Логично, что и говорить.

Смотритель каменоломен, уже умасленный некоторой приятной суммой, встретил поздних гостей словно сама любезность. Даже чуть было не предложил самолично провести экскурсию, так что Максу даже пришлось отказываться:

– Нет-нет, мы уж как-нибудь сами.

В помещении было дольно душно, и Тейя сняла мантилью, оставшись в черной короткой юбочке и голубой блузке, по здешним меркам больше похожей на ночную рубашку. Сексуальный наряд сей, конечно же, произвел на смотрителя неизгладимое впечатление – он так и стоял, широко раскрыв рот, да светил фонарем, наблюдая, как гости спускаются в подземелье.

Мрак вокруг становился все гуще, и керосиновый фонарик в руках Якбаала казался тусклой, вот-вот готовой угаснуть звездочкой в бесконечном просторе вселенной. По обеим сторонам вырубленного под землей коридора все так же белели черепа и кости, останки, когда-то перенесенные со старых кладбищ.

Пройдя по коридору, они шли еще, наверное, с четверть часа, а то и более, пока наконец шагавший впереди Якбаал не остановился и не поставил наземь фонарь.

– Идите во-он в ту штольню, друзья мои! – указал он. – Фонарь оставьте, там он вам без надобности.

Пожав плечами, Макс взял за руку Тейю и, не оглядываясь, шагнул в темноту…

Они шли долго – или просто так казалось, – вокруг была… нет, не полная тьма, все же откуда-то пробивались тусклые желтоватые лучи – горели керосиновые лампы? Все те же, уже привычные груды костей, запах каких-то удобрений и озона. Стояла полная тишина, лишь осторожные шаги путников отдавались под низкими сводами, да слышно было, как капает где-то вода.

Идущий впереди Макс остановился перед развилкой, не выпуская из своей ладони теплую руку Тейи. Всмотрелся – пробивающийся слева свет казался довольно ярким и… каким-то белым, что ли…

– Туда. – Юноша решительно шагнул в коридор.

Стало заметно суше, светлее, вот донеслись какие-то лязгающие звуки, и – на тебе – повисла перед глазами синяя с белым табличка «M 6 Nation». Увидев ее, Максим радостно улыбнулся и, обернувшись, весело подмигнул своей спутнице:

– Кажется, уже пришли! Вон переход…

Вот уже появились люди, целый водоворот спешащих по своим делам личностей: темнокожие рабочие в оранжевых робах, смуглолицые женщины в плотных темных платках, смеющиеся подростки в джинсовых курточках.

Да-а… похоже, и в самом деле пришли. А вот снова табличка: «Sortie/Orly bus». Выход!

Они вышли из метро, как и всегда, на станции «Denfert Rochereau», в 1876 году еще именуемой place d’Enfer – «Площадь Ада». Хорошее название, если учесть груды сложенных под землей костей.

Ярко светило солнышко, даже можно сказать пригревало, однако не очень-то сильно. Легкий ветерок приносил откуда-то запах жареных каштанов, раскачивал ветви деревьев… кое-где уже с тронутыми желтизной листьями. Осень! Черт побери, здесь, кажется, осень! Впрочем, пока что не холодно…

Подумав так, Максим тут же обозвал себя тупым гоблином: это ему не холодно – в куртке, а вот как Тейе в тоненькой блузочке и короткой юбке?

– Ну-ка, накинь. – Сняв куртку, молодой человек быстро набросил ее на плечи своей юной супруге.

Все те же деревья, ряды припаркованных у домов скутеров и велосипедов, бельфорский лев на площади смотрит все так же гордо.

Бульвар Эдгар Кине… Можно, конечно, было бы и проехать чуть-чуть на метро, но, раз уж вышли, придется пешком – да тут и недалеко в общем-то.

Как заметил Макс, Тейю, еще во время ее прошлого появления в Париже, ничуть не пугали ни автомобили, ни поезда метро, ни прочие чудеса техники. Ну подумаешь, самобеглая повозка и железная змея! Что же касается домов – да не такие еще гробницы есть в Городе Мертвых! Нет, Дефанс, конечно, и тогда впечатлил и еще немного Башня.

– Нам сюда, во-он, мимо кладбища.

Свернув с бульвара Распай на Эдгар Кине, путники зашагали к Монпарнасской башне, черный прямоугольник которой нагло блестел в лучах вечернего солнца.

