Они тут же и совокупились, на обитом белой кожей диване в просторной прихожей… Приятно, ничего не скажешь… Потом Леночка убежала в душ, и Геннадий Иваныч тоже направился было в ванную, которых в квартире начитывалось целых три.

Проходя мимо гостиной, заглянул – на тахте валялась книжка… Видать, читала Леночка – все-таки училась на искусствоведа. Им и станет – не глупа, красива, удачлива. Вот только читает всякую модную дрянь… А нынче что? Уэльбек. Ну да – Уэльбек.

Геннадий Иваныч как-то его читнул – поначалу не понравилось, показалось – типично женское чтиво с аморфным сюжетом и эротическими – даже можно сказать – порнографическими – вставками, вполне впрочем, работающими на образ главного героя – человека, не нужного никому, даже самому себе.

Остаётся только надеяться на взрывное чувство – любовь.

А если она не придет, эта самая любовь? Если уже была когда-то, да вот прошла, испарилась, а для новой… А для новой – слишком много накопилось цинизма, неверия…

Но в своей собственной жизни… Оторвите зад от дивана! Не пяльтесь в гнусный ящик, займитесь чем-нибудь – танцами, иностранным языком, джазом… Да мало ли дел? Измените свою жизнь, изменитесь сами – это же зависит от вас, только от вас, не от каких-то там госчиновников… Изменитесь вы – изменится мир, Геннадий Иваныч это знал точно! Всю жизнь менял – и себя, и мир вокруг. Вот и сейчас…

Быстро приняв душ, он улегся на диван, включив Армстронга…

Леночка все еще плескалась в ванной… Вкусно пахло духами. Из деревянных колонок негромко звучала «Зеленая река»…

Его звали Асотль. Смуглый высокий юноша с приятными чертами лица и блестящими шоколадно-карими глазами. Хорошо сложенный шестнадцатилетний красавец, в расписанной изображениями богов набедренной повязке из хлопка.

Такая сыщется не у каждого. С изящной золотой цепочкой на шее и такими же золотыми браслетами на запястьях и щиколотках. Браслеты звенели – а в правой руке был зажат макуавитль – тяжелый, плотного дерева, меч с обсидиановыми вставками по клинку.

Изнемогая от жары, Асотль взобрался на горный кряж и посмотрел вниз – река была не зеленой, коричневой, не очень широкой, но быстрой, и текла в озеро, где обрывалась радужным водопадом.

Юноша внимательно посмотрел на расположенный неподалеку остров – камыши, ивы, густые заросли пальм. Там могут быть змеи. Впрочем, если были – так давно уже уползли, затаились, змея не дура, чтобы соперничать или враждовать с человеком.

Враги – там, да, больше им негде спрятаться – просто не было времени, слишком уж быстро настигла их погоня. Точнее сказать – разведка, пока еще только разведка в лице одного Асотля. Свои – «воины орла» – еще не подошли, а на этом вот островке, судя по всему, затаились враги – «воины ягуара».

Затаились ли? Да! Несомненно! Иначе с чего бы так раскричались птицы? И коршун в небе – вроде бы приготовился пикировать, схватить цепкими когтями жертву – ту же змею, выползшую погреться на камни – и вдруг, ни с того ни с сего, передумал, поднялся кругами в знойное, выбеленное солнцем, небо.

Стоял первый месяц года – «время, когда начинают цвести деревья»… Что же так жарко-то? Из-за безветрия, наверное. А вода в речке – студеная. Тем приятнее будет плыть! Именно так – плыть. Добраться до островка, посмотреть, что к чему – и потом уже дождаться своих.

Он, Асотль, сегодня не вождь – разведчик, и это правильно, ведь любой вождь должен хорошо представлять себе действия каждого воина из своего отряда. Так учили мудрецы-тламатины в специальной школе – кальмекак, – куда простолюдинов не подпустят и на перелет стрелы… Да что там на перелет – на прыжок властителя рыб – лягушки!

Правда, если юноша из простонародья смел, умел и неглуп – дело другое. Из таких, например, его друг Шочи, товарищ детских игр, славный парень, вот только родители его – простые общинники-масеуалли. Не то, что у других… К примеру, лживый Тесомок – сын главного жреца храма Камаштли, бога охоты и воинов, почитаемого не только в родном Колуакане, но и в Тлашкале, и в Уэтшоцинко, и даже у пришельцев – у народа меши, которые еще называют себя ацтеками.

