Джонни улыбнулся.

— Я так и не понял, что вы хотели от меня? Особенно после того, как я смылся, но…

Питер не дал ему закончить.

— Никаких «но»! Забудем, что произошло. Дело прошлое.

Он обернулся и увидел Дорис.

— Беги наверх, скажи маме, что Джонни здесь. — Питер взял Джонни за руку и повел его в лавку.

— Я чувствовал, что ты вернешься. Это ведь была твоя идея, так что ты имеешь право на свою долю. — Его взгляд упал на Дорис. Она все еще стояла на прежнем месте, глядя на Джонни. — Я кому сказал идти наверх и предупредить маму? — воскликнул Питер.

— Я всего лишь хотела поздороваться с дядей Джонни, — ответила она жалобно.

— Ладно! Иди поздоровайся и беги наверх к маме.

Дорис торжественно подошла к Джонни и протянула ему руку.

— Здравствуй, дядя Джонни.

Джонни расхохотался, подхватил ее и прижал к груди.

— Привет, милашка! Я так скучал по тебе.

Она вспыхнула и вырвалась из его объятий.

— Пойду скажу маме, — выпалила она и помчалась вверх по ступенькам.

Джонни обернулся к Питеру.

— Ну, рассказывайте, что случилось?

— На следующий день после того, как ты уехал, появился Джо Тернер, и я загорелся этим делом прежде, чем успел толком что-либо сообразить. — Питер улыбнулся. — Я и не думал, что это дело такое прибыльное. Одному мне не справиться. Эстер работает на кассе. Но я за день в лавке очень устаю, меня уже не хватает на то, чтобы вечером крутить кино. Итак, мы решили просить, чтоб ты вернулся. Как я и указал в телеграмме, тебе полагается сто долларов в неделю плюс десять процентов от всех доходов.

— Ну что ж, неплохо, — сказал Джонни. — Я повсюду видел такие «Никельодеоны», и похоже, что дела у них идут прекрасно.

Потом они пошли в «Никельодеон». Джонни одобрительно осмотрелся кругом. Игральных автоматов уже не было, вместо них стояли скамейки; только механическая гадалка, предсказывающая будущее, все еще стояла в углу около двери.

Джонни подошел к автомату и постучал по стеклу.

— Похоже, ты была права, старуха.

— Что ты сказал? — недоумевающе спросил Питер.

— В тот вечер, когда я уезжал, эта старуха предсказала мне судьбу: она утверждала, что я вернусь. Тогда мне казалось, что старуха просто рехнулась, но, оказывается, она знала, что говорила.

Питер посмотрел на него.

— У нас есть одна пословица. В переводе с идиш она гласит: «Чему быть, того не миновать».

Прежде чем ответить, Джонни снова оглядел все вокруг.

— И все-таки я не могу в это поверить.

Он вспомнил тот день, когда получил телеграмму от Питера и показал ее Элу Сантосу.

«Не знаю, зачем я ему нужен после того, как не заплатил аренду за три месяца», — сказал Джонни.

«За два месяца, — поправил его Эл Сантос. — Ты отослал ему деньги за один месяц с последней зарплаты».

«Да, — согласился Джонни. — Но я все равно не могу этого понять».

«Может быть, ты ему нравишься, — сказал Эл. — Что ты собираешься делать?»

Джонни удивленно посмотрел на него.

«Вернуться. А что же мне еще делать?»

Джонни снял руку с машины, предсказывающей будущее.

— Сколько сеансов в день вы даете?

— Один, — ответил Питер.

— Начиная с сегодняшнего дня будет три, — сказал Джонни. — Один утром и два вечером.

— А где мы наберем столько зрителей? — спросил Питер.

Джонни посмотрел на Питера, не шутит ли тот.

Убедившись, что тот серьезен, он ответил:

— Питер, вам еще многое предстоит узнать о кино. Я знаю, что нам надо делать. Нам надо себя разрекламировать. Мы развесим везде афиши, поместим рекламу в газетах. Это ведь единственное место в округе, где показывают кино, надо только, чтоб люди узнали об этом, и они будут съезжаться к нам со всех сторон. К тому же, это нам ничего не будет стоить. Три раза в день мы крутим фильм или один, платим-то мы за него один раз, за каждые сутки проката.

