— Я сам проверю.

Ренди пожал плечами.

— Что ж, понимаю твои чувства. — Он поднялся на ноги и поправил автомат: — Ты готов?

Страйкер кивнул и поднялся:

— Еще бы! Чем скорее мы вынесем ее из этого ада, тем лучше. Эти антибиотики, похоже, ни черта не действуют.

— Выше голову, друг! Мы почти у цели!

— Что значит «без документов не отпустим»?! — Ренди смотрел на полковника, полковник — на Ренди, и ни один не собирался уступать. — Вы же знаете, кто она!

— Я ничего не знаю, сеньор. Вы говорите, что это мисс Уитни-Кинг. Вас я не знаю, с ней тоже никогда не встречался. Никаких документов при ней нет. — Полковник развел руками; темные глаза его оставались непроницаемыми. — Без документов она не улетит.

Солнце пекло невыносимо. Они стояли перед несуразным зданием терминала: Страйкер с полубесчувственной Темпест на руках, двое его товарищей рядом и солдаты правительственной армии, невозмутимо наблюдающие за этой сценой. Ренди и полковник спорили уже четверть часа, и, похоже, терпение у обоих подходило к концу. И у Страйкера тоже.

Он шагнул вперед, и двое по бокам последовали за ним.

— Полковник, эта женщина горит в лихорадке. Вы уже пятнадцать минут держите нас на солнцепеке, не позволяя ни покинуть страну, ни даже укрыться от солнца в помещении. Я понимаю, что у вас приказ. Можно спросить, какое удостоверение личности мисс Кинг вы сочтете достаточным? — Страйкер не зря считался специалистом по решению проблем: он умел справляться с самыми на первый взгляд безнадежными ситуациями.

Полковник с явным облегчением повернулся к Страйкеру. В его лице и голосе он не прочел ни раздражения, ни враждебности — ничего, кроме тревоги и заботы о больной женщине.

— Если найдется человек, готовый опознать сеньориту — кто-нибудь, кроме вас троих, — этого будет достаточно.

— Боюсь, это невозможно. Единственный человек в городе, который ее знал, — женщина-врач из лагеря для беженцев — улетела последним самолетом.

На лице полковника появились проблески сочувствия. Похоже, своей неподдельной тревогой Страйкер сумел пробудить в нем какие-то чувствительные струны.

— Я все понимаю… — Он беспомощно развел руками. — Но не могу позволить вам улететь без документов. Поймите меня правильно, я человек военный. У меня приказ.

— Страйкер, я не вынесу эту жару, — пробормотала Темпест обессиленно. — Положи меня в тень.

Страйкер склонился над ней, стараясь заслонить от обжигающих лучей солнца.

— Знаю, детка. Потерпи немного.

— Я хочу домой, я больше не выдержу, Страйкер.

Страйкер взглянул в ее пылающее от жара лицо — и принял решение. Может быть, безумное, но Страйкеру не раз случалось совершать безумства, и все они в конце концов себя оправдывали. Он поднял голову и взглянул полковнику в глаза.

— Полковник, эта женщина — моя невеста. Мы собирались пожениться, когда вернемся в Штаты. Если вы найдете священника и позволите нам обвенчаться немедленно, этого вам хватит? — Он повернулся к Ренди, не реагируя на его изумленную физиономию: — Достань мой паспорт. Он в левом кармане рюкзака.

Ренди достал документы и протянул их офицеру. Тот проглядел бумаги, вздохнул и отдал их Страйкеру.

— Этого достаточно, друг мой. Я отдам распоряжение, и мои подчиненные все немедленно устроят. — Он подозвал высокого сержанта и отдал ему короткую команду, кивнув в сторону терминала: — Подождите там, пока мы найдем для вас падре.

— У вас найдется отдельная комната?

— Там только одна комната. Можете войти туда. Мы подождем снаружи. — Полковник подошел к двери и, остановившись перед ней, оглянулся на Темпест. — Сеньорите повезло с мужем, — пробормотал он, сам открыл дверь и плотно прикрыл ее за Страйкером.

Войдя в полутемное помещение, Страйкер опустил Темпест на стул и поднес к ее губам фляжку. Темпест сделала глоток, ресницы ее дрогнули.

— Вот и хорошо, — пробормотал Страйкер. — Молодчина!

Темпест глубоко вздохнула и открыла глаза. Прохлада терминала и холодная вода подействовали благотворно.

