Весь прошлый день Андрина слушала храп одного человека, теперь по соседству с ней заливался дуэт.

Но это были лишь маленькие неудобства, а главное заключалось в том, что без всяких происшествий дилижанс достиг предместий Лондона и экипаж вкатился в просторный двор гостиницы «Двуглавый Лебедь» на Луд-лейн.

Башенные часы на соседней Грэхем-стрит отсчитали пять ударов.

Постоялый двор оказался гораздо большим по размеру, чем ожидала Андрина. В нем царило необычайное оживление. Ей еще никогда не приходилось видеть одновременно столько лошадей и экипажей.

Девушка выразила свое восторженное удивление вслух, на что толстяк из дальнего угла дилижанса не замедлил ответить:

— Вы правы, мисс, Уильям Чаптер знает свое дело. Диву даешься, как он управляется со всем этим хозяйством. Тысяча триста лошадей имеется в его распоряжении — как он сам заявил налоговой службе. А на дороги он выпускает одновременно шестьдесят карет.

Промерзшие, с воспаленными от бессонной ночи глазами, измотанные тряской, пассажиры вылезали из подъезжающих дилижансов, разминали онемевшие конечности и устремлялись в комнату, где можно было выпить горячего кофе.

В свою очередь, пассажиры, ожидающие посадки, кончали наскоро закусывать, торопливо доедали свои пироги с голубятиной, бутерброды с ветчиной, допивали бренди, прежде чем погрузиться в кареты, готовые к отправке.

Помня наставления Черил о том, что прежде всего надо привести себя в приличный вид, Андрина направилась в невзрачную гостиницу «Двуглавый Лебедь» и спросила, есть ли возможность занять комнату, где бы она могла переодеться.

— Это будет стоить два шиллинга, — лаконично ответил портье.

— Два шиллинга? — воскликнула Андрина. — Но я не пробуду в этой комнате и четверти часа!

— Два шиллинга — такова наша цена, — заявил портье тоном, в котором ясно читалось — платите или убирайтесь прочь.

Андрина поняла, что спорить с ним глупо.

— Хорошо, — сказала она, доставая деньги.

Портье сделал знак коридорному мальчишке, и тот провел ее в маленькую, скудно обставленную каморку с окнами, выходящими на задний двор.

Андрина сняла с себя дорожное одеяние и, умывшись, надела более элегантный наряд, который, как решили сообща сестры, вполне подходил для первой встречи с герцогом.

Платье выглядело достаточно модным, хотя было немного велико для Андрины, а талия его находилась слишком низко. Но девушка подтянула его пояском и добавила кружевной воротничок, найденный ею в материнском комоде.

Пошито платье было из бледно-розовой ткани, которая немного освежила бледное от усталости лицо Андрины.

Шляпка, которую была на ней во время путешествия, тоже принадлежала ее матери. Правда, Шарон своими искусными руками сделала на ней вышивку, которая очень украсила ее.

Завершив процесс переодевания, Андрина посмотрела на себя в зеркало и решила, что, за неимением ничего лучшего, наряд вполне пристоен, чтобы выглядеть в нем настоящей леди.

Когда с ней рядом не было Черил и Шарон, Андрина выглядела очень даже привлекательно. Во всяком случае, хорошенькой. По мнению сестер, Андрина в таком одеянии ничем не будет уступать любой девушке, встреченной ею в Лондоне.

Они были уверены в этом там, у себя дома, но сейчас, когда Андрина наконец попала в большой, шумный город, она уже начала сомневаться, и ей пришла в голову мысль — то, что хорошо в деревенской глуши в Чешире, может выглядеть убого в блестящей столице.

Лишь в одном она была уверена твердо — пусть она и не такая красавица, как Шарон и Черил, но, во всяком случае, ее можно назвать хорошенькой. И уж совсем будет глупо с ее стороны, если она начнет в этом сомневаться.

«Кроме того, — говорила она себе, — если я не буду уверена в собственной привлекательности, то как я смогу убедить герцога помочь нам?»

Покинув гостиницу, она наняла экипаж и попросила извозчика отвезти ее в Броксборн-хауз.

— Это который на Керзон-стрит, мисс? — осведомился кучер.