А сами ничем не отличаются – язык такой же, и почти те же боги…

Его друг по школе, Шочи, будет жрецом, несмотря на то, что родители – простые люди, будет, потому что талантлив и умен, а такими людьми никто не разбрасывается, будь они хоть самого низкого звания.

Асотль прислушался – кажется, птицы на островке успокоились. Может, привыкли к тем, кто там спрятался? А, если нет никого? Что же он, Асотль, сын жреца великого Кецалькоатля, выставит себя на посмешище?

Ну, нет, не бывать этому! Надо все проверить. Однако ведь и враги не дураки – если они решили затаиться, то наверняка, просматривают все подступы к острову – просто так не подплывешь… Нет… А вот, если…

Юноша снова посмотрел на водопад, оглянулся, соскользнул с кручи вниз и змеей прополз в кустах, так что ни одна веточка не качнулась. Острые колючки в кровь расцарапали кожу – это хорошо, людская кровь угодна богам, очень угодна… Оп! А здесь еще что такое? Шипит… Змея! Ишь, потревожил убежище…

– Не шипи, змей, ипостась бога, – не отрывая взгляда от немигающих глаз змеи – огромной, блестящекожей, красивой и смертельно опасной – Асотль зашептал так же тихо, как шипела змея – он знал, как надо вести себя в таком случае: не шуметь, не греметь, не возиться.

– Ползи, куда тебе надо, змей, я не смею отобрать у тебя охоту… И ты это знаешь, лучше, чем кто-либо другой.

Юноша не шевелился, застыл, лишь медленно и плавно покачивал руками – ядовитая гадина настороженно следила за ним, постепенно успокаиваясь. Человек для змеи – не добыча, а всего лишь возможная угроза… Правда, бывают и глупые змеи со вздорным характером – эти бросаются сразу, кусают все, что движется, а потом долго приходят в себя, восстанавливая запасы столь необходимого для пропитания яда.

Этот змей, судя по всему, был мудрым. А потому, еще немного – для острастки – пошипев, уполз, скрылся в траве меж деревьями.

Асотль осторожно поднялся на ноги, прикрываясь плакучими кронами ив, неслышно скользнул в воду и, нырнув, поплыл к водопаду. Не такой он был большой, так… Только сверху смотреть страшно.

Расцарапав живот о камни, юноша благополучно миновал водопад, увлеченный неудержимым потоком падающей воды… Казалось – в бездну.

Ухнул!!! Ох и впечатление!

И сразу же погреб вверх. На короткое время вынырнул, глотнул ртом воздух, и снова поплыл под водой, к островку. Лишь, почувствовав мель и камыши, Асотль приподнял голову, отдышался, настороженно осматриваясь. Мокрый макуавитль болтался за спиной на перевязи из волокон агавы, вокруг – казалось, что спокойно – пели птицы. И все же… Все же что-то было не так!

Птицы пели не так… Нет – не везде! Вот здесь, слева, в зарослях – пели, шныряли, перепархивая с цветка на цветок, с ветки на ветку, так же и впереди, и чуть сзади, а вот справа, там, где островок вдавался в озеро небольшим вытянутым мыском – справа что-то было не слышно безмятежных трелей.

Ну конечно! Ага, вот они, «воины-ягуары»! Раз, два… трое. А должно быть – пятеро, значит, двое схоронились в камышах и пристально наблюдают за берегом, покуда остальные… Что ж они там делают-то? Ломают какие-то ветки, стволы… Неужели, собрались развести костер? Чтобы выдать себя дымом? Ну не полные же они идиоты… Но, тогда зачем?

Асотль со всей возможной осторожностью подобрался поближе, прячась за переплетенными ветвями кустарников, остановился, застыл, вытянул шею… Ага! Вражеских лазутчиков нельзя было назвать дураками, отнюдь! Они вязали плот. Обычный плот из стволов, ветвей и лиан, вполне надежный, чтобы переправиться на дальний берег или – через протоку – в смежное озеро, а потом, высмотрев все, напасть…