– Ничего, налей. – Макс махнул рукой, вспомнив, что ни ГАИ, ни вообще милиции он в городе не видел. Ну, кроме того опера на вишневой «пятерке». Как его… Ха, кстати, Игорь, как и племянник.

Племянник вернулся к вечеру, часов в восемь, довольный и уставший. Поставил у стенки велик:

– Ха! Дядя Максим, вы еще здесь?

– Тебя дожидаемся. – Тихомиров опрокинул третью стопку. – Как там, на озере-то?

– Здорово!

– Ничего там такого не видели? Ну, этакого?

– Девок, что ли, голых? – Игорек опасливо оглянулся на хлопотавшую у плиты мать. – Не, сегодня их что-то не было. Да и вообще народу мало. Из Заборовья обычно приезжали, из Огонькова – нынче никого…

Никого… Максим поджал губы – значит, и оттуда сюда не проехать! Ну а как же?! Неведомая сила действовала в обе стороны, заставляя целый город, пусть даже полгорода, вариться в собственном соку.

– А из Петербурга видел кого?

– Не, питерских тоже не было.

– Главное, и до деревни не дозвониться, – ставя на стол сковородку с аппетитно шипящей яичницей, посетовала Настя. – Когда же эту чертову связь сделают?

– Мам, а телик все так же не работает?

– Не работает.

– А Интернет?

– Интернет – не знаю… Сходи сам посмотри.

Торопливо дожевав, Игорек убежал к компьютеру.

Настя налила и себе тоже:

– Ну, будем! За муку, конечно, спасибо… Тебе деньги-то сейчас отдать?

– Да как сможешь. – Максим махнул рукой. – Не ходила еще на почту?

– Ходила… Так сегодня же понедельник – выходной у них.

– Ах да… И правда, понедельник сегодня. Вот уж поистине – тяжелый день. Ну, накапай, сестрица, еще. Больно уж настойка у тебя вкусная!

– На черемухе. Пей на здоровье, Максим. Жаль, редко заходишь.

– Как Мишка-то?

– Ничего. Звонил вот недавно. Осенью приехать обещал. Как солдат – на побывку.

Настя вздохнула, и Макс обнял ее за плечи:

– Ничего, сестренка, не грусти – прорвемся! Главное, мужик у тебя работящий, не пьет… ну, я имею в виду – много. Опять же – все в семью.

– Да все так. – Женщина кивнула. – Но дети-то, считай, без отца растут. Видятся редко, а мужская рука нужна. Игореха скоро совсем от рук отобьется. Началось уже – озера ему, приятели, танцы…

– Не рано еще для танцев-то?

– Вот и я говорю: рано. Вообще-то учителя его хвалят, только говорят, безалаберный, не усидчив. Эх, скорей бы кризис этот проклятый закончился, опять бы где-нибудь тут, рядом стройки пошли или завод заработал… Больших-то денег нам и не надо, лишь бы мужик в семье… Игорь! Ну, что там твой Интернет?

– А нету ни черта! Не загружается.

– У вас через USB-модем связь-то? – спросил Макс.

– Нет, по проводу.

– Значит, и там зависло. Насть, у вас собаки нет?

– Да был кобелек. Новой пока не завели.

– Зря. Купили бы.

– Купим. Соседи щенка обещали.

Максим там и заночевал, у сестры. Посидели, выпили, вспомнили детство… А уж утром, попив чайку, – прямо на работу. Свеженький как огурчик – вот что значит своя настоечка, своя наливочка и все такое прочее. Нет, положительно повезло Мишке с супругой.

Припарковав машину на обычном месте, Тихомиров вошел в офис, сразу заметив озабоченно-хмурые взгляды сотрудников – что-то рановато на работу пришли.

– Слышь, Максим, чего в городе-то творится! – Нервно затушив сигарету в кадке с геранью, чернявый крепыш Эдик, водитель, хотел было выругаться, но сдержался, покосившись на женщин – Эльвиру Петровну, Леночку… Вероники что-то не было. А, она ж в Питер отпрашивалась. Впрочем, какой к черту Питер?

– Вероники нет что ли?

– Да не пришла еще.

– А…

– А Игорь во дворе, с машиной возится. Ручка там на двери у него сломалась.

Все замолчали. Второй водитель, Игорь, пришел, присел на стульчик для посетителей у стола. А Ника так и не появилась… прогульщица.

