Торопливо повернувшись к Энджеллу, чтобы извиниться за бестактность, она поняла, что не может найти подходящих слов. Молодой человек смотрел на нее таким загадочным взглядом, что она замерла.

Наконец он неторопливо, с неожиданной кошачьей грацией поднялся со стула.

– Прошу прощения, мисс Морланд, мистер Уинтерз, – проговорил молодой человек твердо, переводя взгляд с одной на другого. – Я не могу понять, что вы за люди. Я чувствую себя с вами марионеткой.

Эва проводила его глазами, пока он шел к двери. Харви тоже не сводил с него глаз.

– Что вы говорите? – произнесла Эва.

– Вы слышали, что я сказал. – Он даже не обернулся.

Энджелл резко открыл дверь и хлопнул ею так сильно, что у стены закачались деревянные стулья. Эва с Харви вздрогнули.

В комнате повисла тишина. Раскаяние овладело Эвой. Она сидела, закрыв глаза и прижав кулачок к губам. Если бы только повернуть все иначе. Если бы она могла взять обратно все, что она сказала после того, как они закончили танцевать!

– Мы действительно вели себя с ним непозволительно бестактно, – виновато проговорила девушка. И услышала, как громко в наступившей тишине вздохнул Харви. – И мы еще пытались учить его манерам! – с коротким сухим смешком продолжила она. – Он нам ничего не сделал, а мы дрессировали его, как животное.

Лицо Харви напряглось и посуровело.

– Но мы же были достаточно добры к нему. И мы купили ему одежду!

Она бросила на него недоверчивый взгляд:

– Он относился к нам с уважением, а мы… мы едва удостаивали его вниманием.

Харви сердито обернулся:

– Мы это уважение заслуживаем! А он – нет. Тут все очень просто.

Эва открыла рот от удивления и посмотрела на него:

– Но почему? Почему мы достойны уважения? Из-за того, что мы богаты и у нас есть деньги?

– Да, – резко проговорил Харви и посмотрел на нее пустыми глазами. Он дернул щекой и закончил: – Именно поэтому, Эва. Потому, что у нас есть деньги.

Сердце Эвы готово было вырваться из груди, когда она постучалась к Энджеллу в дверь. Из комнаты не доносилось ни звука. Она испугалась: а вдруг он уже незаметно собрался и уехал? Она хотела прийти раньше, но никак не могла придумать, как начать разговор. Что говорить после первых извинений за их с Харви поведение? И она еще долго мерила шагами комнату, но так ничего и не придумала. Наконец она все-таки решилась отправиться сама к молодому человеку, чтобы извиниться и поговорить.

Она постучала вновь и на этот раз с облегчением вздохнула, почувствовав внутри какое-то движение. Раздались тяжелые неторопливые шаги, ручка медленно повернулась, и дверь приоткрылась.

Перед ней в рубашке, но без галстука и воротничка стоял Энджелл. Верхние пуговицы были расстегнуты, и она могла видеть его смуглую шею.

Она почувствовала легкий запах виски, исходящий от него. Однако глаза его были абсолютно трезвыми.

– Мисс Морланд, – поклонился он. В руке у него был небольшой стаканчик. – Чем обязан удовольствию видеть вас?

– Я пришла извиниться, – сказала она. – Мы с Харви вели себя сегодня просто ужасно. Вы этого абсолютно не заслужили. Прошу вас простить нас.

– Так вы пришли извиниться. – Он оперся рукой о дверной косяк и задумчиво посмотрел на нее.

Эва нервно оглянулась на пустой коридор.

– Можно мне войти?

На лице молодого человека проступило легкое удивление, но он тем не менее не двинулся с места.

– Вы хотите войти? Вы одна хотите войти в спальню мужчины?! Что могут подумать люди? А что, если я начну вести себя неподобающе?

Эва подняла голову и встретила его упрямый взгляд.

– Разве вы на это способны? – спросила девушка.

– Не знаю, – слабо улыбнулся он.

– Все-таки дайте мне войти, мистер Энджелл, – взволнованно произнесла она, – нам необходимо поговорить.

Его взгляд посуровел, и она поняла, что это опять прозвучало слишком высокомерно.

– Пожалуйста, – негромко попросила она.

Еще секунду он мерил ее взглядом, затем отступил назад, освобождая ей дорогу. Она вошла, прикрыв за собой дверь, и увидела, как Энджелл опускается в кресло у камина. Неяркий свет, исходящий от лампы, окутывал комнату таинственным полумраком.

