— А ты посмотри на них! Ты можешь себе представить Пирас среди посетителей оперного театра, которые не разбегаются в панике в разные стороны? Вероятно, там внизу, в катакомбах, у них нет костюмов, в которых можно было бы пойти в оперу.

Джоанн высоко подняла голову.

— Ну и что? Мы ценим другие вещи. Пение людей возле разноцветных картонных кулис… Что в этом интересного?

— А вас не привлекает собрание хорошо пахнущих посетителей? — удивился Лучиано.

— К чему такие усилия? В узких проходах или на темных улочках мы находим достаточно свежей крови для всех. Зачем нам напяливать неудобные наряды и шляпы, делать странные прически и отправляться в оперу?

— Я снова вынужден напомнить, что о вкусах не спорят, проговорил в нос Франц Леопольд. — Или они есть, или их нет, Было бы слишком — требовать от Пирас любви к оперному искусству.

Джоанн закусила губу и торопливо зашагала вперед, так что остальным пришлось поспешить, чтобы не потеряться. Оставшуюся часть пути они передвигались молча.

— От двух надежных свидетелей я узнал, что вчера Призрак был на вечернем представлении в своей ложе номер пять. Мне очень жаль, друг мой.

Брэм Стокер посмотрел на Оскара.

— Тогда в это надо поверить. — Он колебался между разочарованием и облегчением.

Приятели бесцельно бродили по освещенному многочисленными газовыми фонарями бульвару Сен–Жермен. Но теперь настроение Брэма Стокера немного испортилось. У него даже не было желания восхищаться дорогими экзотическими товарами в магазинах, роскошно одетыми дамами и мужчинами, которые в такой прохладный вечер прогуливались по бульвару. В нетерпении он громко стучал по мостовой наконечником трости при каждом шаге. Оскар немного понаблюдал за ним, а затем рассмеялся.

— Ах, Брэм, давай не будем портить такой прекрасный вечер разговорами о призраках. Ты его еще поймаешь, или я тебя плохо знаю. Хочешь, я буду сопровождать тебя по ночам на кладбища, пока нас не заметит одно из тех ужасных созданий, которые не дают тебе покоя? Обещаю! Слово чести! Мы не уедем из Парижа, пока не встретим хотя бы одно существо из мира теней.

Брэм проигнорировал его насмешки.

— Тот мужчина в баре, с которым ты беседовал, наплел тебе с три короба. Неудивительно, что он не хотел говорить, куда они отвезли Призрака Оперы.

Оскар задумался на несколько минут — или его восхитили зеленый шелковый галстук и перчатки такого же цвета в одной из витрин?

— Нет, не думаю, — сказал он наконец. — Он действительно гордился своим поступком и был слегка напуган, потому что разболтал тайну, выпив лишнего. Если я хоть немного разбираюсь в людях, то можешь не сомневаться: он говорил правду.

— Почему же тогда Призрак сидел вчера вечером целый и невредимый в своей ложе? — наседал Брэм на друга.

Оскар воспринял это спокойно.

— Ему удалось сбежать? Или они его отпустили, после того как узнали все, что хотели?

Лицо Брэма исказилось.

— Ты ведь не веришь в это, не так ли? Я немного походил за кулисами и навел справки у работников сцены и девочек из балетной труппы. Не смейся! Меня не интересуют танцовщицы балета. Ты ведь знаешь, что я женат.

— Как будто одно мешает другому, — проворчал Оскар, но Брэм не обратил на это внимания.

— Призрак ведет себя так, словно является хозяином всего заведения, но для директора он — сущее наказание. Призрак вмешивается в распределение ролей, запугивает оркестрантов, которые ему не подходят, и доводит некоторых танцовщиц до истерики. Все больше людей отказываются работать за кулисами. Спускаясь вниз, они умирают от страха, и даже вдвоем или втроем они не всегда осмеливаются на это. Все это не самым лучшим образом влияет на жизнь театра. Что уж говорить о десяти тысячах франков, которые Призрак запрашивает ежемесячно!

Оскар громко рассмеялся.