Питер уважительно посмотрел на Джонни. «У этого парня котелок варит. Не сходя с места, он решил, как в три раза увеличить доход», — облегченно подумал он. Теперь, когда Джонни вернулся, он понял, что ему больше не стоит волноваться о «Никельодеоне».

— Хорошая мысль, Джонни, — сказал Питер, — очень хорошая мысль.

Поздно вечером, лежа в постели, Питер продолжал думать об этом: доходы — в три раза больше.

Джордж Паппас стоял на другой стороне улицы, напротив «Никельодеона Кесслера» и смотрел, как собирается толпа. Он вытащил часы и засек время, затем тяжело вздохнул и покачал головой. Эти движущиеся картинки сбили весь распорядок в городе. До того, как был открыт «Никельодеон», на улицах после семи вечера почти никого не было. Сейчас около восьми, а народ валом валит смотреть кино.

И здесь были не только городские: фермеры и люди из пригорода тоже приходили подивиться на движущиеся картинки. Этот парень — Эйдж, — который работал с Кесслером, был парень не промах, он повсюду расклеил афиши, рекламирующие новый «Никельодеон».

Джордж Паппас снова вздохнул. «Странно, — подумал он, — но теперь ничего не изменишь». Он уже тоже раз посмотрел кино и понял, что оно прочно вошло в жизнь. Он только не знал, как это повлияет на его дело, но в том, что повлияет, не сомневался.

В пяти кварталах отсюда у Паппаса было небольшое кафе-мороженое. В семь вечера они с братом закрывали кафе и шли ужинать. По вечерам, кроме субботы, посетителей не было, но сегодня был вторник, а людей, что пришли смотреть кино у Кесслера, было больше, чем в субботний вечер на улицах Рочестера. Он снова вздохнул и подумал: как бы завлечь этих людей в свое маленькое кафе?

Джордж побрел к дому, ломая голову над этой задачей, и внезапно его осенило.

В его голове сверкнула мысль. И что интересно, сформулировал он ее сначала на греческом. Это произошло так быстро и естественно, что он даже не понял, пока не перевел мысль на английский язык. Это был ответ на его вопрос. Быстро повернувшись, он направился к «Никельодеону».

У двери Паппас остановился. Эстер взимала плату с посетителей.

— Добрый вечер, миссис Кесслер, — сказал он.

Эстер была занята и коротко ответила:

— Добрый вечер, Джордж.

— Мистер Кесслер здесь? — спросил он.

— Внутри, — ответила Эстер.

— Я бы хотел увидеть его.

Она посмотрела на него с удивлением. Ее поразила настойчивость в его голосе.

— Он выйдет через пару минут. Сеанс сейчас начнется. Могу я чем-нибудь помочь?

Джордж покачал головой.

— Я подожду. Надо обсудить с ним одно дело.

Эстер смотрела, как он отошел от двери и прислонился к стене. «Что еще он там может обсуждать с Питером?» — подумала она, но, не имея возможности отвлекаться от кассы, вскоре выбросила это из головы.

Джордж был тоже занят. Стоя у двери, он насчитал около сорока человек. Заглянув внутрь, Паппас увидел, что там полно народу и все скамейки забиты до отказа. Люди сидели, болтая в ожидании начала сеанса, некоторые лакомились конфетами и фруктами. Всего человек двести. Когда пришел Питер, чтобы закрыть дверь, некоторые люди все еще стояли на улице.

Он поднял руку.

— Через час будет еще один сеанс, — сказал Питер, обращаясь к ожидающим. — Сейчас мест нет, но если вы подождете, то тоже сможете увидеть кино.

Толпа недовольно зароптала, но ушли немногие. Большинство осталось ждать следующего сеанса, а место тех, что ушли, заняли новые. Постепенно вдоль улицы стала выстраиваться очередь.

Питер заглянул в зал.

— Порядок, Джонни! — крикнул он. — Запускай!

Когда свет погас, публика стала аплодировать, но при первых кадрах, пробежавших по экрану, все стихло.

Питер зажигал сигару, когда к нему подошел Джордж.

— Добрый вечер, мистер Кесслер.

— Добрый вечер, Джордж. Как дела? — спросил Питер, раскуривая сигару.

— В целом хорошо, мистер Кесслер, — вежливо ответил Джордж. Он посмотрел по сторонам. — Народу у вас сегодня немало.