Роман уселся за стол.
— Похоже, составленная мною формула заставила тебя поволноваться? Боишься, что мы явимся и проткнем тебя колом, пока ты спишь?
— Ах ты, кровожадная сволочь! — прорычал Петровский. — Думаешь, мы станем дожидаться твоего появления? Думаешь, не найдем где спрятаться? Тебе никогда нас не найти!
— Ну нашел же я своего химика. Значит, и тебя найду, — усмехнулся Роман.
— Можешь оставить химика себе. Мерзкий коротышка оборвал все пуговицы на моем диване. А теперь слушай внимательно, Драганешти. Предлагаю тебе сделку: либо ты сегодня же вечером привозишь ко мне Шанну Уилан, либо я продолжаю взрывать твои склады и похищать твоих сотрудников. Только в следующий раз, когда я возьму кого-то из твоих людей, ты получишь его назад в виде горстки праха, понял? Вспомни горца, которому я прошлой ночью собственной рукой вонзил кол в сердце!
Роман с такой силой стиснул телефонную трубку, что побелели костяшки пальцев. Он не мог рисковать шотландцами. И не мог предать Шанну — даже если она предала его.
— Должен тебя огорчить — доктора Уилан у меня нет.
— Врешь! Я знаю, что она приходила с тобой. Отдай ее мне — и я оставлю в покое твою фабрику вместе со складами.
Даже если Роман выполнит все их требования, Петровский ни за что не оставит его в покое. Роман готов был голову дать на отсечение, что взрывы на складах будут продолжаться. А еще он знал, что будет до последнего вздоха защищать Шанну.
— Послушай, Петровский, ты не будешь взрывать мои склады и похищать моих людей. Ты пальцем не тронешь Шанну Уилан, понял? А знаешь почему? Да просто ты не доживешь до завтрашнего утра!
В трубке раздался смешок.
— А то средство, которое ты придумал, чтобы не спать днем, оно не из мухоморов? Не доживу до утра? Да ты, никак, спятил?
— Послушай, Петровский! У нас тут армия из двухсот воинов, и нынче же ночью мы придем за тобой. А сколько у тебя людей? — В трубке повисло молчание. Петровский явно потерял дар речи. И Роман прекрасно знал почему. Из последних отчетов Ангуса Роману было известно, что глава русского клана сможет наскрести едва ли полсотни вампиров. Да и то с трудом.
— Ладно, буду великодушен, — продолжал Роман, — и предположу, что у тебя под началом около сотни воинов. Однако это значит, что против одного твоего воина я могу выставить двух. Что скажешь, Петровский? Есть еще сомнения насчет победы в сегодняшней схватке?
— Гад вонючий! Сволочь! Ты врешь! Откуда у тебя две сотни бойцов?
— Телепортировали из Англии. Но ты не обязан верить мне на слово. Очень скоро у тебя появится возможность пересчитать их.
Петровский хрипло выругался по-русски.
— Мы тоже можем телепортировать из России сотню-две бойцов!
— Слишком поздно. В России уже давно день, — безжалостно напомнил Роман. — Конечно, ты можешь туда позвонить, но я сильно сомневаюсь, что кто-нибудь снимет трубку. — Роман услышал за спиной смешки. Друзья, которое, затаив дыхание, слушали этот разговор, искренне наслаждались унижением старинного врага. К несчастью, то, что они услышат сейчас, вряд ли им понравится, со вздохом подумал Роман. — И поскольку мы загнали тебя в угол, я готов предложить тебе сделку.
— Что за сделка? — угрюмо осведомился Петровский.
Ангус, Коннор и Жан-Люк, толкаясь, окружили стол и навострили уши, чтобы не пропустить ни единого слова. Лица у них были мрачные.
— Скажи мне свое заветное желание, Петровский. Чего ты хочешь больше всего на свете?
— Честно? — хохотнул тот. — Ладно, слушай. Я мечтаю вырвать из груди твое сердце, поджарить его и съесть!
— Хорошо, я готов дать тебе этот шанс. Мы решим все раз и навсегда. Но… ты меня слышишь, Петровский? Один на один, понял? Только ты и я!
Ангус не выдержал.
— Эй, ты что такое говоришь, а? — перегнувшись через плечо Романа, зашептал он ему на ухо. — Решил тряхнуть стариной и сам взять в руки меч?! Нет, ты точно спятил!
— Пусть сражаются воины! — вмешался Жан-Люк. — Победа и так, можно сказать, у нас в кармане!
