Его рука еще плотнее зажала мне рот, и я подумала, что он забыл о своем решении манипулировать Алеком и сейчас убьет меня просто для развлечения. И тут пароход затрясся.

Раздался очень странный звук — словно тысячи мраморных шариков покатились по каменному полу, но при этом звук был громче и насыщеннее. Вибрация передавалась нам через ступни, потом пароход содрогнулся, словно боялся так же сильно, как я.

На мгновение мы оба застыли, Михаил растерялся не меньше меня. Может быть, он пытался понять, что происходит, но у меня были более насущные заботы.

Я всадила локоть ему в живот, он согнулся пополам и ослабил хватку. Я вырвалась и побежала от него со всех ног, но недостаточно быстро. Михаил со своей нечеловеческой скоростью догнал меня за секунду и врезался в меня, так что мы оба покатились по полу. Он схватил меня за волосы, я закричала от боли и попыталась вырваться, но безуспешно. Будь у меня в руках Клинок Инициации, я пронзила бы ему сердце… и тут я вспомнила кое о чем получше. Свободной рукой я нырнула в карман и нашарила медальон матери Алека. Ее серебряный медальон.

Прижав медальон к ладони, я изо всех сил залепила ему пощечину, и не было на свете звука слаще, чем услышанный мною вопль боли. Он отшатнулся, прижав руку к покалеченной щеке. Я откатилась в сторону, с трудом поднялась на ноги и снова помчалась к двери в третий класс. Там будут люди, друзья и посторонние, и Михаил наверняка не тронет меня на глазах у толпы свидетелей. Но едва я успела взяться за дверную ручку, Михаил схватил меня за талию и дернул назад с такой силой, что я потеряла равновесие. Медальон выскользнул из потных пальцев и упал на пол. Я завизжала. Михаил перекинул меня через плечо, как будто я свернутый в трубку ковер.

— Ты мне заплатишь за все! — процедил он сквозь стиснутые зубы. Я беспомощно колотила кулаками по его спине. — Ты представления не имеешь, как дорого тебе придется заплатить. К тому времени, как я закончу, Алек будет умолять вернуть ему твои ошметки.

Он пинком распахнул дверь — зал для сквоша, успела подумать я, — втащил меня внутрь и швырнул на пол. Я подумала, что он моментально превратится в волка, но он просто стоял и даже не смотрел на меня. Он уставился в дальний угол помещения.

Я медленно повернула голову в ту же сторону и увидела… воду.

В том углу зала бурлила темная вода, напоминая источник рядом с утиным прудом в Морклиффе. Вода прибывала почти беззвучно, но непрерывно. Лужа в углу делалась все шире, она удвоилась в размерах за секунды, потребовавшиеся мне, чтобы понять, что это такое. Труба лопнула, что ли? Или в бассейне вода потекла через край? Я не понимала, с какой стати зал для игры в сквош заливает водой глухой ночью.

— Боже мой, — сказал Михаил по-русски. — У нас течь.

— Вы имеете в виду… на корабле?

Тот звук, что мы слышали, то, как содрогнулся «Титаник», — это из-за него?

Михаил мне не ответил, будто вид обыкновенной воды начисто стер все из его сознания. Я подумала, не попробовать ли мне выскользнуть за дверь; может быть, он этого даже не заметит.

И тут он наотмашь ударил меня с такой силой, что я стукнулась головой о стену. Все потускнело — стало не черным, а серым, и я так пошатнулась, что едва устояла на ногах. Потом я ощутила его руки на своих плечах; он безжалостно швырнул меня через комнату.

Я знала, что падаю, хотя удара не почувствовала. Услышала, как захлопнулась дверь, как щелкнул замок, но мне было все равно.

Все выцветало, как на фотографии, которую слишком долго держали на солнце. Если бы голова болела не так сильно… Время от времени боль прекращалась, и время тоже останавливалось. Я была здесь и одновременно не здесь. Наверное, это и есть место между жизнью и смертью, но мне было совершенно все равно. Больше ничто не имело значения, до тех пор пока моей руки не коснулась холодная вода.

15 апреля 1912 г.

Холодная вода вывела меня из ступора. Я с трудом приподнялась на локтях, заставляя себя вспомнить, что здесь случилось, и отползла подальше от лужи. Голова болела тупой, оглушающей болью. Но когда я разглядела, что происходит, окончательно пришла в себя. Темная ледяная вода заливала зал для игры в сквош. Она залила уже почти все помещение, подбиралась к двери, а у дальней стены, там, где все это началось, высота воды была почти два фута.

