Первоначальный план, пройти на вольградский путь напрямик, пришлось отвергнуть. Путешествовать по оживлённой дороге вместе с фейри при свете дня не рекомендуется. Я знала, что взять пса с собой не смогу, но и расстаться с ним почему-то не получалось. Я как-то свыклась уже с мыслью, что начала новую жизнь и больше не буду одна.

Вспомнив карту, я успокоила себя тем, что вольградский путь здесь делает большой крюк, огибая Вьюжные леса, и если пойти через них, по заброшенным дорогам, я сэкономлю три дня. Решено, пойду к Кострякам, городу-крепости, стоящему на самой границе лесов, а оттуда уж буду придерживаться человеческой дороги. С пёсиком за это время что-нибудь решу. Интересно, а невидимым он стать не может? Как бы выяснить?

На ночлег мы остановились под открытым небом. Разложив небольшой костёр, я проинспектировала припасы. Похоже, хозяин таверны тайком сунул мне «на дорожку». По крайней мере, не помню, чтобы у меня с собой было столько припасов. Готовить было лень, а лень родилась вперёд меня. Вытащив из мешка скатанное одеяло, я расстелила его около кострища. Ужин мне заменил ломоть душистого хлеба и фляжка с цветочным вином. Запоздало я поняла, что понятия не имею, чем кормить моего не в меру хищного спутника, не звероловов же отлавливать…

Фейри лежал чуть в стороне, уронив голову между лап и внимательно отслеживая каждое моё движение.

— И чем тебя кормить? — вздохнула я. — Да ладно, молчи, сама знаю… Только вот человечиной тут на мили вокруг не пахнет. Придётся тебе поголодать.

— С вашего позволения, Княгиня, я бы не отказался от любого другого мяса, а человечиной я не питаюсь, есть разумных существ некультурно, вам ли этого не знать…

Стоп… Кто это сказал?!

Я закрыла глаза и потрясла головой. Этого не может быть. Это просто слуховые галлюцинации! Низшие неразумны! Они не могут разговаривать… на росском!

— Княгиня? — неуверенно продолжил всё тот же голос. — Княгиня, что с Вами?

— Со мной? — Я обречено открыла глаза, лишь чтобы увидеть усевшегося передо мною пса, склонившего голову на бок и пытливо меня разглядывающего. — У меня слуховые галлюцинации, мне кажется, что фейри разговаривает.

— А почему я не должен разговаривать, Княгиня? — удивлённо спросил тот и почесал ухо задней лапой. — Конечно, если вы прикажете, я замолчу, ведь я позволил себе проявить неуважение и начать беседу первым лишь в силу растерянности. Стыдно признаться, но я не понимаю, как оказался в смертных землях. Возможно, вы снизойдёте до объяснений?

Нет, я точно сплю. Он!? Просит!? Меня!? Объяснить!? Что он тут делает!?

— Ну, что именно вы забыли на границе, я не скажу, — ехидно ухмыльнулась я, — но когда я тебя встретила, ты как раз доедал одну из рук одного моего знакомого мага.

Пёс зло взвыл.

— Ваши шутки не смешны, Княгиня! — сердито выплюнул он. — Чтобы я, вожак осенней своры, напал на кого-то?! Даже прикажи мне Егерь, я бы никогда не напал на человека, это недопустимо!

— Да что ты говоришь?! — удивление смыло волной злости. — Ты мне ещё скажи, что последние восемнадцать лет фейри не воюют с людьми! Сказочник!

— Воюют? Фейри? С людьми? Но как же… как это? Как такое может быть…? Ещё вчера… я могу поклясться, что ещё вчера… — Он окончательно растерялся. — Княгиня…, я не понимаю, о чём вы говорите. Это какой-то кошмар! Я точно помню, что вчера никакой войны не было. Недоразумение — да, люди сожгли сына Егеря, Лиса, приняв его за колдуна. Но это… это было вчера, а позавчера царил мир!

Он взмахнул лапой, оставив в воздухе светящийся след. Словно только что заметив свою прозрачность, он поднёс лапу к морде, впустил и выпустил когти и замотал головой.

— Бред! Почему я в этой форме? Егерь уже века не призывал нас к сражениям! Я не имею права избавляться от плоти в смертных землях! — Он вскочил на лапы, и по призрачному телу пробежала судорога. Сначала материализовались клыки, сияние медленно гасло, уступая место рыжей короткой шерсти. Минута — и передо мной стояла вполне материальная псина — поджарая, короткошёрстная, с лохматым хвостом, пышным загривком и умными золотистыми глазами.

