Ронсон сразу же перешел к делу. Слова сыпались из него как горох.

— Я решил созвать специальную встречу Совета директоров в следующий вторник в Нью-Йорке. Думаю, нам без промедления надо уточнить положение Стена.

Я все еще улыбался.

— Ну что ж, я не против, — согласился я. — А что вы имеете в виду под словами «уточнить положение»?

— С одной стороны, — сказал Ронсон, — нам бы следовало создать для него какой-нибудь официальный пост, я говорю о Дэйве. Он уже несколько месяцев сидит на студии и до сих пор валяет дурака. Надо уточнить его обязанности, потому что сейчас никто толком не знает, чем Дэйв должен заниматься.

— У меня есть одна мысль насчет того, чем он должен заниматься, — тихо произнес я. — Но боюсь, что она не совпадает с вашим мнением.

Услышав мой ответ, Фарбер слегка покраснел. Но Ронсон лишь отмахнулся.

— То, что мы… э-э… я имею в виду — я, — он запнулся, — я думаю, надо избрать его вице-президентом. Он будет отвечать за производственный отдел.

Я посмотрел на него.

— Звучит чудесно, — кивнул я. — Вице-президент производственного отдела. Как-то в «Метро Голдвин Мейер» был такой парень, звали его Талберг, а в «Твенти Сенчери Фокс» подобный пост занимал Зануг, — я сделал паузу, чтобы они поняли, к чему я клоню, и продолжил, — но эти парни знали свое дело. А что умеет Дэйв? Он не может отличить объектив кинокамеры от своей задницы. — Я печально покачал головой. — Кроме того, джентльмены, у нас есть менеджер, который прекрасно справляется со своими обязанностями. Если вы хотите выставить его за дверь, я не против, но Дэйва ставить на эту работу нельзя, он же ничего не знает.

Ронсон бросил беспокойный взгляд на Фарбера, но тот сидел с невозмутимым видом, и Ронсон снова повернулся ко мне.

— Ладно, Джонни, не распаляйся. — Его голос звучал примиряюще. — Это только так, название должности; Рут, конечно, не будет возглавлять производственный отдел, там всем будет заправлять Гордон, но должны же мы дать ему какую-нибудь приличную должность.

Некоторое время я молчал, глядя ему в глаза. Я видел, как он беспокойно заерзал под моим взглядом.

— Зачем? — спросил я мягко.

Фарбер впервые подал голос:

— Это часть цены, которую ты должен заплатить за миллион долларов, — сказал он, глядя мне прямо в глаза.

Я повернулся к нему. Сначала карты лежали на столе вверх рубашками, но теперь их стали по одной раскрывать. Так вот оно в чем дело! Надо с этим быстро кончать.

— А какова же полная цена, которую мы должны заплатить, Стен? — вежливо осведомился я.

Он не ответил. Снова вмешался Ларри. Но я продолжал смотреть на Стена.

— Мы выберем Стенли в Совет директоров. Наделим его специальными полномочиями, чтобы он мог претворить в жизнь кое-какие идеи, имеющиеся у него, в отделе по продаже.

— И что у него там за идеи, могу я поинтересоваться? — спросил я с сарказмом. — Нет ли у него еще парочки родственников, которых надо пристроить?

— Подожди, Джонни, — быстро сказал Ронсон. — Ведь ты еще ничего не слышал о его планах. Ты обо всем судишь с предвзятостью, а Совет директоров, в принципе, уже дал согласие.

Я повернулся к нему.

— А что же я об этом не слышал? Я ведь тоже член Совета директоров, помнишь?

Его глазки забегали за стеклами очков.

— Это было на следующий день после твоего отъезда. Нам нельзя было терять время, мы пытались связаться с тобой, но не смогли.

Черта с два они пытались! Я откинулся в кресле и глянул на них.

— Как президент этой компании, я несу ответственность за все принимаемые решения, а здесь дело касается нашей политики по выпуску и продаже фильмов, — одним словом, касается именно того, чем и занимается наша компания. Твоя сфера, Ларри, финансы. Ты должен постоянно обеспечивать стабильное финансовое положение. Если ты начнешь совать нос не в свое дело, то поставишь под удар наше финансовое положение и, значит, не справишься со своими обязанностями. Я, конечно, понимаю твое беспокойство и беспокойство Совета директоров, но не забывай, что очень важно правильно оценить способности людей, которых хочешь назначить на высокие посты.

