Элоиз посмотрела Марку в глаза.

— Ты ошибаешься. Этого не произойдет.

— Когда-нибудь ты пожалеешь о своем выборе, так и знай.

С этими словами он вышел, хлопнув дверью. По спине Элоиз пробежал холодок. К ней вернулись воспоминания.

— Избалованный мальчишка! — возмутилась она вслух. — Решил выпустить пар. — Ей и раньше доводилось видеть его в подобном состоянии. Не очень подходящий характер для семейной жизни. Поостыв, он будет сожалеть о том, что разозлился, и вернется с извинениями.

Элоиз постаралась забыть о Марке, переключив все свое внимание на мотоцикл, который вскоре обрел довольно приличный вид. Джонатан может гордиться ею. Но тут Элоиз охватили сомнения. Правильно ли она поступала, стараясь вдохнуть жизнь в свой брак? Вдруг из этого ничего не получится? Она решила не удерживать Джонатана, если он искренне захочет уйти.

Взглянув на часы, Элоиз ужаснулась и помчалась в дом. Днем по дороге из гаража она заехала в магазин, купила продукты, собираясь сама приготовить на ужин любимое блюдо Джонатана. Перед тем как уйти в мастерскую, она поставила жаркое на плиту, строго-настрого приказав Саре ничего в него не добавлять, а только изредка помешивать. Отдавая распоряжения, она волновалась, что этим самым обижает тетушку, но та только улыбалась ей в ответ.

Элоиз бежала домой, думая о том, что у нее есть время только принять душ и подогреть в духовке хлеб к приходу Джонатана.

Весь день она обдумывала свой наряд и остановилась на синем клетчатом платье с открытым воротом и широкой юбкой. Оно застегивалось на пуговицы сверху донизу. Глядя на него, Элоиз вспомнила вечер, когда Джонатан, перед тем как заняться с ней любовью, казалось, получал особое удовольствие, расстегивая пуговицы одну за другой. Она нравилась ему в этом платье.

— Боюсь, я тебя огорчу своими новостями, — сказала Сара, когда Элоиз спустилась вниз. — Звонил Джонатан, когда ты была в душе.

— У него полно работы, и он поест в «Макдоналдсе», — закончила она за тетушку.

Сара кивнула.

— Я сказала, что ты специально для него приготовила ужин. В какую-то минуту я решила, что он передумает, но он сказал, что попробует жаркое, когда вернется домой, и повесил трубку. — Сара виновато посмотрела на племянницу. — Мне очень жаль.

— Ты сделала все, что смогла, — успокоила ее Элоиз. — Я уверена, он избегает меня, потому что боится, как бы я не разрушила ту каменную стену, за которой он прячет сердце. — Она говорила это скорее себе, нежели тетушке.

Сара улыбнулась.

— Я видела, как он вел себя, когда ты была в опасности. Мне кажется, что стена, о которой ты говоришь, очень скоро рухнет.

Элоиз обняла тетушку.

— Спасибо. Мне нужно было услышать это. — Она улыбнулась, как бы извиняясь. — Я оставлю тебя одну. Он должен знать, что от меня ему не отделаться.

— Я бы сама вытолкала тебя за дверь, если бы ты решила остаться, — ответила Сара, кивая головой в сторону выхода.

Уже сидя в машине, Элоиз расстегнула верхнюю пуговицу платья, — ей хотелось выглядеть сексуальной.

Джонатан был в мастерской. Он сидел в яме под машиной и ремонтировал выхлопную систему. На двери висела табличка «Закрыто». Томми поблизости не было. Элоиз вспомнила, что у него была подружка. Вероятно, подумала она, убежал на свидание. Наконец-то можно побыть с Джонатаном наедине!

Внезапное появление жены в мастерской крайне его удивило. Глаза Джонатана заблестели, когда он увидел ее наряд. Но, тут же сделав вид, что занят работой, он произнес:

— Извини, что не смог прийти домой поужинать.

— О чем можно действительно пожалеть, так это о десерте, — ответила она.

— Мы вроде бы оба решили, что будет гораздо разумнее положить конец нашему браку.

Уже давно Элоиз мучила одна мысль, и она наконец отважилась спросить:

— У тебя кто-нибудь есть? Ты собираешься жениться?

— Нет. Никого у меня нет. Я ведь уже говорил, что не верю в любовь и во всю эту чепуху.

— Да, помню. Ты говорил это. — Комок подкатил к горлу Элоиз.

