Но ее останавливало то, что он уже почти принадлежит Присцилле. И будет очень глупо, если она сейчас поддастся чувствам и все испортит. Да и с того момента, как он целовал ее, прошла уже целая неделя. Он, вероятно, уже давно забыл об этом. Но чувства, пробуждавшиеся в ней каждый раз, когда она вспоминала о той ночи, были живыми и яркими, словно это произошло вчера.

– Да, думаю, что да.

– Что? – переспросил Энджелл.

Эва поняла, что молчала так долго, что он уже забыл свои последние слова.

– Я имела в виду, что, наверное, вы с Присциллой действительно понравитесь друг другу.

Он затянулся в последний раз и выбросил сигару.

– Хм. Думаете, мы будем с ней общаться так же, как с вами?

Она подняла голову, втайне радуясь, что в темноте он не увидит выражения ее лица.

– Возможно, – сказала девушка.

– Хотел бы я… – начал он, но остановился.

– Что именно?

– Нет, ничего. Это невозможно.

В Эве проснулось любопытство.

– Что невозможно? – требовательно переспросила она.

– Я просто подумал… Мы никогда бы не встретились, если бы не эти странные обстоятельства. Не задумывались об этом?

– Нет.

– А теперь, из-за этих же обстоятельств… – Он замолчал.

Да, подумала она. Именно эти обстоятельства, которые свели их вместе, теперь же и удерживают от…

Ее сердце забилось сильнее.

– Да, из-за этого… – Ее голос был едва слышен сквозь шум поезда и свист ветра.

Он повернул к ней лицо и тоже оперся плечом о стенку вагона. Тут поезд начал поворачивать, и ее бросило прямо на него. Рукой она ухватилась за его плечо.

Энджелл обнял ее, придерживая, но, когда поезд вновь выровнял движение, не стал убирать руки.

Он пристально смотрел на нее. Она чувствовала этот взгляд, даже несмотря на то что разглядеть что-нибудь в окружающей мгле было чрезвычайно сложно. Они были так близко друг от друга. И вокруг было так темно. И они были одни. На задней площадке скоростного экспресса, несущегося сквозь темную непроницаемую ночь Среднего Запада.

– Что бы ты хотела, Эва? – хрипло спросил он. Она чувствовала его горячие руки даже сквозь куртку.

И она была уже готова сказать это. Произнести вслух то, чего она хотела с того самого момента, как только ступила на эту площадку. Ее дыхание участилось, и она уже с трудом могла разлепить губы.

– Скажи же, – крепче сжимая ее в объятиях, произнес Энджелл. – Ты же можешь это сказать, Эва.

– Поцелуй меня, – попросила она.

Молодой человек не стал заставлять просить его дважды. Он нежно обнял ее и накрыл ее губы своими. Она прижалась к его теплой груди, а руками гладила его по спине, ощущая под пальцами рельефные мускулы.

Какое-то инстинктивное желание заставляло ее прижиматься к нему все сильнее. Он вздрогнул и опустил руки чуть ниже. Теперь она спиной опиралась о холодную металлическую стенку вагона. Эва чувствовала, как к ее ногам прижимаются его горячие бедра.

А вокруг плыли скрытые темнотой бескрайние поля. И ритмичный стук колес словно отзывался у нее внутри – так бешено колотилось сердце девушки.

Горячая приятная истома наполняла все ее существо. Она чувствовала, что сходит с ума от близости этого мужчины. Если они зайдут чуть дальше, она уже не сможет контролировать переполняющее ее желание.

Но что дальше? И куда это заведет их? Что она делает здесь, обнимая будущего мужа Присциллы на задней площадке поезда? Как она могла забыть о сестре?

С внезапностью, удивившей обоих, Эва оттолкнула его. Энджелл ударился спиной о железные перила – единственное ограждение на площадке. Схватившись за холодные металлические прутья, он взглянул на нее горящими глазами. Ветер беспощадно трепал его непослушные волосы.

– Остановись, – произнесла она задыхаясь. – Мы не должны… Ты не можешь…

Энджелл тяжело дышал, приходя в себя.

Эва смущенно посмотрела на него и отвела взгляд, пытаясь собраться с мыслями. Ну почему он молчит? О чем он думает?

