— Я прошу вас... — Колиньи искренне хотел прощения. План заманивания генерала в Ирландию с каждым днем нравился ему все меньше. Лев на шее у Наполеона, или что-то другое делало предательство отвратительным. Теперь, когда жизнь Жерара Колиньи висела на волоске, ему странным образом стало легче. — Мой генерал, вы не должны идти с эскадрой в Ирландию! Это ловушка.

— Вовремя же вы мне об этом сообщаете! — Наполеон коротко хохотнул. — Это, положим, я знал с самого начала. Вместе со Львом оказаться запертым на Британских островах — хорош бы я был, согласись на такую глупость!

— Я действительно хочу стать вашим другом, — проговорил авантюрист. — Я был очарован вами, когда давал клятву. А потом предал, потому что стал ненавидеть вас за ваши успехи и расчетливость... Я получил Леопарда, вы знаете, но всегда оставался тем, кем был — просто опасным головорезом и шпионом. Вы другое дело, вы — великий человек. Вы достойны предметов.

— Тогда отдайте мне вашего Леопарда! — По-прежнему не оборачиваясь, Наполеон вытянул руку ладонью вверх. — Отдайте предмет достойному.

Не медля, Колиньи снял с шеи шнурок с фигуркой и вложил его в руку генерала. Тот сжал кулак и прикрыл глаза, прислушиваясь к ощущениям.

— Будто я стал гибок, прыгуч... Знаете, Колиньи, я ведь сейчас могу забить вас до смерти голыми руками. Приятное чувство.

— Я знаю, — кивнул предатель. — Я же напротив, после стольких лет чувствую себя совершенно беспомощным.

— Вам это полезно, Жерар! Скажите, что будет делать Нельсон, когда узнает, что наш флот захватил Мальту?

— Как и предполагалось: Нельсон как бы поверит, что вы идете на восток и кинется через Средиземное море к Мальте. Ваш флот по плану должен разминуться с англичанами ближе к побережью Франции, и первым успеть к Гибрал­тару.

— К черту ваши планы! — Наполеон, наконец, повернулся к собеседнику и сверкнул глазами. — Все будет по моему плану. И вы мне поможете запутать Нельсона окончательно.

— Да, мой генерал! — Колиньи вытянулся во фрунт.

— Идите отдыхать. И подумайте, что вы еще могли бы мне рассказать. Жду вас завтра. — Генерал дождался, пока Колиньи возьмется за дверную ручку и добавил: — Осторожнее на ночных улицах, мой друг! Теперь вы просто прохожий.

Он вышел в коридор вслед за собеседником и поманил к себе дремавшего в кресле адъютанта.

— Доставьте ко мне того араба, Имада. И позаботьтесь, чтобы к его приходу был подан чай на двоих. Как-нибудь... По-восточному. Со сладостями, что ли, не знаю! Пусть разберутся и все сделают!

Бонапарт захлопнул дверь, прислонился к ней и, засунув руку за пазуху, выбросил поверх мундира прочные кожаные ремешки, на которых носил Пчелу и Льва. Теперь он знал точно: предметы злы, это они убивают его, изматывают нервы. Но знал и другое — есть средство спасения!

— А если Саламандра существует, то плут Имад, может быть, не врет и о Предмете предметов? — прошептал он. — Живой Бог, бессмертный повелитель мира! Вряд ли я Махди, но навести порядок на нашей планете — самое время. Величайший полководец, завоевавший весь мир и тем победивший саму войну... Если только через тысячу-другую лет я не соберусь завоевать рай или ад. Или все сразу.

Он усмехнулся своим мечтам и аккуратно вернул на место Пчелу. Пока не доставят Имада, предстояло еще о многом позаботиться.

Тулон, 19 мая 1798 года

Более сотни кораблей, всего за несколько дней сосредоточившиеся возле Тулона, чтобы забрать десант, пушки, лошадей, провиант и боеприпасы, вместе выходили в открытое море. Казалось, до самого горизонта лазурная гладь пестрела их парусами. Но это была далеко не вся эскадра. Из Аяччо, из Генуи, и из множества других портов отчалили, отчаливали или должны были отчалить в ближайшее время еще около трех сотен судов. Даже выполняя все меры предосторожности, собрать такой флот втайне было невозможно. На тулонских улицах каждый мальчишка знал: славный герой Республики генерал Наполеон Бонапарт провел проклятых англичан и идет завоевывать сказочный Египет, страну пирамид и древнего Сфинкса. Сомнений в этом быть просто не могло — а зачем же тогда генерал привез из Парижа столько ученых, специалистов по востоку? Эти чудаки только и болтали меж собой про пирамиды и сокровища фараонов, всякий слышал.

— Может быть, предложение учредить Институт Египта было все же лишним? — спросил Колиньи, стоя на мостике флагманского корабля рядом с Бонапартом. — Как-то уж совсем нагло вышло. В Лондоне узнали не позднее, чем через день.

— И пусть! — пожал плечами Наполеон. — Баррас был в восторге от этой идеи: «Гениально, англичане поверят в вашу выдумку!». Каков идиот. Главное, если вы меня не обманули, Нельсон ждет, что у Мальты я развернусь и гениальным маневром выскользну в Атлантику. И тогда что нам до Лондона? Они в плену иллюзий, и Париж, и Лондон. Если вы меня не обманули.

— Не дразните меня, мой генерал, — почти жалобно попросил Колиньи. — Я служу только вам. Нельсон от моих людей получит извещение, что вы идете на Стамбул. Но только когда скрыть восточное направление похода станет уже невозможно. Нельсон поймет, что я веду двойную игру и кинется ко второй возможной цели, к Александрии.

— В эскадре Нельсона нет транспортных судов, поэтому наш план сработает, я уверен! — Наполеон ободряюще похлопал помощника по плечу. — О, нашему бравому Франсуа что-то докладывают. Адмирал де Брюи! — закричал он. — Адмирал, все ли в порядке?!

— Все в полном порядке, генерал! — хмурый адмирал де Брюи, командовавший эскадрой, подошел к ним с мрачным, обветренным лицом старого моряка. — На подчиненных мне кораблях всегда все в порядке. Еще до того, как подойти к Мальте, флот полностью объединится, при любой погоде.

«А он самоуверен! — подумал Колиньи. — Весьма самоуверен. Хорошее ли это качество для моряка? Я вот, когда твердой почвы под ногами не чувствую, должен иногда помолиться».

— Я хотел поговорить с вами об этом вашем арабе! — Де Брюи поморщился. — Мсье Бонапарт, он не может относиться к французским матросам, как к своим слугам! Он всего лишь грязный араб, и никто не станет заваривать для него чай, когда ему вздумается.

— Что ж, если ваши матросы такие чистые, что не могут служить арабу, я отправлю к нему солдат, — пожал плечами Наполеон. — Занимайтесь своим делом, де Брюи, но не забудьте, что и на море я ваш начальник. Мсье Имад — мой личный помощник, такой же, как, например, мсье Колиньи.

Адмирал одарил «корсиканского выскочку», как называл его про себя, недобрым взглядом и отошел. Наполеон вдруг сунул руку в карман и вытащил из него фигурку Леопарда.

— Возьмите, мой друг. Теперь я вам верю. Верьте же и вы мне — мы оба теперь в одной лодке, в прямом и в переносном смысле. Идите, позаботьтесь о чае для нашего доброго Имада. Или кофе ему достаньте — чего ему сегодня захотелось...

Колиньи едва сдержался, чтобы не поцеловать генералу руку. Без предмета он чувствовал себя отвратительно, привыкнуть к физической беспомощности было просто невозможно. Он отошел, пошатываясь от нахлынувших чувств, а Бонапарт продолжил любоваться отплытием флота.

«Бочетти, — вспоминал он, — прекрасная итальяночка Бочетти оказалась непростой штучкой. Подумать только, я мог получить Саламандру, всего лишь протянув руку! Теперь приходится завоевывать для этого целую страну. А я тогда всего-то поиграл с девчонкой, чтобы наказать зарвавшегося Остужева. Чертов русский! Жаль, что не удалось до него добраться, выскользнул из рук, как рыба... Ну что ж, если я могу ради встречи с женщиной завоевать одну страну, то почему когда-нибудь не завоевать другую ради встречи с мужчиной?».

Он беспечно улыбнулся. Каким бы дураком не оказался в деле де Брюи, на борту корабля Нельсон атаковать Бонапарта не рискнет, ведь главное для него — Лев. Предмет не должен оказаться в морской пучине, откуда никто не сможет его достать. А значит, морское путешествие генералу ничем не грозит.

— Чертов Остужев! — с усмешкой выругался он. — Что б ты замерз в своей России! А мог бы сейчас быть со мной, на месте мерзавца Колиньи. И мы бы вместе искали Предмет предметов.