– Хэй, Асотль, Шочи! А мы-то думали, куда вы запропастились?

– Мы же сказали, что задержимся.

Ребята сейчас выглядели франтами: в длинных хлопковых и шерстяных одеждах, в плащах из сияющих всеми цветами радуги птичьих перьев, золотые пекторали сияли на солнце, шевелюры юношей были тщательно вымыты и расчесаны, кое-кто вставил в волосы перья, кто-то надел диадемы, а вот Асотль просто повязал на лоб украшенную золотом и нефритом повязку.

На душе было радостно еще и от того, что удалось уговорить сына масеауалли Шочи надеть узорчатую тунику – у Асотля таких было две, ну неужели он не поделится с другом. Тот, конечно, поначалу отказывался, но потом согласился – все-таки праздник, да и Асотль ему не чужой: парни давно воспринимали друг друга, как братьев.

– Ой, смотрите-смотрите, ой, не могу, какой важный! – скорчившись от смеха, Сенцок показывал пальцем на Тесомока, шедшего сразу за жрецами в компании трех парней, и в самом деле, выглядевшего весьма гордо, еще бы – этой четверке была доверена великая честь: сражаться с будущей жертвой. Поистине, было чем гордиться – парни и гордились, свысока поглядывая на окружающих…

А как только видели какую-нибудь девчонку, ясно – не простолюдинку, так совсем надували расписанные красной и синей краской щеки. Высокие деревянные шлемы, украшенные цветными перьями, увенчивали их головы, такие же перья украшали щиты и короткие копья. Красавцы, что и говорить.

И девчонки на них – да, поглядывали…

Ну что ж, Тесомок, вне всяких сомнений, заслужил подобную честь, в отличие от некоторых, опозорившихся на острове во время военной игры.

– Ничего, – сплюнул Сенцок. – Придет еще и наше время, верно, Асотль?

Асотль торопливо согласился, а Шочи сделал вид, что ничего не слышит – а, собственно, к нему и не обращались.

Сопровождаемая глухим рокотом барабанов и гнусавым пением жрецов, процессия остановилась у подножия пирамиды, на плоской вершине которой располагались четыре храма, по числу ипостасей Тескатлипоки: черный – старший, белый – Кецалькоатль, голубой – Уицилопочтли и красный – Шипетотек.

В Колуакане особенно почитались черный и красный Тескатлипоки, большим уважением пользовался также и Кецалькоатль, а вот что касается Уицилопочтли, то он считался младшеньким – хотя и ему, конечно же, приносились достойные жертвы – никому не хотелось ссориться с богами.

К круглым, изукрашенным узорчатыми барельефами, камням, расположенным у подножия пирамиды, уже были привязаны пленники – тлашкаланцы и ацтеки, поклоняющиеся все тем же богам… Ну, почти тем же – к примеру, богом ацтеков был Уицилопочтли, он считался у них старшим.

Асотль с любопытством вглядывался в ацтека: тот был довольно молод, наверное, ровесник Шочи или чуть старше, было видно, что парню не по себе – он нервничал, переступал с ноги на ногу, сжимая в руках макуавитль – простую деревяшку, без всяких обсидиановых вставок. Кожа ацтека была грязной, с широкими полосами крови, и вообще, пленник выглядел жалко.

– Как раз такой и подойдет для скользкого Тесомока, – шепотом съязвил Сенцок. – Четверо против одного… Справятся!

Асотль тоже усмехнулся, хоть и понимал неправоту своего товарища: в конце-концов, и более серьезные воины тоже нападали на пленника вчетвером, как четыре бога, таковы уж были традиции – чужак обязательно должен быть побежден и принесен в жертву, иного просто не предусматривалось.

Вдруг пение жрецов стихло, все умолкло на миг… И вот гулко громыхнул барабан. Четверо юных воинов во главе с Тесомоком окружили ацтека. Тот дернулся, ударил макуавитлем… Дурачок, все было напрасно. Ацтек хорошо понимал это и, еще раз махнув, вдруг выбросил меч, сел на край камня и… зарыдал, уткнув в ладони лицо. Что ж – такое тоже бывало.

Приблизившись, парни опрокинули пленника, быстро связав ему руки, и Тесомок ловко схватил несчастного за волосы, поволок его на вершину пирамиды, к храму и жертвеннику. Толпившиеся вокруг зрители радостно закричали, засвистели, заулюлюкали:

– Давай, давай, тащи его, парень!

