Наоми метнулась к нему, увидев, как он спустил ноги с кровати и сел.
— Конрад, всё в порядке. Это был просто сон.
Раскачиваясь из стороны в сторону, Рос упёрся локтями в колени и сжал голову закованными в цепи руками.
— Моя голова… разрывается.
Он так сильно сжимал виски, что Наоми испугалась, как бы он не раздавил собственный череп.
— Ш-ш, ш-ш, mon coeur
[73]
, — прошептала Наоми и толкнула вампира с помощью телекинеза, опрокидывая его на спину. — Всё закончилось.
— Я не хочу… не хочу быть таким больше, — его голос был полон страдания.
— Тебе стало гораздо, гораздо лучше, — уговаривала мужчину девушка. — Скоро твои кошмары прекратятся.
Конрад сфокусировал на ней взгляд, словно только сейчас заметил, что Наоми здесь.
— Ты была… убита, ты напоминаешь мне о всех тех вещах, которые я делал… о последствиях, — сдавленно выговорил он. — И, глядя на тебя, я вижу, что мог бы иметь… если бы всё было… по-другому.
Он снова схватился за голову и забормотал: — Ты — всё, чего не хватало в моём прошлом. И всё, чего будет не хватать в будущем.
Наоми знала, что назавтра он не вспомнит почти ничего из сказанного, а может, и не единого своего слова, но она будет помнить.
— Конрад, твоё будущее не предопределено. У тебя ещё много хорошего впереди.
— Ты — идеальное наказание для меня.
— О, — задохнулась Наоми и поднялась, чтобы уйти, но он потянулся, чтобы удержать её. Когда его огромная ладонь сомкнулась, ухватив лишь воздух, он отвернулся и в отчаянии ударил кулаком об изголовье кровати. Его пылающие красные глаза были пусты.
— Был ли на свете человек, который желал своё собственное наказание с большей силой? — прохрипел вампир.
Наоми ничего не ответила, но вернулась, села рядом с ним и убрала волосы с его лба. Она не хотела, чтобы он испытывал подобную боль, и неистово желала быть способной избавить Конрада от неё. Когда-то он был героем, посвятившим свою жизнь чему-то великому, но сейчас он страдал.
Наоми знала, что этот мужчина был сломлен и нуждался в спасении. И за последние трое суток она убедилась, что вампир был достоин того, чтобы его спасли.
Однако сейчас, глядя на него, Наоми осознала, что, возможно, это будет её бремя.
Только как она могла ему помочь? Девушка вздохнула и попыталась снова уложить Конрада в кровать. Наоми была танцовщицей, поднявшейся из низов до полусвета
[74]
, которую при жизни увлекали лишь шумные пирушки и вечеринки. Что она знала о том, как возвращать вампиров назад от края бездны?
Похоже, ей придётся положиться лишь на те средства, которые были под рукой, и уповать на то, что целебные свойства виски и смеха просто недооценены.
Глава 19
— Ну, и кто твой лучший друг, mon grand
[75]
? — проворковала Нaоми, демонстрируя вампиру две бутылки, зависшие в воздухе перед ней. — Кого Конрад любит больше всех?
Она объявилась в его комнате как раз тогда, когда Конрад, стоя на коленях перед камином, разводил огонь. Ночь выдалась ненастной, однако он позаботился, чтобы в доме было тепло и уютно.
— Что ты там принесла? — поинтересовался мужчина, вставая и вытирая руки о штаны. Усевшись в одно из кресел, расположенных напротив очага, вампир взглянул на Наоми.
— Подарок — для тебя.
— Подарок?… — повторил он, невольно отмечая, как ошеломлённо прозвучал его голос.
— Oui
[76]
. Также известный как дар. Или, как говорят французы — un présent.
Рос взял бутылки и, стерев пыль с одной из этикеток, в изумлении открыл рот.