— Твой призрак нравится мне все больше и больше. Он любит искусство и, я слышал, превосходно одевается. Похоже, он нашел простой и наименее трудоемкий способ обеспечить себе безбедную жизнь. Вымогательство. Мне надо это запомнить на тот случай, если мой портной или трактирщики не дадут мне больше в кредит. Десять тысяч франков в месяц! — Оскар присвистнул. — Я спрашиваю себя, как он это делает: куда он тратит так много денег? Он же не является завсегдатаем этого порочно дорогого заведения, расположенного в районе Пигаль, — по крайней мере мне об этом ничего не известно.

— Хм, — отрешенно обронил его друг.

Оскар остановился и посмотрел на Брэма.

— Что с тобой? Ты сейчас где–то далеко, хотя мы обсуждаем твою любимую тему. — В его голосе явно слышался упрек.

— Видишь ту девушку впереди?

— Худенькую с черными волосами? Но она же почти ребенок! Это она привлекла твое внимание? Друг мой, похоже, я был о тебе неверного мнения.

— Не болтай глупостей! — немного растерянно защищался Брэм. — Присмотрись к ней внимательно. Как она одета и как двигается.

— Ну и что?

Тем временем улицы начинали пустеть. По крайней мере часть мужчин удалилась. Женщины все еще прохаживались в сопровождении супруга, брата или отца. Во всяком случае приличные женщины.

— Она не выглядит так, как будто ей можно в такое время гулять здесь одной, — сказал Брэм со строгостью заботливого отца.

Оскар внимательно понаблюдал за девушкой, которая как раз прошла под одним из газовых фонарей, а затем кивнул.

— Да, ты прав. Она не выглядит как легкомысленная уличная девка. И она кажется очень целеустремленной. Но видишь ли, друг мой, мне кажется, что она за кем–то следит.

Приятели устремились за девушкой, которая, похоже, действительно за кем–то следила.

Брэм наморщил лоб.

— Да, она следит за мужчиной в темном сюртуке, полосатых брюках и черном котелке. Он, кажется, еще ничего не заподозрил, судя по тому, как он шагает и помахивает тростью.

— А что она от него хочет? Я не могу видеть его лица, но по фигуре и жестам можно сказать, что он значительно старше ее, — добавил Оскар, которому, казалось, все это нравилось все больше. — Как ты думаешь, что ей от него надо? Любовная история?

— Я убежден, что это приличная девушка, из хорошей семьи! — подчеркнул Брэм.

— Да, да, — успокоил его Оскар. — Но все же это может быть ее жених, она заподозрила его в неверности и хочет в этом убедиться. Как ты думаешь? Давай, скажи что–нибудь. Какие–то мысли у тебя ведь есть. Может быть, у нас появится возможность выяснить, кто был ближе к истине. Ты должен высказать свое предположение.

Брэм неохотно включился в игру. Что–то заставляло его продолжать следить за девушкой и находить объяснения ее поведению.

— Ну, Брэм, что скажешь?

— Это ее отец, который каждый вечер под каким–нибудь предлогом покидает дом и проматывает деньги семьи. Мать глубоко несчастна и не знает, как справиться с негодующими кредиторами. Дочь решила, что довольно долго смотрела на это молча, и теперь хочет знать, куда ее отец ходит каждый день и в чем причина того, что их семья оказалась на грани разорения.

Оскар засмеялся.

— У тебя блестящая фантазия, друг мой. Думаю, мне стоит посоветовать тебе оставить своего работодателя и тирана Генри Ирвинга и посвятить свою жизнь сочинению романов. Ну ладно, посмотрим, кто из нас прав.

Какое–то время они следовали за этой парой.

— Сейчас нам снова придется покинуть Латинский квартал. И зачем мы только ввязались во все это? — простонал Оскар, когда мужчина оставил позади здание Сорбонны и направился дальше на восток.

Брэм задержал дыхание и взглянул на друга. Может, теперь он предложит прекратить преследование и возвратиться к своим обычным вечерним развлечениям? Нет, на лице его друга застыла решимость, и он зашагал дальше.

— Мы заключили пари, и если мое предположение окажется ближе к истине, тебе предоставляется право заплатить по счету завтра, когда мы вместе пойдем в «Фоли–Бержер», расположенное на углу рю де Тревиз.

— Варьете? — спросил Брэм и усмехнулся.

— Да, grand spectacle с дамами, которые позволяют любоваться собой.