– Пусть скорей сдерут с него кожу!

– Слава великому Шочитепеку!

Асотль обернулся:

– Шочи, так ты получил имя в честь этого бога?

– Я не виноват, что меня так назвали! – Парнишка ощерился, но тут же сник. – Хотя почему бы и нет? Чем тебе не нравится мое имя?

– Да кто сказал, что не нравится?

Асотль задумчиво смотрел, как мускулистый и сильный Тесомок тащит вверх по лестнице пленника. Тот уже не рыдал и не вырывался, полностью смирившись со своей участью – а что ему еще оставалось делать? К тому же, это была почетная смерть.

– Зря они выбрали для жертвы ацтека, – негромко произнес кто-то за спиной.

Друзья обернулись, увидев перед собой высокого худого человека с красивым, но уже тронутым морщинами лицом. В облике незнакомца было что-то такое, что внушало уважение – может быть, отсутствие суетливости, может – горделивый взгляд, а, может – что-то еще.

Ясно было, что этот человек привык не повиноваться, а отдавать приказы другим. Однако вид и горделивая поза его плохо соответствовали одежде, более чем скромной, сотканной из волокон агавы и подпоясанной простой веревкой…

Купец! – тут же догадался Асотль. Ну конечно, купец – им запрещалось носить богатые одежды и украшения…

– А почему? – негромко спросил Шочи. – Почему плохо, что жрецы взяли ацтека?

– Ацтеки – воинственный и сильный народ. – Купец ухмыльнулся. – И наш правитель вроде как им покровительствует. По крайней мере, ацтеки сейчас живут на наших землях.

– А где они обычно живут, эти ацтеки? – просто так, чтобы поддержать разговор, поинтересовался Асотль.

– Обычно они живут в пути, – странно пояснил незнакомец. – Да-да, парни, их дом – нагорье… Впрочем, сейчас у ацтеков есть и селение, Мешикальтцинко – если его еще не разрушили шочимильки.

– Но шочимильки – и наши враги! – А враги наших врагов – наши друзья.

– Тогда зачем приносят в жертву ацтека?

Купец неожиданно расхохотался:

– Рад, что хоть вы это понимаете. Ацтеки – сметливый и красивый народ, подождите, они еще себя покажут… Кстати, ты, парень, как раз похож на ацтека.

– Я? – Асотль хмыкнул. – Не больше, чем вот, Шочи.

– Нет, похож, – настаивал незнакомец. – Поверь мне, я много чего повидал в мире пятого солнца. Для колуа ты слишком вызывающе красив!

Асотль просто хлопал глазами, не зная, что и ответить.

В этот момент снова забили барабаны, а наверху пирамиды заголосили жрецы – и все собравшиеся, упав на колени, в экстазе протянули руки к небу, к богам…

На миг все стихло… Послышался жуткий вопль… на жертвеннике мелькнуло что-то красное… Ясно – жрецы вырвали пленнику сердце… Теперь отрубят голову, вместе с другими наденут ее на специальные прутья у подножия пирамиды – тцомпантли – а обезглавленное тело сбросят вниз – вот оно, как раз кувыркается по крутым ступенькам.

Ага, старики на средней площадке поймали его… Унесли в храм с плоской крышей, чтобы содрать кожу и расчленить для жертвенного пира. А в эту кожу потом обрядится жрец. В окровавленную кожу врага. Жертвы. Необходимой, чтобы солнце катилось по небу, чтобы оно не погасло, как уже случалось четыре раза, а нынешний мир – мир пятого солнца – будет существовать, пока солнце может питаться досыта жертвенной кровью людей, их горячими, трепещущими сердцами. Так уж устроен мир.

Кстати, говорят, ацтеки поступали со своими пленниками точно так же. И шочимильки. Да и вообще – все.

– Эй, приятель, гляди-ка!

Асотль вздрогнул – Шочи чувствительно пихнул его локтем под ребро.

– А? Что?

– Во-он, туда смотри, чучело!

Юноша, конечно, немного обиделся на друга за «чучело», но, проследив за взмахом руки Шочи, закусил губу… И растерянно моргнул… Неужели?

По крутой лестнице с вершины пирамиды спускались девушки в белых платьях, их волосы, их грудь и запястья были украшены яркими цветами – желтыми, синими, красными – потрясающе красивое зрелище, понятно любому. А впереди, в окружении подружек, шла девушка в золотой сияющей диадеме… Та самая… Девушка с глазами, как звезды.