Мистер Марлоу, его отец, просто рассыпался в любезностях к леди Регине, но при этом не лебезил перед ней, как делают многие. Похоже, титулы его не волновали, он и так прекрасно понимал, кто чего стоит.

— Могу я просить о чести представить меня вашим детям?

— Мой сын, достопочтенный Лейтон Лайл. Моя дочь, достопочтенная Ирен Лайл, — произнесла леди Регина, отступая немного назад, будто демонстрировала племенных пони, а не собственных детей. Ирен, всегда застенчивая с незнакомцами, все же сумела кивнуть и улыбнуться. Этого бы хватило, но леди Регина продолжала: — Ирен только что завершила свой светский сезон в Лондоне, и мы хотим показать ей мир.

— Прекрасная мысль, — отозвался мистер Марлоу.

— И мы как раз разговаривали о Чикаго! — (Я уставилась в пол палубы не только для того, чтобы не смотреть на Алека, но еще и для того, чтобы не расхохотаться над откровенным враньем леди Регины.) — Как бы нам хотелось посетить этот чудесный город!

— Есть где поохотиться? — На мгновение Лейтон стал выглядеть почти симпатичным, как бывало всегда, когда он думал о немногих приятных ему вещах, в частности о том, как отстреливать головы уткам, чтобы почувствовать себя более мужественным. — Вроде бы Чикаго находится прямо на границе с дикими неосвоенными землями.

Алек не ответил ни шуткой, ни приглашением, как поступило бы большинство молодых людей из высшего общества.

— Я не охочусь. И Чикаго уже давно не является западной границей.

Мистер Марлоу бросил на сына короткий взгляд, словно предупреждал не грубить, хотя Алек разговаривал вполне прилично.

— Чикаго теперь настоящий большой город. Даже вы наверняка слышали про Всемирную колумбовскую выставку! У нас есть музеи, театры — все, что только пожелаете.

В обычной ситуации леди Регина уже презрительно фыркнула бы, услышав, что в Америке может быть что-нибудь утонченное, но сегодня она просто светилась и сияла:

— Похоже, Чикаго исключительно захватывающий город, мистер Марлоу. Если в следующем месяце мы до него доберемся, надеюсь, можно нанести визит вам и милому Алеку, чтобы вы представили нас в обществе?

— Ну разумеется, мадам. Почту за честь. — На этот раз мистер Марлоу улыбнулся довольно скованно, и кто его за это обвинит?

Леди Регина попросту навязывала ему дружбу, и только дурак не поймет почему. Напрямую упомянув, что ее дочь уже дебютировала в высшем обществе, леди Регина, по сути, объявила, что предлагает Алеку посмотреть на Ирен как на свою будущую невесту.

Это саднило, как тысяча порезов. Это саднило, потому что леди Регина вела себя грубо и откровенно. Это саднило, потому что Ирен оказалась в таком неловком положении, такой беззащитной, а ведь все, что ей требуется, — это хороший человек, который будет ценить ее доброту, а не деньги. И помимо всего, это саднило, потому что я понимала: Алек будет принадлежать какой-нибудь богатой женщине и никогда не станет моим.

Зато именно на меня он смотрит своими темными глазами.

И именно ко мне обращается.

— У вас… больше не возникло никаких сложностей? — спросил Алек.

Мои щеки загорелись.

— Нет, сэр. Спасибо, сэр.

Леди Регина гневно уставилась на меня, будто надеялась, что сумеет взглядом испепелить меня на месте.

— Тесс, ты докучала мистеру Марлоу?

— Ни в коем случае, мэм. — Алек шагнул вперед, оказавшись между леди Региной и мной.

То ли он защищал меня от нее, то ли демонстрировал мне, как легко может отделить меня от других. Находясь рядом с ним, я испытывала и влечение, и страх. Не знаю, какое из двух чувств было настоящим, а какое иллюзией. Может быть, оправданны оба.

— Она несла предмет, слишком для нее тяжелый. И нуждалась в помощи, чтобы отыскать свою каюту. Я имею в виду — вашу каюту.

Он не сказал, что Михаил угрожал мне. И кого он оберегает — меня или Михаила?

— Тесс часто прикидывается, что ей требуется помощь. Надеюсь, вас она не провела. — Леди Регина легко рассмеялась. — Со слугами всегда так. Они увиливают от своих обязанностей сразу же, стоит только отвернуться.

Она пыталась посрамить меня, но я не стыдилась. Я-то знала правду. И Алек тоже. Он уже так много знает обо мне… пожалуй, больше, чем мне бы хотелось. И это не придает мне ощущения безопасности.