— Правильно, — ответила Андрина, лелея надежду, что именно туда ей и надо.

«Шарон оказалась, кажется, права», — подумала она, когда экипаж тронулся с места.

Большие особняки в Лондоне называются по именам их владельцев, и естественно, что возницы наемных экипажей знают, где они расположены.

В то же время, пока они приближались к цели, ее охватила неприятная дрожь, которая еще больше усилилась, когда они въехали в фешенебельную часть города.

Там было столько внушительных домов и красивых площадей, среди которых были разбиты клумбы, радующие глаз весенними цветами. Гиацинты, тюльпаны, какие-то незнакомые ей цветы — все это богатство радовало глаз обильным цветением, гораздо более красивым, чем в их жалком садике в Чешире.

Андрина подалась вперед на своем сиденье, разглядывая толпы хорошо одетых людей на тротуарах и великолепные экипажи, запряженные породистыми лошадьми.

Удивительная, волнующая и совершенно новая для нее панорама разворачивалась перед ее глазами.

«Как великолепен Лондон!» — хотелось закричать ей.

Многое из того, что она видела сквозь маленькое окошечко экипажа, вызывало в ней изумление.

Как мог среди такого великолепия оказаться шарманщик с обезьянкой в красном воротничке или как попало в город стадо овец, пересекающих улицу, сопровождаемое пастухами с длинными посохами и вызывающее сердитую ругань у возниц?

Ее внимание привлекли бесконечные ряды цветочниц с корзинами, полными нарциссов и примул, разносчики с колокольчиками в руках и с большими подносами на головах, где были выложены их товары.

Все это зрелище было настолько завораживающим, что Андрина не заметила, как ее экипаж замедлил ход, и очнулась, только когда они въехали в высокие, украшенные по бокам скульптурами ворота.

Решетки раздвинулись, и в конце короткой подъездной дорожки открылся громадный белоснежный особняк.

Ей бросились в глаза превосходно возделанные цветочные грядки во дворе, алые от тюльпанов, мраморные колонны и статуи, но все это она рассмотрела как бы мельком, потому что внимание ее сразу же приковало множество слуг в напудренных париках и в темно-синих ливреях, украшенных золотыми галунами, которые выстроились на ступенях возле парадной двери.

Один слуга распахнул дверцу экипажа.

Ступив на подножку, Андрина постеснялась захватить с собой саквояж и свой дорожный плащ, брошенный на сиденье экипажа. Ей подумалось, что появляться в первую же минуту с поклажей в руках, да еще в такой роскошной обстановке, очень неудобно.

Поэтому она проявила неоправданную щедрость и велела вознице дожидаться ее возвращения.

На ступенях ее встретил важного вида торжественный и невозмутимый, словно священнослужитель, человек, Андрина сразу же догадалась, что это дворецкий.

— Что вам угодно, мадам?

Вопрос был задан таким тоном, что привел ее в трепет.

— Я хотела бы видеть герцога Броксборна.

— У вас заранее назначена встреча с его светлостью, мадам?

— Нет, — ответила Андрина. — Но не будете ли вы так добры сообщить его светлости, что я проделала большой путь, и назвать ему мое имя. Я мисс Андрина Мелдон — дочь полковника Гая Мелдона.

Она произнесла все это медленно, так, чтобы дворецкий хорошо понял, что она говорит. Эту свою речь Андрина дома репетировала неоднократно.

— Прошу вас следовать за мной, мадам, — предложил важный дворецкий.

Он шествовал медленно, словно жезлоносец, ведущий певчих на хоры кафедрального собора. Во всяком случае, так показалось оробевшей Андрине.

Она очутилась в мраморном холле, поражавшем своими размерами, со статуями в нишах. Двойная лестница с поблескивающими бронзовыми перилами вела наверх. Огромная хрустальная люстра свисала с потолка, а на стенах были зеркала в дорогих рамах, в которых отражение Андрины бесконечно множилось.

По ее мнению, толпа лакеев, заполняющих холл, была чересчур велика. Эти люди, молча взирающие на нее, внушали ей робость.

И чтобы скрыть свои чувства, она высоко подняла голову и выпрямила спину, как учила ее матушка.