– Прости, пожалуйста, это я виновата. Это моя вина, но нам надо было остановиться. – Теперь она не смотрела на него. Она просто понимала, что необходимо выйти из этой неприятной ситуации как можно быстрее. Возможно, еще не поздно все исправить. Если учесть, что они смогли в течение недели забыть об их последнем поцелуе…

– Да, Эва, ты права, – наконец выговорил молодой человек, – нам необходимо было остановиться. Но вовсе не из-за того, о чем ты думаешь. – Она уловила в его голосе какую-то странную интонацию и не могла понять, что она означает. – И не из-за того, что ты хотела этого поцелуя, и не из-за чувств, которые ты ко мне испытываешь, и не из-за желания…

– Нет! – запротестовала она, отворачиваясь. – Не надо. Не продолжай!

Молодой человек шагнул к ней и, довольно грубо схватив за предплечье, развернул к себе лицом.

– Дай мне закончить, – резко сказал он. – Ты желала меня. Это понятно. И Бог свидетель, как я желаю тебя. Но причины, по которым я остановился…

Она громко перевела дыхание.

– …не имеют ничего общего ни с моралью, принятой в твоем высшем свете, ни с твоим аристократическим взглядом на вещи, – ядовито продолжил он. – Потому что лучшего случая показать тебе, кто ты на самом деле, не представится. Сейчас в тебе говорила настоящая женщина. Ты просто горела от страсти, как какая-нибудь дешевая уличная девка.

Она задохнулась от возмущения и попыталась освободиться. Но он крепко держал ее. Она взглянула на него и с ужасом поняла, что он улыбается.

– Думаешь, я оскорбляю тебя? А если я отпущу тебя? Дашь мне пощечину и быстро убежишь через эту дверь? Не так ли, Эва?

Она сжала губы и метнула на него ненавидящий взгляд.

– Ладно. Но сначала я договорю, – продолжил молодой человек, не отпуская рук. Она вновь ощутила тепло, исходящее от его тела. Но теперь ей уже тяжело было даже представить, что всего только несколько минут назад она чувствовала себя рядом с ним в безопасности.

– Вы вели себя как истинная леди. Вы смогли вовремя остановиться и не потерять голову. Но когда я смотрю на вас, я вижу страсть в ваших глазах. И не стоит ее скрывать. Не стоит беречь ее ради поцелуя или двух. Пожалуй, это единственное, чему могу научить вас я, мисс Морланд. Тому, что вы тоже простая смертная. Да, мэм, вы, конечно, можете отрицать все. Но все-таки вам лучше найти человека, которого вы сможете открыто любить. – Он тяжело вздохнул и тихо продолжил: – И это должен быть не я. И не потому, о чем вы подумали. У меня есть свои причины, чтобы не воспользоваться сегодняшним вечером.

Эва слушала, приоткрыв рот от удивления. В ней постепенно поднималась ярость, затмившая и смущение, и чувство собственной вины.

– То есть, – спросила она дрожащим от гнева голосом, – вы остановились не из-за того, что опомнились? Тогда, возможно, вам следует просветить меня, что заставило вас решиться так поступить?!

Ее гнев был настолько силен, что она даже не могла придумать, чем уколоть его поязвительнее.

Но взгляд его был абсолютно непроницаем.

– Вы никогда не узнаете этих причин, – спокойно проговорил юноша.

– Нет? – Она никак не могла справиться с захлестнувшими ее эмоциями. Да как он смеет…

Он минуту помолчал и наконец произнес:

– Нет.

– Ох! – пробормотала она раздосадованно.

Молодой человек выпустил ее. Девушка бросилась к двери и схватилась за ручку, дернула ее что было сил, но дверь не открывалась.

Тогда Энджелл протянул руку к двери, и Эва отступила, освобождая ему место. Иронично улыбаясь, он толкнул дверь, и та открылась.

Эва взглянула на него, затем стянула куртку и бросила ему. Он поймал ее рукой.

– Ублюдок, – прошипела она и выскользнула в дверь.

Энджелл даже не вздрогнул от хлопка двери. Он только кивнул и, насмешливо улыбнувшись, пробормотал себе под нос:

– Сами о том не подозревая, вы, мисс Морланд, практически попали в цель.

До прибытия в Бостон Эва не обмолвилась с Энджеллом больше ни единым словом. Их последний разговор еще звучал в ее голове, и она старалась не встречаться с ним глазами и вообще не давать ему ни малейшего повода думать, что она может простить его. Гнев и унижение кипели у нее в душе.