– Двенадцать, четырнадцать, – Максим рассматривал номера домов. – Ага! Вот – восемнадцатый.

В квартире номер тридцать шесть дверь открыл субтильный молодой человек в очках, в джинсах и клетчатой рубашке, чем-то похожий на студента. Впрочем, для студента он, пожалуй, был староват – может быть, лет тридцати или чуть больше.

– Если вы – друзья Виктора, то это этажом выше, – вместо приветствия сообщил молодой человек и захлопнул дверь.

Пришлось звонить снова.

– Нет, мы как раз к вам, месье Пико. Господин Якба передает вам привет… и еще кое-что.

Максим протянул очкастому упакованную картину.

– Входите. – Азартно потерев руки, молодой человек принялся тотчас же распаковывать посылку, ничуть не стесняясь невольных гостей.

А те с любопытством следили за всеми его действиями, интересно было – что там за картина? В подземелье-то некогда было посмотреть, да и темновато.

Вот из-под холстины показались коричневато-розовые, покрытые снегом деревья, река.

– «Набережная де ля Гар в снегу», – довольно прокомментировал хозяин квартиры. – Гийомена у нас еще не было.

– Месье Якба сказал, что вы… если что, поможете нам.

– Помогу? – Парень снял очки и протер рукавом рубахи стекла. Потом улыбнулся: – Ах да. Двести евро пока устроит? – Он вытащил из кармана купюры.

– Устроит, – усмехнулся Максим.

– Только напишите расписку. Сами знаете, Мишель Якба на слово не верит.

Быстро исполнив требуемое, Макс и Тейя попрощались с очкастым и на метро поехали в Нейи.

Бульвар Бино, дом 66, модерновое здание – штаб-квартира Великой Национальной ложи Франции. Масоны… Макс помнил, как приходил сюда в прошлый раз. Тот же зал, украшенный масонскими символами – всякими там циркулями да треугольниками. И, кажется, тот же служитель. Во всяком случае, Максима он, похоже, узнал.

– Мне нужен брат Пьер Озири, – негромко сказал юноша. – По срочному и важному делу.

– А вы записывались на прием? У брата Пьера сегодня очень много дел. Не думаю, что он сможет принять кого бы то ни было.

– А вы передайте ему одну фразу – «Скоро Амон и Ра станут как братья!»

Уже через пару минут они сидели в просторном кабинете брата Пьера – жреца Амона Петосириса. Макс пил кофе, а Тейя – привычное пиво, причем морщилась – казалось невкусно.

– Да уж, с египетским не сравнить! – засмеялся масон. – Могу предложить вино… впрочем, и оно вряд ли понравится царице.

– Ты не скучаешь по дому, жрец? – поставив стакан на стол, внезапно спросила Тейя.

Вежливая улыбка застыла на смуглом лице Петосириса.

– Очень скучаю, моя царица! – тихо промолвил масон. – Но знаю, что никогда не смогу вернуться обратно. Я пробовал, много раз пробовал – и все безуспешно. Только лица царского рода могут…

– Царского рода? – удивленно переспросил Макс. – Ну, мы с Тейей, понятно… А что же Якбаал и Сетнахт, они, выходит, тоже благородных кровей?

– Якбаал – из младшей ветви царей хека хасут. – Петосирис кивнул. – Что же касается Сетнахта… не знаю. А что, он тоже здесь?

– Пока нет… Но, полагаю, вполне может явиться.

– Он ничего здесь не найдет! – Жрец неожиданно рассмеялся и, выдвинув ящик стола, достал… золотого сокола, а потом с благоговением протянул его Тейе. – Я вручаю сей амулет тебе, моя царица. Пусть власть Великого Дома распространится на всю Черную землю, от верхних порогов до Дельты!

– Так будет! – принимая сокола, серьезно заверила Тейя. И тут же озабоченно всплеснула руками: – Нам нужно поскорей возвращаться – кто знает, что там делается дома без нас?

– Да, да. – Петосирис поспешно поднялся и одернул пиджак. – Пойдемте, я провожу вас.

Серебристый «пежо» мчался через весь Париж! По авеню Гранд Арме, мимо Триумфальной арки, по Елисейским полям, через Сену по мосту Альма… Справа в окнах плыла Башня, серая ажурная громадина на фоне синего неба. Смеркалось, на улицах зажглись фонари, а когда путники подъехали к площади, стало уже и вовсе темно.