Эмма выразительно кивнула.

— Именно так.

Этот разговор ни к чему не приведет, подумал Алекс, поднимаясь.

— Если мы хотим, чтобы план сработал, нам нужно с самого начала кое о чем договориться.

— Научиться терпеть друг друга?

— Убедить прессу в том, что мы друг в друга влюблены.

Губы Эммы медленно расплылись в улыбке. И Алекс впервые увидел, как она улыбается. В ее глазах появился золотистый блеск, на правой щеке образовалась ямочка. Когда она кончиком языка коснулась передних зубов, его бросило в жар.

Как только у Райана язык повернулся назвать ее дурнушкой! Еще неизвестно, которая из двух сестер была красивее.

— Вы хотите что-то сказать? — спросил Алекс, подавив неожиданную реакцию.

— Я только что поняла, что между нами есть одно существенное различие. — (Алекс искоса посмотрел на нее. Неужели он что-то упустил?) — Я реалист, а вы мечтаете о невозможном.

Он был вынужден признать, что в целом Эмма права.

— Думаю, мы сможем научиться друг друга терпеть, — продолжила она, — но сомневаюсь, что нам удастся убедить кого-то в том, что мы влюбленная пара.

Алекс сделал шаг вперед и, уловив тонкий аромат ее духов, подавил еще один прилив желания. Это какое-то безумие. Он не мог испытывать влечение к Эмме. Он не допустит,чтобы его к ней влекло.

— Знаете, какая ваша главная проблема?

Эмма встала, но он все равно возвышался над ней.

— Нет, но, уверена, вы мне сейчас скажете.

— Ваш пессимистический настрой.

— В действительности моя главная проблема — это вы.

— Моя дорогая, я — ваше спасение.

— От скромности вы не умрете.

— В бизнесе скромность ни к чему. — Он подошел ближе и понизил голос. — Во всем мире только шесть человек знают, что я в вас не влюблен, и я намерен убедить остальных в обратном.

— Весь мир? — Она дерзко подняла бровь.

— Будьте оптимисткой, Эмма.

— Будьте реалистом, Алекс.

— Одно не исключает другого.

— Думаю, все же это слишком противоречивые качества.

— Тогда вы, должно быть, исключение. — Алекс ухмыльнулся. Он не собирался оставлять без ответа ее дерзкий выпад. — А я, моя дорогая Эмма, исключительный.

Она выразительно закатила глаза.

— Могу я добавить в брачный контракт пункт, запрещающий вам выставлять напоказ ваше тщеславие?

— Только если ваш поверенный намного опытнее моего.

Эмма сделала шаг назад.

— Итак, в чем состоит ваш гениальный план? На публике мы с обожанием смотрим друг другу в глаза, а в остальное время остаемся сами собой?

Алекс жестом велел ей сесть, и она подчинилась. Ее грудь вздымалась и опускалась под тканью платья.

— Именно так. Теперь вернемся к нашей помолвке.

— Полагаю, речь пойдет о показном обручальном кольце?

— Не совсем. — Алекс сел в свое кресло. — Полагаю, всех в первую очередь будет интересовать не сам факт нашего брака, а то, как мы нашли друг друга.

Эмма помедлила.

— Уверена, то, что вы сейчас скажете, мне не понравится.

— Вы любите бейсбол?

Эмма покачала головой.

— Нет. Послушайте, Алекс, наш брак — обыкновенная коммерческая сделка. Разве для кого-то будет иметь значение, как мы нашли друг друга?

Неужели она так ничего и не поняла?

— Для меня, — отрезал он. — Вы сохраните половину своей компании, а я получу хороший пиар.

Эмма открыла рот, чтобы возразить, но Алекс был намерен положить конец этому спору.

— Не оплошайте, Эмма. Либо мы с вами постараемся убедить всех, что влюблены друг в друга, либо сразу откажемся от этой затеи.

— Не знаю, как я буду это делать, — сказала Эмма Кэти, когда они уходили с двенадцатого корта «Коннектикут Клаба». Отвлеченная раздумьями о плане Алекса, она проиграла сестре матч.

Эмма не была ни актрисой, ни публичным человеком. В отличие от большинства владельцев гостиничного бизнеса, ведущих активную светскую жизнь, Эмма ревностно охраняла свое уединение.

