Я больше не была одна.

— Хей, Рей! — Нека догнал меня уже на околице деревни. — Возьми.

Он протянул мне тяжело звякнувший мешочек.

— Не надо…

— Возьми-возьми! Не строй тут из себя барыню. Это твоя доля за шкуры!

Не удержавшись, я обняла зверолова.

— Спасибо…

Он знал, что благодарю я совсем не за деньги… а за то, что на эту ночь он исполнил мою мечту, за то, что сегодня враги были друзьями.

— Что сказать мальчику? Он ведь спросит, куда ты пошла. Деревенские обещали молчать, я им объяснил…

— Скажи, что я иду к Вольграду.

— А на самом деле?

— Туда и иду. — Я усмехнулась и ухватила заволновавшегося пса за загривок. — Скажи ему правду, только не называй моего имени. Если спросит, почему меня не боялись, не отвечай. Пусть сам думает и сам судит.

— В странные игры ты играешь, Княгиня…

— Нека, я княгиня лишь по рождению. Я чужая — и среди людей, и среди фейри. Я не хочу воевать, ни на одной стороне. Ни за людей, ни за фейри. Выбрав этот путь, я знала, на что иду…

Он смотрел на меня с жалостью…

— Не знаю, как ты оказалась здесь, среди людей, Княгиня. Не знаю, зачем и куда ты идёшь. Однажды мы встретимся вновь, и я сделаю для тебя что угодно…

— Почему, Нека?

— Потому, что я оракул… по крайней мере, был им когда-то. Я вижу будущее и вижу, что твоя дорога ведёт туда, где льётся кровь и звенят, скрестившись, серебро и сталь. Я вижу, как осень меняет всё и всех… Я вижу, как полыхают в холодной ночи осенние костры.

Я постаралась запомнить слова мага, который предпочёл убивать животных, а не фейри. Оракулы часто ошибались, но что-то подсказывало мне: в этот раз стоит прислушаться к пророчеству.

Я шла, не оглядываясь, а он стоял на краю деревни и смотрел мне вслед. Нека не прощался, он верил, что мы встретимся, и я заразилась этой его верой.

Лето вступало в свои права, но перед моими глазами кружили листья. Я знала, что скоро он придёт — листопад — и принёсёт с собой перемены. Скоро загорятся осенние костры.

Кэссар открыл глаза и тут же стиснул зубы, сдерживая рвущийся наружу стон-всхлип. То, чего он боялся больше всего, не произошло — без рук он не остался. Однако боль, рвущая плоть на агонизирующие ошмётки, заставила закрасться подлой мыслишке: лучше было бы остаться калекой, чем терпеть это.

— Очнулся, малец? — Седовласый, но не старый ещё мужчина склонился над Кэсом и пощупал его лоб. Его лицо показалось молодому магу странно знакомым, будто он уже видел его когда-то. — Говорил же, тебе повезло в рубашке родиться. Кабы не прихоть княгини, сдох бы.

Кэс всё же застонал, значит, это был не сон, не предсмертный бред. Он действительно пил эту… мерзость.

— Где она? — Слова застревали в пересохшем горле и срывались с губ хриплым карканьем ворона.

— Ушла. — Зверолов поджал губы. — Бросил бы ты это дело, не по зубам тебе княгиня. Гончую из неё не сделаешь, не станет она, повелительница фейри, служить человеку, а убить себя она не позволит.

Охотник словно бы и не слушал:

— Куда она пошла? В какую сторону?!

— Она просила не лгать тебе. — Нека покачал головой и пошёл к дверям. — Она пошла по дороге на Вольград.

— Спасибо.

— Не за что, будь моя воля, тебя бы бросили умирать. — Нека хлопнул за собой дверью. Кэс откинулся на подушку и поднёс запястье к глазам, рассматривая затянувшиеся уже почти раны. Вколоченные на уровне рефлексов заклинания действовали. Сутки-двое, и на память останутся лишь тонкие ниточки шрамов. Тогда он отправится в путь, уже точно зная, что ищет не невидимку и не хамелеона, как считал раньше… Он ищет человеческую девушку, под маской которой скрывается кровожадный монстр, разумный монстр. Не важно, что лица её он так и не рассмотрел, главное, что ей больше не удастся скрыться. Он догонит её и убьёт или умрёт, пытаясь это сделать.

Охотник закрыл глаза. В памяти вставали картины разрушенной деревни. Все погибли… Все, кого он любил, погибли в то утро. Четыре года гнался он за сделавшим это фейри. Охотники так и не смогли определить, к какому виду относился беглец, ни один из известных им фейри не способен был учинить такую бойню. Наконец, Кэс узнал, кто это был. Княгиня…

Высшие фейри никогда не высовывали носа за Врата, предпочитая гнать на людей легионы своих тварей. И вот, одна из них четыре года назад появилась в землях людей. Зачем? Зачем ей это было надо?

Не важно. Главное, что когда охотники почувствовали присутствие фейри-одиночки, один из молодых магов взял Рог, он хотел с его помощью подманить фейри, пленить его и привезти в Академию, где маги разума наложили бы на него заклятья и сделали слугой, ищейкой людей, приручённой гончей.

Княгиня не поддалась зову, не пришла в расставленные сети, вместо этого она вырезала всю деревню, в которой её застиг охотник.

Эта деревня называлась Серебряный Ручей, там родился Кэс. Вся его семья, все друзья погибли от рук княгини. Она кромсала и рвала людей, словно тряпичных кукол. Пришлось хоронить всех в общей могиле…

Там, на пепелище родного дома, Кэс поклялся, что убьёт фейри, сделавшего это. Он дал клятву родителям, невесте, братьям и сестре, что отомстит за их гибель.

Четыре года он жил лишь преследованием, и вот, наконец, настиг жертву, а она оказалась столь глупа, чтобы принять предложенные правила игры.

Кэс не понимал только одного…

Зачем фейри спасла его?! Почему она отозвала псов, как решилась поделиться собственной кровью?! И уж совсем странно было то, что она не тронула людей, а люди её. Когда она «кормила» его, он успел заметить, что в глазах окружавших их крестьян и охотников не было ни страха, ни ненависти…

И как это всё понимать?! Бред какой-то…

— Ты уверен, что мы поступаем правильно, Нека?

— Да, Бран, она идёт верной дорогой, не будем мешать.

— Но, если это действительно она, нужно было рассказать ей, объяснить! — вмешался в разговор Виттор.

— Это она. — Нека недовольно махнул рукой. — Неужели ты думаешь, что в человеческих землях есть ещё одна княгиня-подкидыш?! Ты совсем потерял чутьё, Виттор Стрелок.

— Так почему же ты ничего не рассказал ей! Почему отпустил одну, Нека Оракул?!

— Потому, что увидел кусочек её судьбы. Ей нужна будет помощь, но не сейчас. Мы придём к ней, когда она вспомнит себя, вспомнит мир, где фейри были разумны.

— Сколько жизней заберут фейри за это время? Об этом ты подумал?

— Помолчал бы, Бран Бард, и без тебя тошно! Чем трепать мне душу, лучше бы спел. Тошно мне. Как подумаю, что мы с этой девочкой сделали… как представлю, что мы ещё сделаем…

— Отчего ж не спеть? — неожиданно покладисто ответил ему бард. — Спою…