— Где Жак? — спросил Клинтон, вставая и отодвинув для нее стул.

Пола неохотно села.

— Он… решил уехать. На такси.

Хотя разговор продолжался, Симона встретилась глазами с Полой, и та дала понять, что голубь мира из нее никудышный. Француженка поджала губы и передернула плечами, как бы говоря, что всегда знала — ее муж порой бывает просто невозможным.

— Что происходит? — вполголоса спросил Клинтон.

— Боюсь, я ухитрилась еще больше все испортить. — В присутствии посторонних Пола не могла сообщить ему дурные вести.

— Честно говоря, после выходки Жака не думаю, что это возможно.

— Нам, вероятно, стоит уйти, — прошептала женщина. — Мне нужно тебе кое-что рассказать.

После секундного раздумья Том встал и извинился. Он стал доставать бумажник, но Симона махнула ему рукой.

— Муж уже заплатил, — сказала она. — Надеюсь еще увидеть вас обоих до вашего отъезда из Франции.

— Я тоже. — Пола старалась не выглядеть чересчур расстроенной.

— Что происходит? — спросил Том, едва успев завести машину. — Зачем ты полезла не в свое дело?

— О, Том! — Молодая женщина закрыла глаза и откинула голову на спинку сиденья.

— Может, тебе лучше рассказать, что случилось. — В голосе звучали злые ноты.

— Я… мы разговаривали о браке. Он меня что-то спросил… я даже не помню что… и я как-то проговорилась…

— Насколько можно понять из твоих невразумительных речей, Жак теперь знает, что мы не женаты? — напряженно выговорил Том.

— Да. Сожалею. Знаю, ты предупреждал меня не сближаться с этими людьми. Но я так переживала из-за того, что происходило между ним и Симоной…

Том смотрел прямо вперед, ведя машину по извилистой горной дороге. Они спустились к побережью и направились к Кап-Феррату. Молчание становилось мучительным. Лучше бы он накричал на нее, дал бы выход своему праведному гневу…

Миля пролетала за милей без единого слова, ее сердце гулко стучало в груди. Да, случилось ужасное — она подвела Тома, сорвала самую важную в его жизни сделку. Но зато теперь ей совершенно ясно, что для Клинтона самое главное. Да, теперь ей известно, что она для него ничего не значит по сравнению с теми миллионами, которые он надеялся нажить.

Надо же вести себя так глупо! А как же теперь Симона? Если Поле и удалось что-то, так только подтвердить уверенность Жака, что порядочная женщина не станет так поступать, как его жена.

Пола никогда в жизни не чувствовала себя такой несчастной.

Когда они остановились перед домом, она заметила, что спортивной машины Жака там нет. Она испытала какое-то странное чувство облегчения — по крайней мере, ей не придется тотчас же встретиться с ним лицом к лицу.

Нервничая в ожидании, когда Том взорвется, Пола прошла за ним в дом. Он налил им из графина по бокалу шерри.

— Вероятно, нет смысла говорить, как мне жаль. — Она тяжело опустилась на кушетку. — Я все испортила…

Том молча сел рядом.

— Ну? — потребовала Пола. — Давай, пали по мне из обоих стволов! Ну же, покончим с этим. Не выношу этого молчания.

Том отпил глоток шерри.

— Я в шоке.

— Угу. Значит ли это, что я должна вымаливать прощение?

— Нет. — Он поставил бокал на журнальный столик и повернулся к ней лицом. — Не имею права тебя винить. С самого начала весь этот план был безумием. Я бы никогда и не пытался его осуществить, если бы не… ну, я сам виноват. Если бы я не был так занят мыслями о том, как спасти «Клинтон компьютерс»…

Его голос оборвался на печальной нотке, и он покачал головой.

— Думаю, нам лучше начать собирать вещи прежде, чем Жак вышвырнет нас отсюда.

— Так ты что — сдаешься? — Пола не могла этому поверить.

— Как можно в чем-то убеждать человека, который оттолкнул свою собственную жену, женщину, с которой вырастил двух детей, только за то, что та не хочет провести остаток своей жизни в потворстве его эгоизму? — сказал Том, вставая.

Пола пока не могла поверить, что для нее все обошлось без упреков и назиданий.

— Но разве ты не злишься, что я за ним побежала вопреки твоей воле?