— Неужели он и вправду такой мерзавец? — сочувственно произнесла Кэти, подходя к свободному столику под зонтом.

— Не хуже, чем мы ожидали, — честно ответила Эмма. — Проблема заключается в том, что он все уже спланировал до мелочей, а я не готова играть роль любящей невесты на глазах нью-йоркской общественности.

Нахмурившись, Кэти выдвинула один из белых стульев и села.

— Полагаю, он рассчитывает что-то получить.

— Он получит наши отели.

— Только половину.

Эмма удивленно подняла брови. Неужели Кэти и вправду считала Алекса благоразумным человеком?

— Мы обещали ему жену, а не показной трофей для бульварной прессы.

Кэти пожала плечами.

— Что плохого в том, что он хочет выводить тебя в свет? Почему бы тебе не уступить ему и не плыть по течению?

Эмма сняла с головы эластичный ободок и тряхнула волосами.

— Потому что все это одна большая ложь.

Кэти ухмыльнулась.

— Но при этом тебе никто не запрещает хорошо выглядеть.

Эмма достала бутылку воды из ведерка со льдом, стоящего на столике.

— Прекрати надо мной смеяться.

— Извини. Просто это…

— Касается меня, а не тебя?

Кэти сменила тон.

— Конечно, нет. Ты же знаешь, как я тебе благодарна.

Эмма вздохнула.

— Я должна найти способ убедить его не устраивать шумиху вокруг нашей свадьбы. Мировой судья, скромная гражданская церемония…

Кэти тоже достала бутылку и открыла ее.

— Я могла бы тебе помочь выбрать кое-что из одежды, чтобы ты произвела фурор на вашей свадьбе.

— К чему это все?

— Небольшой успех поднимет тебе настроение. В последнее время ты слишком много работала.

— Но этого оказалось недостаточно, чтобы спасти компанию.

— Зато ты спасешь ее сейчас.

Эмма откинулась на спинку стула.

— Это похоже на проституцию.

— Без секса?

— Без секса.

— Тогда это никакая не проституция. Взбодрись, Эмма. Мы едем к Саксу.

— Да, конечно. Сакс нам поможет. — Если у нее будет правильно подобранный гардероб, она сможет смело разгуливать по улицам Манхэттена под ручку с Алексом и бросать на него влюбленные взгляды. Какой ужас!..

Она содрогнулась.

— О боже, — произнесла Кэти, переключив свое внимание на кого-то за спиной у Эммы.

— Что такое?

— Он здесь.

— Кто он?

— Алекс, — ответила Кэти.

Эмма похолодела.

— Что?!

— Ты не ослышалась.

— Но он же не является членом клуба.

— Возможно.

— Это же частный клуб!

— По-твоему, администратор клуба смог бы отказать самому Алексу Гаррисону?

Эмма напряглась.

— Что он делает?

— Идет сюда.

— Нет!

Кэти кивнула.

— Да. — Она широко улыбнулась. — Привет, Алекс.

Эмма почувствовала, как на ее голое плечо легла теплая ладонь. От его прикосновения у нее внутри все напряглось, словно ее никогда прежде не касался мужчина. Она с трудом удержалась от того, чтобы не стряхнуть эту руку.

— Привет, дорогая. — Голос Алекса прогремел у нее в ушах.

Затем его губы легонько коснулись ее виска, и у нее перехватило дыхание и участился пульс. Немедленно возьми себя в руки, приказала себе Эмма, но, к счастью, он отпустил ее плечо и сел на стул рядом с ней.

— Как прошла игра? — спросил он, достав из ведерка со льдом бутылку с водой.

На нем была белая рубашка поло с голубой полосой, обтягивающая широкую грудь и внушительные бицепсы. Расстегнутый воротник обнажал сильную загорелую шею.

— Отлично, — выдавила из себя Эмма. Теперь, когда она немного пришла в себя, ее охватил гнев. То, что он сделал, было просто возмутительно, и Алекс это знал. Люди, сидящие за соседними столиками, бросали на них любопытные взгляды.

Алекс кивнул.

— Я выиграла у нее все сеты, — дружелюбно произнесла Кэти, и это не понравилось ее сестре.

Эмма наклонилась к Алексу и прошипела:

— Не хочешь ничего мне сказать?

Он небрежно положил руку на спинку ее стула.