— Месье, могу ли я вам чем–нибудь помочь?

— Помочь? Нет, с какой стати? — Густые брови незнакомки удивленно поползли вверх.

Стокер размышлял о том, откуда родом этот человек. Не только темные глаза и смуглая кожа выдавали в нем иностранца, Он не вписывался в окружающую обстановку. Мужчина был одет по последней моде, но не броско, хотя его накидка была непривычно яркой, а головной убор выдавал в нем жителя Востока. Он мелодично выговаривал слова.

— Вы так пристально на меня смотрели — можно даже сказать, рассматривали, — что я подумал, вы хотите меня о чем–то спросить, — продолжил Стокер, не переставая следить за реакцией незнакомца, в уголках глаз которого появились Морщинки от смеха.

— Рассматривал, да, пожалуй, точнее и не скажешь. Я с интересом наблюдал, как вы, полностью погрузившись в свои мысли, собирались уже в третий раз обойти вокруг оперы.

— Вы так долго наблюдаете за мной?

Незнакомец кивнул, и Стокеру стало стыдно, ведь он заметил его только что.

— Я знаю, что это невежливо, — продолжил незнакомец, — но собираюсь и впредь наблюдать за вами.

— Зачем? Чем я вас заинтересовал?

— Тем, что вас интересует Призрак.

— Откуда вам это известно? — Брэм был настолько ошарашен ответом незнакомца, что некоторое время просто молча смотрел на него. — И кто вы? — произнес он наконец.

— Прошу прощения, меня зовут Надир, — поклонился незнакомец. — Когда–то я был Дарога из Персии, начальником полиции персидского шаха, — продолжил он, видя замешательство на лице Стокера. — Но сейчас я просто одинокий старый человек на чужбине. Если я не ошибаюсь, вы — Брэм Стокер, ирландец, менеджер Лондонского театра и по совместительству журналист?

— Да, все так, как вы и сказали. Но помилуйте, вам–то это откуда известно? — Удивлению Стокера не было предела.

Надир повернул руки ладонями вверх, как бы извиняясь.

— У меня свои способы сбора информации. Я слышал, что вы необычайной настойчивостью собираете сведения о Призраке. И я подумал, что за этим скрывается нечто большее, чем праздное любопытство человека, что–то слышавшего об Эрике.

— Эрике? — повторил Стокер. — Вы лично знакомы с Призраком?

— Давайте прогуляемся, — предложил Надир, — и вы расскажете мне, зачем вам понадобился Эрик. Что вы будете делать, если, уж не знаю, на свое счастье или беду, повстречаете его? Хотите добиться славы охотника, убившего Призрака, или писателя, рассказавшего его историю? Никто не говорил вам, что, разыскивая Призрака, вы рискуете жизнью? Он могучий маг и может быть очень опасен, если загнать его в угол.

— Ваше первое предположение абсолютно абсурдно, — ответил Стокер. — То, что я слышал о Призраке, заставило меня проникнуться к нему симпатией. Охота и трофеи меня не интересуют. Я собираю истории о необычных происшествиях и существах, которые по всем законам логики просто не могут существовать.

— Например?

— Например, о вампирах, — произнес нерешительно Стокер, не сводя глаз со своего собеседника — ему хотелось увидеть его реакцию.

Надир задумчиво кивнул.

— Всю свою жизнь я собираю истории об этих существах и когда–нибудь напишу о них книгу.

— Я слышал о подобных созданиях, еще когда жил в Персии, но мне казалось, что они обитают в Карпатских горах или в Трансильвании. Вы полагаете, что Призрак тоже вампир?

— Не знаю. Вы назвали его Эриком. Откуда вам известно его имя?

— Эрик был магом и архитектором при дворе шаха, точнее говоря матери шаха, Кханум. Никогда не стоит недооценивать женщину! По приказу Кханум я сам выследил его на ярмарке в России и уговорил поехать со мной в Персию.

— Значит, Призрак, то есть Эрик, — обычный человек?

— Человек — да, это точно, — кивнул Надир. — Но обычный ли? Его можно назвать выдающимся во всех отношениях. Он талантлив, необычайно умен и изобретателен. Но его лицо изуродовано, а вместе с ним пострадала и его душа. Внешность Эрика является источником его агрессии. Он одновременно чрезвычайно одаренный ангел, талантливый музыкант и архитектор, и демон смерти — на его совести больше жертв, чем я могу себе представить.

