Будучи значительно моложе своих коллег, он буквально кипел опасной энергией и силой, вызывавшей в душе Бренды трепетную дрожь.

— В то время я была молодой и безнадежно наивной, — сказала она себе, делая крутой поворот.

— Теперь, увидев Клинта, я не почувствую странного покалывания кожи. Нет, конечно. Теперь я встречаюсь с Джейсоном Морхедом, которого журнал «Пипл» назвал завидным холостяком номер два в мире.

В день свадьбы Клинта Бренда постаралась оказаться от него как можно дальше, чтобы избавиться от воспоминания о том, как он погубил ее заветную мечту, женившись на другой женщине. Она послала роскошный подарок — кажется, набор старинного столового серебра. Когда он приносил брачные клятвы, ее каноэ рассекало бурные пенящиеся воды Юкона.

В день рождения его дочери произошло тоже самое. Клинт и Ребекка получили от Бренды красивый дорогой подарок — плетеную итальянскую колыбельку ручной работы, но сама Бренда не присутствовала на крещении ребенка: ее арестовали за прыжок с двадцатишестиметрового моста в Вирджинии под нелепым предлогом, что в День мостов подобные подвиги не разрешены законом.

Через несколько дней после крещения дочери произошло страшное несчастье: Ребекка внезапно умерла. Так как Джейк относился к Клинту как к члену семьи, Бренда знала, что должна приехать на похороны. Однако вместо этого она каким-то образом оказалась в Венесуэле, на водопаде Анхель, и Клинт получил ее искренние соболезнования и букет белых роз.

— Прошло уже больше года, — с грустью сказал отец. — Клинт выполняет свою работу, не покидая дома, он превратился в отшельника. Живет один с ребенком в хижине в Канаде. Я разговаривал с ним по телефону, и он показался мне неестественно спокойным и отчужденным. Словно жизнь потеряла для него всякий смысл и ничто не может вывести его из апатии.

Слушая отца, Бренда с некоторым цинизмом подумала, что в отчужденности и холодности Клинта нет ничего нового. Но ее сердце хотело услышать слова, которые не слетели с губ отца: Клинт любил жену так сильно, что будет оплакивать ее вечно. Однако то, что сказал Джейк, безмерно удивило ее.

— Бренда, я хочу, чтобы ты поехала к нему.

Вероятно, в комнате было слишком жарко, потому что на мгновенье ей показалось, что она потеряет сознание.

— Ч-что? — Язык отказывался повиноваться ей.

— Только тебе всегда удавалось рассмешить его. Поезжай и заставь Клинта снова смеяться.

— Не помню, чтобы я когда-нибудь могла развеселить его, — сухо возразила Бренда.

— Если память не изменяет мне, я несколько раз приводила его в ярость.

— Вот именно, — с удовлетворением сказал отец.

— Не понимаю.

— Бренда, ты вызываешь у него сильные чувства. Поезжай к нему. Заставь Клинта смеяться или рассерди его. Главное, чтобы он смог почувствовать что-то.

В комнате воцарилось долгое молчание, пока Бренда обдумывала просьбу отца.

— Я не могу, — тихо сказала она. — Я, правда, не могу.

Тогда ее отец сделал то, чего не делал никогда. Он накрыл ладонью ее руку, и она почувствовала, что его худые пальцы дрожат. Посмотрев отцу в глаза, Бренда увидела в них бесконечную усталость и мольбу.

— Пожалуйста, — прошептал он.

Она вглядывалась в измученное лицо отца, слышала отчаяние в его голосе и понимала, что oн умоляет сделать это ради него.

Это потрясло Бренду и заставило почувствовать, как глубоко отец любит человека, который преданно служит ему много лет. Она не может отказать в его просьбе, несмотря на угрозу свою сокровенным чувствам и нелепое положение, в которое ей придется попасть.

Бренда была уверена, что не в состоянии спасти Клинта.

Но дрожащая ладонь отца лежала на ее руке: духота, царившая в кабинете, и отчаяние в голосе Джейка заставили ее сказать «да». Она поедет в Канаду и попытается выполнить просьбу отца.

Кроме того, у нее будет пара недель, чтобы обдумать, что делать с Джейсоном.

