять ее дрожь.

… Ну а взгляд холодных глаз вампирессы был устремлен в бушующую за окном непогоду. Там ей мерещилась темная фигура самой смерти, которую не могла победить любовь… Могла лишь отогнать на время.

Флай, вошедшая в комнату, так и застыла с раскрытым ртом. К ее счастью, дальше поцелуев у странной пары "вампиресса — Охотник" дело не зашло. Но брюнетка все равно отвела взгляд и пробормотала.

— Извините, я правда не хотела этого видеть.

Первым порывом Долл было отскочить от Антона подальше, но она остановила себя и спокойно, неспешно отстранилась от него. В конце концов ей не четырнадцать лет, а Флай не ее обеспокоенная родительница. И тем более…

— Тебя стучать не учили? — оскалилась девушка в сторону Охотницы, — И вообще, как вы умудряетесь попадать в мою квартиру!? Никакие замки не помогают!

Охотница в ответ неопределенно хмыкнула.

— Замки, тоже мне… Чтобы не дать мне куда-то попасть, нужно что-то посерьезней, чем кусочек метала со скважиной. Вот раньше было: дубовые ставни в полметра толщиной, да к тому же металлом обшитые в два слоя, с десяток запоров, каждый с оглоблю, а на верху заостренные колья — вот это я понимаю, обезопасить свое жилище… Ладно, что-то меня на ностальгию потянуло, — Флай помотала головой, будто прогоняя какие-то картины из своего разума. — К тому же, во-первых, я попросила прощения, а во-вторых, нам пора обсуждать план действия, — Флай насмешливо фыркнула, — Хотя вы, похоже, решили теорий не заморачиваться, а сразу к практике перейти.

— Иди к черту, — с улыбочкой посоветовала Долл, на что Флай ответила ей вполне серьезно.

— Поверь, мне доводилось пережить такое, что ад по сравнению с этим покажется райскими кущами.

Вампиресса ошарашено замолкла, обычно она за словом в карман не лезла, но тут ее запас язвительных фразочек неожиданно иссяк. Да и как-то сложно было насмешничать, когда в словах Флай девушка почуяла плохо спрятанную боль, хорошо знакомую ей самой. К тому же, несмотря на постоянные подколы, Охотница вела себя довольно доброжелательно, и у Долл просто не было повода проявлять агрессию.

Следующая фраза, произнесенная Флай буквально добила и без того шокированную девушку.