Роман прикрыл трубку рукой.
— Так будет лучше, — отрезал он. — По крайней мере никто больше не пострадает.
— А вы? — насупился Коннор. — Ну уж нет! Так не пойдет. Не согласен я, и все тут!
— Что ты там бормочешь, Драганешти? — не выдержал Петровский. — Неужто струсил?
— Нет, — бросил Роман. — Итак, предлагаю поединок. На серебряных мечах. Сражаемся до тех пор, пока один из нас не обратится в прах.
— И что я получу, если выйду победителем? Ну, помимо удовольствия прикончить тебя собственными руками?
— Ты дашь слово, что моя смерть станет залогом безопасности для моих людей. Если ты убьешь меня, то поклянешься навсегда оставить в покое моих сотрудников, мой клан, шотландских горцев и Шанну Уилан.
— Не-ет! — прорычал Ангус, грохнув по столу кулаком. — Ты этого не сделаешь, парень!
Видя, что друзья заволновались, Роман предостерегающим жестом вскинул руку.
— Какое благородство! — издевательски прошипел Петровский. — Только одна смерть, пусть даже твоя, это слишком мало, Драганешти! Конечно, я буду счастлив. А как насчет моих мятежников?
Роман на минуту задумался.
— Ладно, согласен. Если я умру сегодня ночью, производственная линия «Кухня фьюжн» будет навсегда остановлена. — Все равно, устало подумал он, если его не станет, кто будет придумывать для гурманов новые рецепты синтетической крови?
— Стало быть, производство синтетической крови будет прекращено? — осторожно спросил Петровский.
— Нет, — отрезал Роман. — Благодаря синтетической крови удается спасать людей. Ты ведь не станешь рисковать здоровьем тех, кто тебя кормит? Подрыв кормовой базы в конечном счете обернется против вас самих, — саркастически хмыкнул он.
— Ладно, уговорил, — фыркнул Петровский. — Я согласен, проткну тебе задницу а заодно и избавлю наш мир от этой мерзости — твоей так называемой «Кухни фьюжн». Итак, в два часа ночи, в Центральном парке, на Ист-Грин, идет? Тогда до встречи.
— Погоди, — поспешно перебил его Роман. — А что получу я, если победа останется за мной?
— Ха! Стоит ли тратить на это время? Ведь победителем все равно буду я!
— Итак, если победа останется за мной, — невозмутимо проговорил Роман, — твои люди должны дать слово никогда больше не причинять вреда тем, кто на меня работает. Я имею в виду сотрудников своей компании — как вампиров, так и смертных. А также шотландских горцев из числа моей охраны и, естественно, Шанну Уилан.
— Что? — возмутился Петровский. — Выходит, твои люди, так или иначе, не пострадают! Нечестно!
— Это мое единственное условие, — отрезал Роман. — Так что если у тебя руки чешутся прикончить меня, а заодно навсегда положить конец «Кухне фьюжн», соглашайся.
Пока Петровский размышлял, Ангус и Жан-Люк, шипя, как стадо разъяренных гусей, набросились на Романа.
— Это же глупо, mon ami! — возмущался Жан-Люк. — Когда ты в последний раз держал в руках меч?
Если честно, Роман и сам этого не помнил.
— Послушай, ты ведь сам учил меня сражаться с мечом, причем сто лет подряд, — успокаивал он Жан-Люка. — Не волнуйся за меня. Вот увидишь, я справлюсь.
— Но, старик, ты ведь уже давно не упражнялся, — сердито брюзжал Ангус. — В последние годы ты только и делал, что протирал штаны в своей лаборатории!
— Exactement! — поддакнул Жан-Люк. — Нет, так не пойдет. Впрочем… дуэль так дуэль! Только вместо тебя сражаться буду я.
— Нет, — отрезал Роман. — Это ведь я когда-то инициировал тебя. И я не стану рисковать твоей бессмертной душой.
Жан-Люк прищурился.
— Так вот в чем дело… — протянул он. — Кажется, я понимаю… ты до сих пор чувствуешь себя виноватым из-за того, что когда-то сделал нас вампирами, да?
— Проклятие! — зарычал Ангус. — Что за чушь?! В конце концов, мы сами сделал и выбор, так что наши бессмертные души — не твоя забота, понял? Да кем ты себя вообразил, а? Господом Богом, что ли?!
Роман, отмахнувшись от них, как от двух назойливых мух, снова заговорил в трубку:
