Чудовище озлобленно рычало, однако продолжало тяжело и уверенно идти в атаку. Под его одеждой бурлила и шипела плоть, оставляя на полу следы серой кипящей грязи, в которую превратилась протоплазма, вытекая из тела.

— Мы победим тебя, Крэйвен! — вновь захихикал шоггот. — Ты умрешь, Роберт Крэйвен!

—  Врата! — прохрипел Говард. — Беги, Роберт!

Шогготиздал хриплое рычание и бросился в мою сторону, надеясь схватить меня щупальцами. Я попытался увернуться, но споткнулся о неподвижное тело Рольфа и упал во весь рост, растянувшись на полу. Не помня себя, я схватил набалдашник шпаги обеими руками и выставил оружие навстречу несущемуся на меня чудовищу.

Даже если шогготи заметил опасность, у него больше не оставалось времени, чтобы как-то отреагировать. Он, не останавливаясь, шел вперед и уже во второй раз наткнулся на шпагу, клинок которой вошел в него почти до самой рукоятки.

Во время столкновения оружие вылетело из моих рук, а я чуть не потерял сознание. Словно сквозь туманную пелену я увидел, как взвился шоггот, прижав обе руки к раненой груди, а затем в яростном рывке вытащил шпагу и отбросил ее. Описав в воздухе высокую дугу, шпага вонзилась, подобно стреле, в деревянную панель возле напольных часов.

Шогготзашатался, успев почти наполовину раствориться. Боль от полученных ран довела его до бешенства. Его руки превратились в гигантские лапы, которыми он пытался схватить меня за голову.

—  Врата! — в третий раз прокричал Говард. — Беги, Роберт!

Загребая лапами, шогготвдребезги разбил письменный стол, за которым я прятался. В голове вдруг мелькнуло, что один-единственный удар этих чудовищных лап может поломать мне все кости.

Я должен был заполучить назад свою шпагу! Только с ее помощью я смог бы еще достаточно долго давать отпор шогготу, пока тот окончательно не растворится. Говард продолжал что-то кричать, но от монстра исходило столько шума, что я не понял ни слова. Я рванулся в сторону часов, ловко уклонился от очередного удара чудовища и вытащил обеими руками шпагу, которая глубоко вошла в дерево. В тот же момент к моей шее прикоснулась лапа шоггота. Я едва не задохнулся от нестерпимой боли, а перед глазами заплясали огненные вспышки. Собравшись в комок, я развернулся и с силой ударил шпагой, попав во что-то мягкое и пористое.

Черная кровь брызнула мне в лицо, и я почувствовал, как от резкого толчка меня понесло в сторону часов. Раздался треск рассохшегося старого дерева. Машинально выставив руки вперед, я наткнулся… на пустоту.

Прошло несколько секунд, прежде чем я понял, что произошло нечто особенное. Комната, Говард, Рольф, шоггот, часы — все это исчезло. Вокруг меня не было ничего, кроме гигантской, совершенно пустой равнины, над которой простиралась чернота, напоминавшая купол огромного неба, но без облаков и звезд. Бескрайняя равнина где-то вдалеке сливалась с бесконечностью, однако я не увидел ни каких-либо неровностей, ни чего-то такого, что напоминало бы горизонт.

Это не было миром, в котором я родился. И в то же время это был мир, который я знал.

Только теперь я понял, что Говард имел в виду, когда кричал мне, чтобы я воспользовался вратами.

Напольные часы не были часами в полном смысле слова или потайной дверью — они были вратамив потусторонний мир, погибший две тысячи миллионов лет назад, как и существа, которые царили в нем.

Мир ДОИСТОРИЧЕСКИХ ГИГАНТОВ.

Когда Говард открыл глаза, в комнате было темно. На него тяжело навалилось огромное тело, и что-то теплое и липкое текло по лицу — кровь…

Говард подскочил со сдавленным криком, оттащил безжизненное тело мнимого доктора Грея в сторону и осмотрелся. Сколько же он был без сознания? Лампа погасла, а через разбитые окна сюда едва проникал свет. Однако и этого освещения хватило, чтобы увидеть ужасную картину полного разрушения: мебель и книжные полки грудой лежали на полу и были разбиты, как будто по комнате пронесся ураган; дорогой ковер и паркет продолжали тлеть, а часы… Часы!

Неожиданно Говард все вспомнил. Он бросился к часам и остановился, словно наткнулся на невидимую стену. Пол и стены вокруг огромных часов почернели, будто из часов вылетела молния, и в результате этого деревянный пол вокруг них обуглился. Сами же часы остались целы и невредимы. Их дверца была открыта. А за ней…

Говард не мог сказать, что это было.

Чернота — да, но кроме этого там было что-то еще, похожее на большое колышущееся живое существо, которое таинственным образом все время ускользало от более внимательного взгляда. Несколько секунд Говард стоял как вкопанный и смотрел на нечто непостижимое, крепко сжав зубы. Роберт пересек врата, но даже Бог не знал, что с ним будет после этого. С трудом оторвавшись от созерцания загадочной темноты, Говард обошел груду разбитой мебели и яростным рывком поднял мужчину, который лежал на полу лицом вниз.

Двойник со стоном открыл глаза и попытался отбросить от себя руку Говарда. Но Говард не остановился и угрожающе потряс перед его лицом кулаком.

— Итак, — сказал он, — теперь вы расскажете мне все, мой друг. Кто вы и какую роль играете в этой проклятой игре?

— Я… ничего не знаю, — слабым голосом пробормотал тот. — Я не имею к этому никакого отношения.

— Дайте его мне, Говард, — угрожающе произнес Рольф.

Говард обернулся на голос и, облегченно вздохнув, улыбнулся, когда увидел, что Рольф уже снова на ногах и, похоже, отделался лишь парой царапин. На его широком лице было выражение мрачной решимости.

— Дайте его мне, — повторил Рольф, — и я легко выбью из него правду.

Говард усмехнулся.

— Вы слышали, что сказал Рольф, — сказал он двойнику. — Должен признаться, я испытываю большое искушение передать вас в надежные руки моего друга. Возможно, тогда вы станете поразговорчивее.

Мужчина побледнел. Его взгляд боязливо скользнул по лицу Рольфа и заметался.

— Я… ничего не знаю, — поспешно произнес он. — Я должен был достать книгу по заданию Девре, моего хозяина, но я не имею никакого представления, откуда появилось это чудовище.

— А Некрон? — сердито спросил Говард. — И что здесь делали воины из крепости дракона?Какова их роль?

Двойник, казалось, готов был уже ответить, но вдруг испуганно втянул в себя воздух, крепко стиснул зубы и уставился куда-то через плечо Говарда.

— А почему бы вам не спросить у них самих? — тихо сказал он.

Говард замер.

У разбитых дверей появились две высокие тени. Это были мужчины, облаченные в длинные черные плащи, с замаскированными лицами и обоюдоострыми мечами в руках, на рукоятках которых был высечен золотой, извергающий огонь дракон…

Вначале вокруг меня не было ничего, кроме темноты. Словно удушающее покрывало, чернота накрыла мое тело и мои воспоминания. Это длилось недолго — всего лишь короткое, но ужасное мгновение. Однако даже эти несколько секунд показались мне мучительной вечностью, потому что я не мог понять, кто я и где нахожусь. Когда черный туман, окутавший мой разум, рассеялся, глубоко внутри меня проснулась ужасная боль, но вместе с ней ко мне вернулась память. Вернулись мои воспоминания…

Передо мной расстилалась черная как ночь равнина. Она была такая же бесконечная, как сама вечность, с мягкими волнами, как в океане, который застыл во время движения, и холодным сиянием луны цвета белой кости, луны слишком близкой и слишком большой…

Я моргнул и потер пальцами виски, растерянно вглядываясь в беспросветную тьму, которая все еще окружала меня. Что это были за воспоминания? Я никогда не был в этой стране, никогда ничего о ней не слышал, не читал. И все же я видел перед собой такую реальную и четкую картину, что в какой-то момент едва не протянул руку, чтобы потрогать черные пористые волны и почувствовать их противное тепло, прикасаясь к грубой сиропообразной субстанции…