И вот она здесь. Уверенная в том, что она окончательно заблудилась в канадских дебрях, Бренда освежила в памяти данные ей инструкции. Двигаясь по длинной петляющей дороге, она миновала роскошное курортное место, затем красивый частный дом — чудесные уголки, где можно замечательно отдохнуть летом. Но сейчас была весна, и местность казалась совершенно безлюдной.

— Я не люблю Клинта Макферсона, — сказала себе, удивляясь, что думает о нем, несмотря на то, что ее мысли поглощены красотами окружающего ландшафта.

Бренда сделала несколько крутых поворотов, от которых у нее захватило дух. Вот так она всегда справлялась с эмоциями — подавляя их выбросом адреналина.

— Мой любимый транквилизатор, — пробормотала Бренда. — И к тому же очень хороший. Гораздо лучше, чем алкоголь, наркотики, еда или мужчины… Особенно мужчины.

Она ударила по тормозам и дала задний ход.

Небольшой медный указатель, водруженный на необычный каменный постамент, поблескивал на солнце, почти затерявшись в густой зелени листвы. Он отмечал поворот на частную подъездную дорогу.

Прикоснись к пламени.

Значит, она все-таки нашла его. Сделав глубокий вдох, Бренда поняла, что ей страшно. Поэтому она сделала то, что делала всегда, когда чувствовала приближение паники.

Она нажала на газ так сильно, что ее вдавило в сиденье, словно во время запуска ракеты.

Машина пронеслась по аллее, обсаженной гигантскими елями. Впереди был некрутой подъем, на вершине которого Бренда резко сбросила скорость. У нее захватило дух.

Она уже успела побывать в самых красивых уголках на свете.

Однако это место хватало за душу. Уходя вниз, дорога вела к большой поляне.

Бренда увидела сруб, сложенный из золотистых бревен. Он стоял на краю ухоженной лужайки с покатым спуском к озеру, искрившемуся под солнцем серовато-голубой водой. Владение располагалось в уединенной бухточке, которую окружали скалы, поросшие вековыми деревьями. На клумбах буйствовали цветы.

Непохоже, что здесь живет человек, потерявший интерес к жизни и страдающий депрессией.

Чувствуя лихорадочное биение сердца, она медленно подъехала к дому и припарковалась рядом с серебристой «эскаладой».

Выйдя из машины, Бренда тихо закрыла дверцу и вдохнула свежий, наполненный божественными ароматами воздух. Сначала ее поразила почти зловещая тишина, но затем она услышала щебет птиц, взволнованную болтовню белок и плеск воды на озере.

Уж не ожидала ли она, что Клинт выйдет ей навстречу? Возможно, он не слышал, как она подъехала. Еще есть время сесть в машину, потихоньку проехать по длинной подъездной дороге и спастись.

— Спастись, — пробормотала Бренда. — Нет уж.

Она сделала глубокий вдох и обошла дом по дорожке, выложенной красивыми черными каменными плитами. Большой внутренний двор тянулся вдоль всего дома. Широкая деревянная лестница вела на многоярусную террасу, где находилась ванна и шезлонги с мягкими желтыми подушками. Бренда увидела гриль, стол под ярко-желтым зонтом и стулья. Повсюду стояли вазы с цветами.

Затем она заметила одинокого розового крольчонка. Детская игрушка казалась здесь не к месту. Бренда прикрыла глаза рукой от слепящего солнца и оглядела двор.

Какое-то движение в затененном конце лужайки привлекло ее внимание. У нее замерло сердце.

Он.

Клинт Макферсон собственной персоной. Очевидно, он не слышал, как она подъехала. Склонившись над клумбой, Клинт сажал цветы.

Если Бренда надеялась, что время не пощадило его, она ошиблась. Крепкое тело сохранило легкость и изящество движений. Клинт был в шортах и синей спортивной рубашке, и Бренда увидела мускулистые ноги, широкие плечи и сильные руки. Густые волнистые волосы цвета бронзы всегда вызывали в ее воображении образ древнего шотландского воина. У Клинта был вид человека, который многое повидал и испытал. Его осанку отличала бессознательная грация хищника — сильного и настороженного.

Внезапно он выпрямился, и Бренда поняла, что Клинт не изменился. Инстинкт подсказал ему, что кто-то нарушил его уединение.