Джонатан снова стал копаться в машине, показывая тем самым, что у него нет желания продолжать разговор. Элоиз нахмурила брови.

— Может, кого-то и могли бы оттолкнуть твои слова, но только не меня, Джонатан Тавиш.

Он поднял глаза на Элоиз.

— Я собиралась поговорить с тобой, будучи в совершенно другом наряде — в шелковой ночной сорочке, — откровенно призналась она. — Сюда в подобном наряде не явишься.

— По-моему, твой наряд и сейчас достаточно соблазнителен, — заверил ее Джонатан.

Глаза его горели. Стараясь сохранить хладнокровие, Элоиз продолжила:

— Никакого соглашения по поводу расторжения брака у нас не было. Да, порой ты бываешь упрям, властолюбив, с тобой иногда трудно, но это не слишком беспокоит меня. Я поняла, что на самом деле ты вовсе не такой, каким хочешь казаться.

— Поосторожнее. Ты начинаешь выражаться как твоя тетушка Сара.

— Сарказм можешь оставить при себе. Интуиция, а она меня ни разу не подводила, подсказывает мне, что ты хороший человек, Джонатан.

Он крепко сжал губы, и ей показалось, что он борется сам с собой. Надеясь, что битва закончится в ее пользу, Элоиз призналась:

— Я привыкла к тому, что ты постоянно рядом со мной, и хочу, чтобы так было всегда. — Элоиз неотрывно смотрела на него. — Я хочу тебя. Хочу заниматься с тобой любовью.

Она надеялась сделать это признание у него в спальне. Сколько раз она представляла себе эту сцену: она говорит, снимая с него одежду. Но мечты о его совращении потерпели крах. Все получилось совсем иначе: они в мастерской, сквозь открытую дверь которой слышен шум мчащихся по шоссе машин.

— Подумай о том, что я тебе сказала. Я еду домой и переоденусь в красную ночную сорочку.

Не чуя под собой ног, Элоиз торопилась к машине. А что, если он не поедет следом? Она выбралась на шоссе и, посмотрев в зеркало, увидела, что Джонатан стоит на прежнем месте и провожает ее взглядом, вместо того чтобы вернуться к работе.

Она ехала, попеременно снимая то одну, то другую руку с руля, чтобы вытереть вспотевшие ладони. Что же она будет делать, если он не явится? Ей стало не по себе.

— Если он не явится, я попытаюсь еще раз, — сказала она вслух. — Мне попался крепкий орешек. — Элоиз покачала головой. Она и вправду набралась выражений у тетушки Сары.

Подъехав к дому, Элоиз увидела тетушку, сидевшую на крыльце в кресле-качалке.

— Джонатан приедет к ужину? — спросила она племянницу, когда та поднималась по ступенькам.

— Если он приедет, то не ради жаркого.

Глаза Сары заблестели от удивления.

— В таком случае я поставлю еду в холодильник. Если вам захочется подкрепиться, можете разогреть.

— Спасибо, — поблагодарила Элоиз, продолжая подниматься по ступенькам. Дважды по дороге домой она видела яркие фары машины, ехавшей за ней, но та свернула через какое-то время. Нет, он не приедет, думала Элоиз. Придя в спальню, она все же переоделась в шелковую ночную сорочку, несмотря на свои сомнения.

Элоиз выключила в комнате свет и подошла к окну, за которым царила ночь. Что же, если сегодня ее ждет неудача, она попытается еще раз. Только хватит ли у нее сил? В этом она не была уверена. Такое унижение для ее гордости!

По щеке Элоиз покатилась слеза. Какого черта Джонатан держится чужаком! Вдруг в темноте вспыхнул свет фар. По дороге ехала машина. Еще не видя ее, Элоиз по звуку мотора узнала пикап Джонатана.

Она видела, как муж вошел в дом. Заслышав на лестнице его шаги, Элоиз повернулась к двери. Но звук шагов становился все тише. Джонатан явно пошел в другую сторону. Элоиз схватилась за спинку стула, чтобы не упасть. Ноги не держали ее. Спустя пару минут она услышала шум воды в его ванной.

Сара все еще была на крыльце, откуда доносился скрип кресла-качалки. Элоиз отошла от стула. От волнения она не находила себе места.

Шум воды в ванной прекратился, и Элоиз тут же представила себе, каким красивым был Джонатан, выйдя из душа. Огонь внутри ее стал разгораться все сильнее. Она вспомнила, как они впервые занимались любовью, вспомнила его страсть и нежность.