— У меня опять лихорадка, — прошептала она.

— Не разговаривай. Просто пей и слушай меня. У нас мало времени.

Едва ли Темпест сейчас была в состоянии думать. Однако тон Страйкера насторожил ее.

— Что-то случилось, да?

— У тебя нет паспорта.

— О господи!

— А без паспорта тебя не выпускают из страны.

Темпест нахмурилась, пытаясь проанализировать сказанное.

— Но нам надо домой, — произнесла она наконец. — Я не хочу здесь торчать всю жизнь!

— Конечно, солнышко. — Он убрал с ее щеки слипшуюся от пота прядь волос. — И мы обязательно улетим.

Темпест слабо улыбнулась.

— Ты все устроил? — Ресницы ее дрогнули, веки опустились, словно не в силах сопротивляться собственной тяжести. — Я знала, ты что-нибудь придумаешь…

— Не засыпай, милая! — Он слегка встряхнул ее. — Это очень важно. Мне нужна твоя помощь.

Темпест с трудом открыла глаза — и увидела, что Страйкер встревожен. С чего бы это? Ведь все хорошо — он ее нашел, и теперь они полетят домой.

— Я все сделаю, хотя не понимаю, какой от меня может быть толк?

— Но ты не знаешь, что надо делать! — Страйкер готов был завыть от досады.

— Какая разница! — пробормотала Темпест, и у Страйкера вдруг защипало в глазах от такого безоглядного доверия. Боже правый, ведь он лишь хочет ее спасти! Это единственный выход… Почему же он готов умереть от стыда, словно обманывает ребенка?

— Милая, нам надо срочно пожениться.

Эти слова пробили брешь в пелене полузабытья.

— Срочно пожениться? Не надо. Я ведь не бе… мене бе-ре-менна, и ты совсем не обязан… Чушь какая-то!

Страйкер застонал сквозь зубы:

— Нам нужно пожениться, чтобы тебя выпустили из страны как мою жену. У нас нет другого выхода.

Темпест нахмурилась, пытаясь что-то сообразить. Нет, Страйкер никогда не лгал ей. Не такой он человек, чтобы вынуждать ее к чему-то обманом. Что ж, пусть будет так.

— Мы поженимся и улетим, — повторила она. — А, если не поженимся, останемся?

— Умница, ты все правильно поняла.

— Но ты ведь можешь лететь без меня.

— Никогда. Я останусь с тобой, и, насколько я знаю Ренди, он тоже.

Темпест подняла руку — это простое движение далось ей с невероятным усилием — и погладила его по небритой щеке.

— Хорошо… Если иначе нельзя… Я согласна.

Страйкер прижал к губам ее горячую ладонь. Если бы он попытался представить себе в обозримом будущем эту церемонию, ничего подобного ему бы не могло прийти в голову.

— Спасибо.

— Нет. Это тебе спасибо. — Она закрыла глаза и добавила невнятно: — Разбуди меня, когда надо будет сказать «да».

Темпест беспокойно заерзала на узенькой кушетке. Почему она не может встать? Привязана? Или кто-то сильными руками удерживает ее на месте? Темпест попыталась подняться.

— Спокойно, девочка. Лежи спокойно. Страйкер сейчас вернется.

Но Темпест, что-то пробормотав, оттолкнула его руку, и Ренди оглянулся в поисках Страйкера. Пусть поторопится, черт возьми! Каждый раз, когда он куда-то отходит, Темпест впадает в беспокойство, и никто, кроме Страйкера, не может убедить ее, что она в безопасности.

— Нет! — простонала Темпест, вырываясь из его объятий.

— Страйкер! — громко позвал Ренди.

Темпест слышала голос, но не могла понять, кому он принадлежит. В бреду она вновь переживала прошлое: ей казалось, что ее схватили мятежники и Страйкер тоже где-то здесь… Надо его найти! Только он сможет спасти ее!

Двое американцев, дремавших на передних сиденьях, вскочили и обернулись. В тот же миг из хвостовой части показался Страйкер с полотенцем через плечо. С первого взгляда он понял, что происходит.

— Темпест, лежи тихо! — приказал он, приближаясь к ней и загораживая от Темпест пугающие ее фигуры троих мужчин.

Темпест вцепилась ему в рукав: на глазах у нее блестели слезы, дыхание с хрипом и присвистом вырывалось из горла, грудь тяжело вздымалась.