Моя сигарета сгорела дотла, и я закурил новую. Я смотрел на них, как учитель, утихомиривающий свой класс.

— Ну что ж, давайте оценим вашу компетентность. Начнем с тебя. Раньше ты работал с банкирами, которые в настоящее время контролируют компанию Бордена. Когда эти банкиры взяли там все в свои руки, то попытались командовать сами. И каков же результат? Через некоторое время они потеряли миллионы долларов и были вынуждены искать человека, который бы поправил финансовые дела компании. И они нашли его. Это Джордж Паппас. Правильность принятого решения сказалась на улучшении их финансового положения. Что же касается нашего уважаемого Совета директоров, что они смыслят в кинематографе? Примерно то же, что и ты. Один из них — из банковского концерна, другой пришел из посреднической конторы с Уолл-стрит, — я загибал пальцы на руке, — еще один — из компании по упаковке продуктов, следующий — владелец отелей, и последний — обаятельный джентльмен, достаточно обеспеченный, чтобы вести светскую жизнь и изредка появляться на Советах директоров тех компаний, куда он вложил деньги; кроме обаяния, от него никакой пользы.

Они сидели, уставившись на мою руку с загнутыми пальцами. Я посмотрел им в глаза.

— Ну что, продолжать, джентльмены, или достаточно?

Теперь мой голос звучал холодно.

— Я не могу допустить, чтобы некомпетентность Совета директоров влияла на управление нашей компанией. Мы производим фильмы, и сейчас наше положение довольно шаткое. Нам нужны профессионалы, а не любители. Если вы хотите сохранить вложенные вами деньги, могу дать вам один простой совет: подумайте хорошенько, прежде чем воплощать здесь свои идеи. Кино — это бизнес своеобразный, не похожий ни на какой другой.

Я ласково улыбнулся Ларри. Его бледное лицо словно окаменело.

— Единственное, что вы можете дать нам, — так это капитал. У вас есть деньги, или вы знаете, где их достать. Я не хочу приуменьшать ваши роли, но займитесь своим делом, а я займусь своим.

Когда Ларри заговорил, его голос дрожал от ярости. Он, наверное, с детства не был так откровенен, куда только подевалась его вежливость. Теперь он не выбирал выражений.

— Несмотря на твое мнение, Джонни, Совет директоров согласился со Стеном, и скоро это решение станет официальным. Компанией управляешь не ты, а Совет директоров. Это тебе не времена Кесслера, когда все решал один человек. Так что, если ты попытаешься жить вчерашним днем, лучше сразу отбрось такие мысли в сторону.

От злости он даже вскочил на ноги.

Я спокойно посмотрел на него. Такой язык я понимал прекрасно. Ладно, хватит ходить вокруг да около. Я заговорил непринужденным тоном.

— Ты со своими ребятами обратился ко мне, когда вы потеряли три миллиона. Тебе хотелось таскать каштаны из огня моими руками. Ладно, я согласен делать это, но буду делать это так, как мне нравится. Мне на шее не нужны болваны, швыряющие деньги налево и направо.

Он как раз садился, когда я начал говорить, но сесть так и не успел. Я едва не расхохотался, увидев, как он, согнувшись, завис над креслом. В его глазах вспыхнул и тут же погас испуг. Он не думал, что я зайду так далеко. Он полагал, что я всеми силами буду цепляться за свое место. Хорошо, что он не знал, насколько близок к правде. Заметно было, что он лихорадочно подыскивает слова. Наконец Ларри взял себя в руки, и его голос снова стал размеренным и спокойным.

— Что ты завелся? — сказал он успокаивающим тоном. — Ну подумаешь, разошлись во взглядах! Думаю, что мы можем прийти к решению, которое удовлетворит нас всех.

Ларри обратился к Стенли, и было видно, что у него в голове все еще витает мысль о потерянных трех миллионах.

— Не правда ли, Стен?

Фарбер взглянул на меня. Мое лицо было непроницаемым. Он снова посмотрел на Ронсона. В его голосе зазвучали знакомые жалобные нотки, я не раз слышал их раньше.