— Это же «Глен Гери»
[77]
тысяча девятьсот двадцать пятого года! — воскликнул Конрад, опасаясь даже взглянуть на вторую бутылку. — Бог мой, — выдохнул мужчина. — «Макаллан»
[78]
двадцать четвёртого. Нaоми, этот виски стоит около сотни тысяч долларов. Я не могу его выпить — ты могла бы его продать. Ну, или найти кого-то, кто продал бы его для тебя.
— Какой мне прок от денег? У меня и так полно их в сейфе. K тому же, я получу гораздо большее удовольствие, наблюдая, как ты станешь его пить, — Наоми зависла в воздухе у Конрада за спиной так, что её мягкий голос раздавался прямо над ухом мужчины. — А потом ты непременно опишешь мне его вкус, неторопливо, этим своим глубоким, рокочущим голосом. Какой он, с нотками дыма или древесными оттенками, словно настоянный на торфе? Как его вкус раскрывается на твоём языке? Как быстро после обжигающего глотка жар распространится по твоему телу?
Эта женщина могла бы читать вслух даже телефонную книгу, и сухие наборы цифр и имён звучали бы эротично.
— Ты уверена?
— Чин-чин! — воскликнула Наоми и одарила его загадочной улыбкой. — Á votre santé!
Это значило: «За ваше здоровье!»
— Тогда я хочу пить и смотреть, как ты танцуешь.
Наоми просияла от восторга — и Конрад подумал, что никогда не сможет насмотреться на это выражение её лица.
— А я хочу танцевать и смотреть на моего вампира, пока он будет пить.
Моего вампира… Чёрт возьми, ему нравилось, когда она так его называла. Конрад знал, что в лучшем случае это был всего лишь флирт, но не мог противиться окатившему его чувству удовлетворения.
Он открыл бутылку «Макаллана» и оставил его подышать. Аромат благородного напитка немедленно наполнил воздух, и губы Конрада довольно изогнулись. Он не станет пить этот виски так, как делал это в прошлом. Во-первых, ему больше не нужно глушить спиртным свою ярость. Однако главное, конечно, то, что подобному виски следовало отдать должное и наслаждаться им сполна.
— Я сейчас вернусь, — сообщила Наоми и исчезла.
Kонрад тут же напрягся, испытывая необъяснимую тревогу, как и всякий раз, когда она оставляла его одного, но Наоми вернулась буквально в считаные минуты, неся над одной из призрачных рук заводной граммофон, а над другой хрустальный бокал для виски. Подав Росу бокал, девушка установила граммофон на пол, завела его и опустила иглу. Зазвучала медленная джазовая баллада с характерным для старой пластинки потрескиванием.
— Итак, уважаемая публика! — произнесла Нaоми, подражая голосу конферансье. — Мы начинаем наше представление! Сегодня и только сегодня вам посчастливится увидеть выступление непревзойдённой мисс Ларесс! Эксклюзивное шоу для единственного зрителя, — Наоми кокетливо улыбнулась и добавила: — Я тут вспомнила один из танцев, который танцевала, когда была совсем юной. Думаю, он тебе понравится…
Конрад отставил свой редчайший виски, давая ему время подышать, и откинулся в кресле перед камином, приготовившись смотреть, как самая красивая женщина, которую он когда-либо видел, будет танцевать для него одного.
Несмотря на то, что образ Наоми был лишён красок, девушка казалась вампиру прелестной — особенно, когда двигалась. Это было гипнотизирующее зрелище. Она танцевала, словно безо всяких усилий, посылая Конраду улыбки и подмигивая во время сложнейших пируэтов или замерев с высоко поднятой ногой в арабеске
[79]
.
Наоми жила настоящим моментом, умела от души смеяться и без устали флиртовала. Она от природы была чрезвычайно жизнерадостна, и именно это в ней зачаровывало и притягивало Конрада. За всю свою долгую жизнь Рос никогда не знал подобного состояния души. Впрочем, у Наоми имелась теория по этому поводу, которой она как-то поделилась: «Многие думают, что счастье просто возьмёт и свалится им на голову. Однако счастья нужно добиваться. А порой надо вцепляться в него и держать изо всех сил, даже если оно вырывается, отбиваясь руками и ногами».
