— Не думаю, что ты до подобного опустишься, — возразил его друг.

— Нищие не могут позволить себе такое удовольствие, как гордость, — горько усмехнулся Кельвин.

— Если бы и ты занялся такими же неблаговидными делишками, как и другие, — заметил сэр Энтони, — это сразу бы отразилось на положении дел в полку. И тебе это так же хорошо известно, как и мне.

— Потому-то я ими и не занимался, — сказал Кельвин Уорд. — Однако сейчас мне от этого не легче.

— Ничего, что-нибудь придумаем, — успокоил его друг. — Если бы у меня были деньги, я бы тебе их дал, ты знаешь.

Кельвин улыбнулся:

— Ты мой самый лучший друг, Энтони, но, к несчастью, у тебя у самого куча долгов. Если бы мне только удалось раскрутить это дело с торговыми судами, ты смог бы поехать со мной.

— Должен же быть кто-то, к кому ты мог бы обратиться за помощью, — проговорил сэр Энтони, нахмурив лоб.

— Я уже всех перебрал, — ответил Кельвин. — Меня так долго не было в Англии, что я потерял связь со многими из своих хороших знакомых. Да и то, что герцог приходится мне дядей, не очень-то помогает делу.

Оба прекрасно знали, что ни у кого в Англии не было столько врагов, сколько у герцога.

Во всей стране не нашлось человека, который любил бы его. Все сурово осуждали его за бессердечие, с которым он отнесся к своему брату, отцу Кельвина, человеку чрезвычайно популярному. Но особую ненависть герцог вызвал тем, что и пальцем не пошевелил, чтобы помочь жене брата после его смерти.

Не было практически ни одного человека, которому герцог не сделал бы какой-нибудь гадости.

Он ни разу не дал даже пенса на благотворительные цели. К своим служащим он относился настолько плохо, что об этом даже писали газеты.

Он был не только скрягой, он был еще и злым и мстительным человеком и не имел ни одного друга на всем белом свете.

— Что ты собираешься делать сегодня вечером? — поинтересовался сэр Энтони, после того как, отчаявшись найти какой-нибудь способ раздобыть деньги, друзья на минуту замолчали.

— Я не могу себе ничего позволить! — пожаловался Кельвин Уорд. — Надо же было додуматься потратить на дорогу все оставшиеся деньги, чтобы приехать сюда из Индии! Нужно было оставаться там и попытаться найти какую-нибудь более или менее оплачиваемую работу.

— Такому человеку, как ты, ее не так-то легко найти, — угрюмо заметил сэр Энтони.

Оба они понимали, что это правда.

Невозможно было представить Кельвина Уорда каким-нибудь клерком в Ост-Индской компании или сотрудником коммерческой фирмы.

— Ради Бога, давай еще выпьем! — воскликнул сэр Энтони и махнул рукой официанту.

Однако вовсе не этот знак заставил официанта подойти. В руке он держал поднос, на котором лежало письмо. Он протянул письмо Кельвину.

Тот с удивлением воззрился на него:

— Когда вы его получили?

— Только что доставили с нарочным, сэр. Он ждет вашего ответа.

Сэр Энтони с любопытством взглянул на белый конверт и поддразнил друга:

— Должно быть, какая-нибудь белокурая красотка прознала, что ты в Лондоне.

Кельвин Уорд не ответил. Он читал послание, и на лице его застыло недоуменное выражение.

— Попросите человека, доставившего письмо, немного подождать, — приказал он официанту.

— Слушаюсь, сэр.

Когда официант отошел, Кельвин Уорд спросил своего друга:

— Что тебе известно о сэре Эразме Мэльтоне?

— Это он тебе написал?

— Да, но я ничего не могу понять.

— А что он пишет?

Кельвин Уорд протянул другу лист плотной дорогой бумаги. Сэр Энтони взял письмо и прочитал:

«Сэр Эразм Мэльтон шлет майору Кельвину Уорду самые наилучшие пожелания и сообщает, что хотел бы встретиться с ним по вопросу, представляющему для майора Уорда несомненный интерес».

— Что, черт побери, это могло бы означать, Энтони?

— Что бы сэр Эразм для тебя ни сделал, это, несомненно, пойдет тебе на пользу.

— Фамилия знакомая, вот только не могу припомнить, где я ее слышал.