— Скажи, а ты уверен, что не помнишь войны? — недоверчиво переспросила я. — Ты точно знаешь, что никогда не нападал на людей?

Пёс даже не удостоил меня ответом. Нашла какие глупости спрашивать!

— Что ты помнишь? — спросила я уже вполне мирно. Я отложила еду в сторону и подтянула колени к груди. Отблески пламени танцевали на шкуре фейри, позолотив короткую шерсть. Раньше я считала всех низших фейри монстрами, чудовищами, но сейчас я искренне любовалась псом.

— Я помню… — Он задумался. — Я помню, что Егерь собрал нас. Он поднёс Рог к губам и…

Он озадаченно потёр лапой лоб, совсем как человек.

— И?

— …и… ничего… Потом я очнулся рядом с вами, я лизал вам ладонь… Странно… Что было между этими двумя событиями?

— Есть у меня одна мысль… — я покачала головой. — Боюсь, правда, тебе эта догадка не понравится. Война идёт восемнадцать лет, и низшие фейри всё это время нападают на людей. Что самое важное, ещё вчера ты был неразумен. Значит, восемнадцать лет назад что-то или кто-то разум у тебя отнял, а вчера ты напился моей крови, и всё вернулось на свои места.

— Восемнадцать лет… — Он принял моё объяснение без доказательств, видно понял, что я не шучу. — Почти два десятилетия! Что же… Княгиня, расскажите мне, что это за мир, где фейри убивают людей?! Как такое могло произойти?!

— Не знаю, как это началось, мне было всего два года, когда из Врат вырвались безумные, уничтожающие всё вокруг монстры. Никто не понимал, что происходит, ведь наши народы всегда жили не то, чтобы в мире, но, собственно, не контактируя друг с другом. Никто за Врата не ходил, из Врат почти никто не появлялся. Маги знали, что там другой мир, но мир лояльный. И вдруг полчища тварей… Когда поняли, что захватчики неразумны, были созданы отряды охотников. Маги и воины отправились уничтожать врагов. Через какое-то время появились гончие — пойманные фейри, которых подчинили магией. Теперь маги работали в связках с ними. Война идёт восемнадцать лет, люди уже забыли, что это такое, фейри, не пытающийся тебя убить, разумные фейри. Вот, собственно, и всё, что я могу рассказать…

Пёс смотрел куда-то сквозь меня. В его глазах стояли слёзы.

— Не могу… не могу в это поверить. — Он выпустил когти и ударил по земле, вырвав клок дёрна, — Мне нужно время. Лён ра геноре, ми Сид?[7]

Я кивнула, ошарашенная тем, что поняла последнюю фразу, ещё пять минут назад я могла бы поклясться, что не знаю её перевода.

Пёс сорвался с места и исчез среди деревьев. Долго ещё доносился из чащи заунывный вой-плач… Долго ещё кто-то рычал и скулил, выл и пел…

Решив, что фейри вернётся нескоро, я скатала куртку, подложила её под голову и попыталась заснуть. Сон пришёл сразу, я провалилась в привычную до боли алую бездну…

— Тётя, Кэс приезжает!

— Спокойней, егоза, а то приедет твой Кэс, посмотрит на тебя…

Где-то глубоко внутри рождается сосущее ощущение беды. Я уже не слушаю тётку, испуганно отступаю к дверям. Вырастившая меня женщина недоумённо качает головой. Кувшин, стоящий на столе, до краёв наполнен холодным вишнёвым соком…

— Ты чего, Лина?

— Музыка… — шепчу я, сживая ладонями виски. — Музыка… тётя… Злая музыка…

В её глазах вспыхивает животный страх.

— Не слушай её! Не слушай, Лина!

— Не могу! Музыка!

В горле рождается рык, судорога скручивает позвоночник, я слышу как рвётся кожа, когда что-то проталкивается сквозь неё. Острая вспышка, и тонкие когти раздирают пальцы… Меня нет, это уже не я. Нет мыслей и чувств, только жгучее желание, желание убивать…

Я ненавижу вишню…

Я проснулась от своего крика. Пёс лежал чуть в стороне. Костёр ещё не погас, в золотых глазах фейри плясали алые искры. Он даже не вздрогнул, когда я проснулась.