Несмотря на свою застенчивость, Ирен попыталась сменить тему:

— Мистер Марлоу, вы уже видели Джона Джекоба Астора? Он в самом деле на борту?

— В самом деле, — ответил мистер Марлоу, заметно обрадовавшись смене разговора. — Со своей новой женой. Она ненамного старше вас.

Леди Регина не могла устоять перед сплетней, и вскоре вся компания пошла дальше. Родители и Лейтон вели светскую беседу, а Ирен брела вслед за матерью. Алек отстал на несколько шагов и шел пусть не рядом со мной, но ближе ко мне, чем к остальным. Его присутствие волновало меня как не очень приятный жар, когда стоишь слишком близко к огню.

Когда все завернули за угол и направились на корму, Алек повернулся ко мне. Теперь он стоял так близко, что я ощущала его горячее дыхание у себя на щеке.

Он резким голосом произнес:

— Ты им ничего не сказала.

— Нет.

— Ни про меня, ни про Михаила.

— Нет. Клянусь.

Алек наклонился еще ближе, впился в меня взглядом и прошептал:

— Если тебе дорога жизнь, молчи. Это единственное, что может тебя спасти. Ты меня слышишь, Тесс?

И пошел вперед так спокойно, будто вообще никогда со мной не разговаривал. Он даже улыбнулся, когда отец помахал ему, подзывая к себе. Я не знала, что и думать, но шагала следом, как и полагается послушной служанке.

Сказав мне, что Михаил нанесет удар, если я расскажу кому-нибудь о нем, пытался Алек меня защитить? Или это угроза?

Хоть так, хоть этак, он лишь подтвердил то, от чего я пыталась отмахнуться весь день. Мне угрожает опасность.

— Как ты могла повести себя так нахально, Тесс? — Леди Регина швырнула свою шляпу на диван в каюте Лайлов. — Вот так высунуться вперед! Попытаться завладеть вниманием Алекандра Марлоу!

— Мама, он сам заговорил с Тесс, — попыталась вставить Ирен, но леди Регина не обратила на нее никакого внимания.

Она отчитывала меня довольно долго, но я ее почти не слушала. Я стояла и вовремя кивала, но мысли мои были заняты угрозой Алека. Или предостережением — я все еще не знала, чем именно. И еще я не могла не думать о холодных глазах Михаила.

Я говорила себе, что свою часть сделки выполняю. Я никому ничего не сказала. Алек пообещал, что это меня защитит, и зачем бы ему врать? Молчать, никому не рассказывать про себя правду — до сих пор мне это помогало, верно? Значит, просто нужно помалкивать еще об одном случае.

Леди Регина допоздна выплескивала на меня свою злость, а потом мне пришлось одевать Ирен к обеду. Пока я помогала ей надеть синее, как васильки, вечернее платье, она не переставала извиняться передо мной за свою мать.

— Она просто нервничает, — говорила Ирен, как будто эта коровища вообще умеет нервничать. — В последнее время мама занята… очень многими делами. И поэтому сердится. Пожалуйста, не принимай этого на свой счет.

— Вам не нужно передо мной извиняться, — ответила я, зачесывая ее бесцветные волосы наверх и закалывая их гребнями с драгоценными камнями. По крайней мере это придаст им хоть какой-то блеск. Хорошо, хоть она уже достаточно повзрослела, чтобы носить высокие прически, это помогало мне скрывать, насколько прямые у нее волосы. — Я ваша прислуга и знаю свое место.

— Это не значит, что с тобой можно скверно обращаться. — Ирен посмотрела на свое отражение в зеркале и вздохнула. — О, ну какой в этом смысл?

— Сегодня вечером вы выглядите очень славно. Только нужно немного подбодриться. Улыбнитесь. Уверенность в себе — наполовину выигранное сражение, мисс.

Она в самом деле выглядела этим вечером лучше, чем обычно, — ей очень идет этот цвет и простой покрой платья. В любое другое время я бы гордилась своим мастерством. Как горничная леди, я должна следить за тем, чтобы Ирен выглядела с лучшей стороны. Когда ее мамаша мне не мешает и не напяливает на Ирен оборки, в которых тонет ее хрупкая фигурка и бледные «чистые» краски лица, Ирен бывает… ну, не восхитительной красавицей, но вполне хорошенькой. Может, я и стала горничной при леди, будучи слишком юной и не имея никакого опыта, но я быстро всему научилась.