Некоторое время Брэм хранил молчание, обдумывая услышанное, а потом спросил:

— А что вы здесь делаете?

— Однажды Эрик оказал мне услугу, и я не остался в долгу. К сожалению, из–за этого я впал в немилость к Кханум и мне пришлось спасаться бегством. Дорога привела меня в Париж, Возможно, это моя судьба — быть единственным другом Эрики и, по возможности, его защитником. Проверять, держит ли он данное мне слово, а если нет — то стать его судьей и палачом.

— Что же такого он вам пообещал? — спросил Стокер, чувствуя, как по спине струится холодный пот.

— Убивать только в случае крайней необходимости, — честно ответил Надир.

— Зачем вы мне все это рассказываете? — спросил Брэм, когда они снова очутились напротив центрального входа в оперу.

— Видите ли, я без ложной скромности могу сказать, что достаточно хорошо разбираюсь в людях, и вы не производите на меня впечатления человека, который так просто откажется от поставленной цели из–за мистического предостережения. Напротив, я полагаю, что теперь вы еще настойчивее будете искать встречи с Призраком. Собрав о вас информацию, я пришел к выводу что только откровенностью и воззванием к вашей человечности можно убедить вас оставить Эрика в покое и забыть его историю. Пишите о чем хотите — о необычайных событиях, о вампирах и других обитателях ночи, попрошу вас забыть и Призраке, если вы не хотите, чтобы произошло нечто ужасное. Когда на него открывают охоту, он ведет себя как загнанный в угол хищник. Это может стоить жизни многим невинным людям. Согласны ли вы взять такой грех на душу?

Стокер был тронут словами этого человека, но все же не собирался отказываться от своих замыслов.

— Разве на Призрака уже не объявлена охота? По прибытии в Париж я слышал, что его удалось выследить и поймать.

— Это всего лишь слухи, — покачал головой Надир, — и вам самому об этом хорошо известно. Да, на Эрика была объявлена охота, ловушки расставлены, но они не смогли причинить ему никакого вреда. Он ускользнул и на время спрятался в убежище. Конечно, администрация оперы не в восторге от такого соседства, к тому же Эрик требует выплачивать ему ежемесячно дань, но страх мешает дирекции прижать его к стенке. Сейчас наблюдается некоторое равновесие, но всем нужны гарантии.

Брэм сомневался, что директор оперного дома и Надир одинаково смотрят на сложившееся положение.

— Кого же тогда поймали в лабиринтах под зданием оперы? — поинтересовался Стокер.

— Я задавал себе тот же вопрос. — Выражение лица Надира стало задумчивым. — Сначала я подумал, что слух о его поимке был распущен специально, чтобы создать видимость успеха этой операции. Можно было предположить, что Призрак снова сбежал, но Эрик заверил меня, что им все же удалось кого–то поймать. — Надир поднял на Стокера испытующий взгляд. — А вы что думаете по этому поводу? Кто попал в их сети?

— Вампир? — предположил Брэм.

— Да, — кивнул Надир, — и судя по всему, они держат его у себя для экспериментов. По крайней мере так думает Эрик. Если хочешь уничтожить своего врага — сначала изучи его.

Стокер кивнул. Надир подождал некоторое время, но так как его собеседник продолжал хранить молчание, произнес:

— Я взываю к вашему чувству добра и справедливости. Забудьте о Призраке и займитесь лучше вампирами. Это ведь неплохая тема для исследований, не так ли? Напишите книгу, а Эрика оставьте в темноте, которую он сам для себя выбрал.

На следующую ночь люди не появились. Позже также не было замечено людских патрулей, но покой в катакомбы Парижа так и не вернулся. Отряды рабочих лазили по канализации и старой каменоломне на юге города, прокладывали трубы и сооружали странные машины. Рабочие четко придерживались расписания и старались вернуться к своим семьям еще до захода солнца, чтобы не дай Бог не повстречаться с просыпающимися как раз в это время вампирами. Группа Пирас осматривала стройку. К счастью, в этот раз Пирас были не против, чтобы наследники кланов провели разведку, потому что подземное строительство проходило недалеко от Валь–де–Грас.