На лице Клинтона мелькнула тень улыбки.

— Я только попытался тебя остановить, хотя заранее знал, что это бесполезно. Кстати, до сцены за обедом я и представления не имел, что у французской четы все зашло так далеко. Ты по своей натуре сердобольна, Пола, хотя проявляется это иногда слишком импульсивно. Впрочем, не могу тебя за это винить.

Он ушел в спальню, а Пола подумала, что такое отрешенное, меланхолическое настроение еще труднее перенести, чем его слепую ярость.

У нее было такое чувство, будто по ее вине что-то умерло в душе любимого человека. Может, действительно, за этой сделкой кроется что-то более важное, нежели элементарная нажива? Если бы только Клинтон все рассказал ей!

Но теперь уж делать нечего — судьбе было угодно, чтобы именно она разрушила все его планы. И нет сил заставить себя разлюбить этого главного мужчину ее жизни. Даже теперь, когда стало совершенно ясно: необходимость в ней отпала, Пола Уорд ему больше не нужна.

В тягостном унынии Пола пошла в спальню, чтобы переодеться. Том сидел у застекленных дверей, неподвижно глядя в ночь.

— Я могу для тебя что-нибудь сделать? — спросила она.

Тот покачал головой.

— Нет, спасибо. Пойду прогуляюсь. — Растворил двери и вышел в темноту.

Хуже нет остаться одной, когда любимый человек переживает твое предательство, а ты не можешь ни оправдаться, ни утешить его, ни признаться в своей любви…

Дрожа, она залезла в постель и долго лежала, опустошенная, с мучительным чувством вины. С самого начала Салли была права: она просто сошла с ума, когда связалась с Томасом Клинтоном. Теперь вернуться к обычной жизни и орудовать пылесосом казалось почти облегчением.

Впрочем, может быть, она допускает некую меру лукавства? Не очень-то и охота мотаться по богатым домам и бороться с чужой грязью.

Она задремала, но внезапно проснулась, услышав мужские голоса в гостиной.

Пола вскочила с постели и, накинув халат, поспешила туда.

Там стояли Клинтон и д'Арман.

— Добрый вечер, — сказала она.

Француз наградил ее неодобрительным взглядом и опять повернулся к собеседнику.

— Повторяю, чтобы стало понятно и вам, и вашей… подруге, я надеюсь, что завтра утром вы как можно раньше покинете этот дом.

— Мы уедем, как только я раздобуду билеты на самолет, — холодно произнес Клинтон.

Жак, оказывается, еще не закончил.

— Не думал, что такое может произойти в моем доме. Я как следует проберу Йенсенов. Они должны были тщательнее вас проверить.

Мужчины продолжали стоять, стояла и Пола, хотя чувствовала себя ужасно неловко.

— Я не собираюсь оправдывать наше поведение, — заявил Том. — Хочу только сказать, что не имел намерения ставить вас в затруднительное положение.

Жак издал короткий сухой смешок.

— Затруднительное положение? О, конечно, нет. То, что вы вынудили меня представить вас моим уважаемым друзьям как приличную супружескую пару, нисколько не осложнит мне жизнь.

Оставив эти слова без комментариев, Том откинулся на кушетку.

— Хочу вам кое-что рассказать, Жак. Вы имеете право знать, как все это получилось.

— Увольте, меня это больше не касается.

— Сядьте. — Том указал рукой на стул. — Нет смысла все время стоять

Вздохнув, Пола села рядом с Томом. Через мгновение и Жак с демонстративной неохотой опустился на стул.

— Пола работает на меня, — объяснил Том. — Она моя уборщица,

— Простите?

— Ну, считайте — моя горничная. — Том отпил еще один глоток шерри, давая время французу оправиться от шока. — Когда я неожиданно вернулся домой с Йенсенами, она переодевалась у меня в ванной комнате. Я знал, что они никогда не поверят правдивому объяснению ситуации.

— Нормальный человек, естественно, не поверил бы подобной галиматье, — сказал Жак.

— Что я и говорил! — К изумлению Полы, Том сохранял спокойствие. — Вы этому не верите, не поверили бы и они. Я не оправдываю своего обмана и не прошу вашего снисхождения. Все у нас с вами зашло слишком далеко, и ничего уже не исправишь. Говорю вам это по одной причине…