— Сэр Эразм, если не ошибаюсь, считается одним из самых богатых людей Англии, — принялся рассказывать сэр Энтони. — И в то же время имя его окутано какой-то тайной. Похоже, никто не знает, как ему удалось сколотить свой капитал. Но в том, что капитал огромный, нет никакого сомнения.

— Он благородного происхождения?

— Точно не знаю, но кажется, да. Во всяком случае, я не слышал, чтобы кто-то это опровергал, хотя я и не бываю в обществе промышленных магнатов и миллионеров, в котором бывает сэр Эразм.

— Интересно, что ему от меня понадобилось? — задумчиво сказал Кельвин Уорд.

— Наверное, собирается предложить тебе какую-нибудь работу, — ответил сэр Энтони.

— Но ведь мы с ним не знакомы. Теперь я припоминаю, где слышал это имя. Не в Англии, а в Индии. Вот только — что?

— Вероятно, то, что он богат, как Крез, — заметил сэр Энтони. — Мне как-то рассказывал о нем кузен, министр иностранных дел. Сэр Эразм произвел на него неизгладимое впечатление. Когда он вернется из Парижа, я о нем еще порасспрашиваю.

— А пока я должен дать ответ на его письмо.

— Так чего же ты ждешь? Принимай его предложение. Дело явно пахнет деньгами. Может быть, что-то тебе и перепадет.

Кельвин Уорд взглянул на часы, стоявшие на каминной полке:

— Написать, что я буду у него через час? Хотя это будет выглядеть так, будто я напрашиваюсь на ужин.

— Ничего страшного. По крайней мере не придется тратить деньги на еду, — коротко бросил сэр Энтони.

— Это, пожалуй, самая веская причина, по которой я принимаю приглашение сэра Эразма, — рассмеялся Кельвин Уорд.

Поднявшись с кресла, он подошел к письменному столу. Черкнув на листе бумаги несколько строк, положил его в конверт и, подозвав официанта, приказал ему отнести письмо посланцу сэра Эразма.

— Ну, жребий брошен! — воскликнул он, возвращаясь к другу. — Что уготовила мне судьба?

— А вдруг ты обнаружишь, что сэр Эразм твой крестный отец, о котором ты долгое время ничего не знал? И сейчас он сделает тебя своим наследником, а сам исчезнет, как утренний туман, — пошутил сэр Энтони.

— Твоими бы устами да мед пить! — улыбнулся Кельвин Уорд. — Только что-то подсказывает мне, что меня ждет нечто иное, например, приглашение на светскую вечеринку или на бал, где мне навяжут какую-нибудь малолетнюю дебютантку.

— Избави Боже! — благочестиво проговорил сэр Энтони.

— Аминь! — улыбнулся Кельвин Уорд.

Час с небольшим спустя Кельвин Уорд уже входил в библиотеку — вдвое больше и гораздо более внушительнее той, в которой он беседовал со своим дядюшкой.

Когда Кельвин направлялся в наемном экипаже к Мэльтон-Хаусу, что на Парк-лейн, он и понятия не имел, что ему предстоит.

Особняк свой сэр Эразм приобрел десять лет назад.

До этого владельцем его был некий дворянин, который после смерти не удосужился оставить своим наследникам достаточно денег, чтобы они смогли продолжить то безбедное существование, к которому привыкли.

Кельвин Уорд с первого взгляда понял, что на перестройку и внутреннюю отделку внушительного, однако довольно ветхого здания была потрачена огромная сумма денег.

Его привел в восхищение расписной потолок в холле, с которого свисала гигантских размеров люстра, а также великолепные полотна известных мастеров, которыми были увешаны стены. Будучи неплохим знатоком живописи, Кельвин с изумлением их рассматривал в ожидании хозяина.

Армейская жизнь приучила Кельвина Уорда подмечать детали, и он не преминул отметить про себя толстенный ковер на полу в библиотеке, шторы из генуэзского бархата на Окнах, уникальные безделушки на столиках.

Владелец таких богатств был, бесспорно, фигурой еще более значительной, чем его дядя.

Сэр Эразм Мэльтон оказался человеком ярко выраженной индивидуальности. У него были тонкие черты лица, и никому и в голову бы не пришло усомниться в том, что он истинный джентльмен.

Кельвин Уорд, ожидавший увидеть простолюдина, сумевшего вскарабкаться по социальной лестнице из низов до самого верха, был приятно удивлен, услышав интеллигентный голос сэра Эразма.