Я снова вспомнила тот ужасный скрежет, который пронзил весь «Титаник». Такой новый, великолепный корабль казался воплощением надежности, но я не могла не верить своим глазам. Не знаю, что может произойти с трансатлантическим пароходом в середине океана, тут даже никаких мелей нет. Но затопленный пол в зале для игры в сквош говорил о том, что произошло самое ужасное.

Позабыв о тошноте и головокружении, я кинулась к двери, но она оказалась запертой Михаилом. Похоже, он тоже испугался. Это было почти так же жутко, как темная вода, быстро прибывающая у меня за спиной, но все же не настолько.

Я всем телом обрушилась на дверь — раз, другой, третий. Плечи заболели, но дверь даже не шелохнулась.

— Кто-нибудь меня слышит? — закричала я. Горло саднило от крика, и голова заболела еще ужаснее. — Кто-нибудь! Помогите!

Скорее всего, меня никто не услышал. Все заглушало журчание воды; оно становилось все громче по мере ее прибывания. Похоже, она течет все быстрее. Желудок сжался — я поняла, что скоро все помещение, несмотря на высокие потолки, будет заполнено водой, и если я останусь запертой здесь, то утону в зале для игры в сквош.

Мне нужно чем-нибудь выбить дверь. На поверхности воды плавал какой-то спортивный инвентарь, скорее всего ракетки для игры в сквош. Лучше, чем ничего. Я подобрала темно-красную юбку, шагнула в воду…

…и вскрикнула.

Господи боже, ледяная! Мне показалось, что меня обожгло огнем. Тело замерзло мгновенно, кости заныли. Я отскочила назад, попыталась выудить одну из ракеток рукой и даже зацепилась за сетку, но пальцы обжигало точно так же. К тому времени, как я вытащила ракетку, руки онемели, и я едва ее удерживала. Но все равно лупила по двери изо всех сил снова и снова, потому что вода уже залила почти весь пол. Я вовсе не хотела опять ощутить этот дикий холод, но через несколько минут он меня настигнет.

Я ударила ракеткой еще раз, и дверь вдруг распахнулась. В первое мгновение я тупо решила, что сумела сорвать ее с петель, но снаружи стоял стюард, а за его спиной — еще несколько. Они удивленно посмотрели на меня, но ни один не спросил, что я делаю в зале для игры в сквош; они слишком перепугались, увидев воду.

— Черт побери! — произнес один.

— Что случилось? — спросила я.

— Мы врезались в берг, — ответил другой, и я сообразила, что он имеет в виду айсберг. — Скажи капитану, что мы быстро набираем воду!

Я протолкалась в коридор, но нам тут же пришлось убегать от настигающей нас воды. Онемевшие ноги не слушались, я споткнулась и чуть не упала, но вовремя схватилась за стенку. На полу что-то блеснуло — медальон! Трясущимися пальцами я подняла его и побежала дальше. Я бежала не разбирая дороги, но потом взяла себя в руки.

Стюарды знают про столкновение с айсбергом.

Они проверяют, сколько повреждений на корабле.

Они настолько встревожились найденными повреждениями, что побежали к капитану.

И если раньше я думала, что все плохо, то теперь поняла — на самом деле все гораздо хуже.

Мне нужны ответы, но кто их даст? Прежде всего я подумала про доброго мистера Эндрюса, но он наверняка сейчас очень занят и вряд ли обрадуется визиту девчонки из третьего класса, появившейся перед ним среди ночи, когда случилось происшествие с собакой. Вторая мысль оказалась лучше: Джордж. Если Мириам сумеет его найти, она узнает, что в действительности происходит. Значит, мне нужно отыскать Мириам.

Хотя я совсем ослабела от холода, а голова кружилась после удара о стену, я помчалась в третий класс, в свою каюту. В коридоре толпились люди, что было странно для такого часа ночи. Многие выскочили из кают, разбуженные ударом корабля об айсберг. Но никто не видел большой опасности — пассажиры, скорее, выглядели раздраженно и обсуждали на полудюжине языков ночную встряску. Возможно ли, чтобы все было настолько серьезно, насколько показалось мне сначала?