Эва подошла к соседнему креслу и огляделась. На столике рядом с огнем стояла бутылка. Этикетка на ней гласила, что внутри находится высококачественный шотландский бренди. Рядом лежало несколько книг. Самая верхняя была открыта.

– О, простите, – привстал Энджелл. – Я и забыл, что нельзя садиться, пока леди не села. Должно быть, устал в театре.

Эва вздрогнула от его насмешливого тона, затем обошла кресло и в высшей степени осторожно присела на краешек. Энджелл плюхнулся обратно в свое.

– Ну, а теперь, – проговорил он, вяло покачивая в руках стакан, – за что вы хотели извиниться?

– Мне кажется, это и так ясно, – пробормотала она, смущенная его легкомысленным поведением и небрежными словами.

– О, любопытная тактика! Пустые извинения за то, что я мог почувствовать несправедливое отношение к себе. – Он кивнул с умным видом. – Ну что ж, вовсе не так уж и плохо для начала разговора.

От досады Эва слегка прикусила губу.

– Нет, – твердо проговорила она. – Я не извиняюсь за то, что хотела помочь вам.

Энджелл вздохнул и, глядя в огонь, сделал несколько глотков бренди.

– Знаете, – задумчиво проговорил он, – меня не особенно волнует, что вы так… резко меняетесь. Вы сами, вероятно, просто не замечаете, как вы себя ведете. То вы приятнейшие собеседники, а потом вдруг – бах! Боюсь, что никогда не смогу привыкнуть к этому.

Эва сидела неподвижно, не сводя с него пристальных глаз. Блики огня, играющие на его лице, придавали ему необычный загадочный и в то же время еще более привлекательный вид.

– Я имею в виду, что иногда перестаю понимать, как вы на самом деле относитесь ко мне, – продолжал он. – Слишком по-разному мы смотрим на вещи. И вы… ведете себя тоже по-разному.

Она решила, что он говорит о поцелуе, и, внезапно испугавшись, торопливо прервала его:

– Мы ведь договорились больше не вспоминать о том вечере…

– Я не говорю о том вечере, – яростно отрезал он и неожиданно вскочил на ноги. Эва судорожно схватилась за подлокотники кресла, словно опасаясь, что он подойдет к ней.

Но молодой человек сделал шаг к камину и выплеснул остатки бренди в огонь. Пламя всколыхнулось. Затем он поставил стакан на каминную полку и провел рукой по отполированному дереву.

– Я говорю о вас, мисс Морланд, и даже о Харви. Вы можете казаться очень приятными, но затем… – Он изучал дно стеклянного стакана. – Я вовсе не о той ночи. Но с тех пор я часто вспоминал о ней. И многое передумал. – Он бросил на нее испытующий взгляд. – А вы не думали, мисс Морланд? Или вы не можете вспоминать об этом без стыда?

– Я не… я не хочу говорить об этом.

Энджелл сухо рассмеялся:

– Ах! Еще бы вы хотели!

Девушка почувствовала, как ей становится не по себе. Разговор был для Эвы очень неприятным, но она не знала, как с этим справиться.

– Да, скажите мне еще одну вещь, – продолжал Энджелл. Она знала, что он смотрит на нее, но не сводила глаз с пылающих языков пламени. – Зачем вы меня так целовали?

Она уже открыла рот для суровой отповеди, но он остановил ее, подняв руки, словно сдаваясь.

– Нет-нет! – проговорил он. – Не надо сердиться. Это просто вопрос. Я услышу, что вы ответите, и больше не будем возвращаться к этому. Обещаю. Мне просто необходимо это знать. Почему вы целовали меня с такой страстью?

– Это вы целовали меня. – Голос не слушался ее, и слова прозвучали довольно резко.

Он посмотрел на нее с неприятной ухмылкой:

– Ну, скажем так, я начал.

Девушку охватила паника: да как он смеет язвить! Что же он, в конце концов, за человек? Сначала кажется добрым, а затем…

– Той ночью я думала, что могу вам доверять, – с безнадежностью в голосе проговорила она. – По известным причинам я чувствовала себя с вами в безопасности. Но теперь я понимаю, это было ошибкой. Вас мне следовало опасаться даже больше, чем уличных бандитов.