Максим, конечно, понимал, что им всем сейчас от него нужно. Четкий и конкретный ответ на вопрос: будет зарплата или нет? Не говоря ни слова, Тихомиров подошел к стоявшему в углу сейфу и, вытащив из кармана ключи, открыл… Достал имеющуюся наличность, сложил на столе:

– Вот. Все, что есть, на зарплату пустим. За этот месяц хватит, а следующий, если не закончится все, то… Честно говоря, ума не приложу, кто будет нам уборку заказывать?

– Да бросьте вы, – замахала руками Леночка. – Вот увидите, закончится все не сегодня завтра, попомните мои слова… Максим Андреевич, можно у вас отпроситься на три дня? Раз такое дело, связи никакой нет, вот я и подумала…

– Конечно, можно, Леночка, – кивнул Макс. – Я вообще пока всех вас могу отпустить. На время. А как все восстановится – сразу всем позвоню.

– А зарплата? – с грустью поинтересовался Эдик.

Максим только руками развел:

– Ребята, как всегда: будут заказы – будет и зарплата. Ну что, товарищи женщины, свободны… идите к своим семьям, хозяйствуйте, у кого огород имеется… скоро, кстати, грибы пойдут. Парни! Вас попрошу остаться ненадолго…

Когда женщины, простившись, ушли, оба водителя уселись за стол и вопросительно уставились на шефа.

– А вот. – Максим достал из сумки бутылку прихваченной у двоюродной сестрицы настойки, полбуханки черного хлеба и банку с зеленым горошком. – Посидим-ка сейчас с вами, покумекаем. По какому поводу, объяснять надо?

Они просидели часов до двенадцати, выкушали бутылочку, покурили, обсуждая все то, что вот уже второй день творилось в городе, из которого было не выбраться… и в который было не пробраться.

Водители, кстати, тоже пытались пробиться – кто в деревню, кто по питерской трассе. Максим достал из ящика стола карту, прикинул:

– Ага… вот здесь, у Калинкина, – разворачивает… Дальше тут – у Светлого озера… До Заборовья кто доезжал?

– Я попробовал, где-то на шестом километре – кранты.

– Ага… Значит, примерно на середине дороги. Что по мосту? А впрочем, сам знаю… ничего хорошего.

– По реке тоже не уйти, – закурив, добавил Эдик. – У меня тесть заядлый рыбак, хотел вчера на лодочке, по своим местам… Увы!

– А, выходит – и на воде тоже… Ну-ка, Эдик, покажи примерно, где твой тесть завис? Спасибо…

Расставив на карте точки, Максим соединил их жирным черным маркером – получилось бесформенное округлое пятно, чуть вытянутое в сторону озера Светлое и охватывавшее всю старую часть города и прилегающий к ней микрорайон девятиэтажек.

– Ну вот. – Максим щелкнул по пятну пальцем. – Такой вот у нас получился кокон. Давайте прикинем – что тут вообще есть?

Прикинули, стараясь учесть всевозможные учреждения, включая отделение общества инвалидов и СЭС.

– Значит, так… – составляя список, негромко резюмировал Тихомиров. – Кроме всего прочего, мы имеем две школы, детсад, старый военкомат, лодочную станцию, АЗС, отделение Сбербанка… Все учли? Все учреждения?

– Старый клуб забыли.

– Ага, и старый клуб. Что там сейчас – кафе какое-то?

– Угу, кафе… И рядом, ближе к реке, – ТЭЦ.

– Резервная тепловая станция, осмелюсь уточнить и напомнить. Без нее бы нам сейчас вообще… в этом чертовом коконе.

– Да уж, – кисло прищурился Эдик. – Вот уж это точно – кокон!

Городок постепенно охватывала паника. Началась она не сразу – многие просто не могли осознать случившееся, но распространилась очень быстро, в особенности среди маргинальных слоев населения.

Ходили самые разные слухи: будто все, что произошло в городе, – результат подрывной деятельности ЦРУ, и, наоборот, будто бы это все подстроили коммунисты, чтобы взять власть, либо Медведев с Путиным – чтобы сохранить.

Народишко помаленьку сатанел, опускаясь на нижнюю ветвь эволюции – к обезьянам и прочим приматам. Резко обострилась зависть.

А никаких сдерживающих факторов в городе не имелось – ни административной власти, ни милиции, ни даже пожарных – все остались на том берегу, за туманом, так что буйствуй – не хочу.

Вот и начали…