Остальные двое мальчишек тоже выбрались наконец из воды, засобирались…
– Ну, что я говорил? – усмехнулся Макс. – Сейчас уберутся.
– Угу, угу. – Вероника негромко рассмеялась. – Не прошло и года. Думаю, скоро еще кто-нибудь явится… и нечего нам тут скрываться! Идем!
– Да подожди хоть чуть-чуть-то!
А купальщики уже оделись и заспорили:
– Ты, Миха, зачем Ленке сказал, что мы грядку недопололи?
– Так я так… в шутку…
– В шутку он… Ленка между прочим – комсорг, забыл? Вот чувствую, будут у нас еще проблемы с Ленинским зачетом.
– Ха, чувствует он… Поехали уже, сегодня по телику «Майор Вихрь».
– Так он вечером же!
– То-то и оно, что днем… полчаса осталось.
Макс так особенно-то и не прислушивался к их беседе, лишь краем уха – Ника отвлекала поцелуями.
Пришлось обернуться, обнять, приласкать-погладить… Парни как раз уехали – вовремя!
– Ах ты моя русалка!
***
Переплыв озеро, любовники немного обсохли и, усевшись в машину, сделали еще кружок вокруг озера – все так же без толку. И все так же клубился в оврагах желтоватый туман.
Потом попробовали прорваться по пикалевской дороге, затем снова по шоссе и по виадуку, через мост, в новую часть города – напрасные хлопоты!
Тихомиров махнул рукой:
– Ну, поехали тогда ко мне, пообедаем.
– Спасибо, я уж лучше домой… матыга, поди, волнуется.
– Кто волнуется?
– Ну, мать, кто ж еще-то?
– Ох, и жаргон же у вас, молодежи. Слушать жутко! Мотыга какая-то… Это ж надо так матушку обозвать. Хорошо – не лопата и не кирка!
– Да ладно тебе заедаться-то… Вон, здесь, на остановочке, тормозни – к подружкам в парикмахерскую заскочу, проведаю. Ну, пока, милый… Звони, ежели что!
– Ага – звони…
– Черт, точно… Ну, может, еще и восстановится связь. На работу-то приходить завтра?
– А как же! Странности – странностями, работа – работой.
Чмокнув Максима в щеку, девушка выскочила из машины и быстренько зашагала к двухэтажному торговому центру. А Тихомиров поехал к себе – что и сказать, проголодался, да и вообще, хорошо было бы подумать, что дальше делать. Да! И навестить двоюродную сестрицу с племянниками… Обязательно навестить! Прямо сейчас. Заодно у нее и пообедать можно будет. Хорошо бы, конечно, было бы заранее предупредить, да ведь связи нету… придется уж так.
***
Настасья, кузина Максима, жила с мужем как раз в старом городе, «на Купцах», в собственном доме, ветхом, но стараниями Настиного мужа Михаила, мастера на все руки, подновленном и обложенном кирпичом. Имелся даже небольшой садик с яблонями и цветочными клумбами, ну и, как полагается, огород с теплицами-парниками, гараж, баня. Михаил уже с полгода халтурил где-то в районе Сочи, на олимпийской стройке, регулярно отсылая семье вполне приличные, по местным меркам деньги, на которые Настя, во время кризиса сокращенная с родного завода «Пластмасс», и жила вместе с двумя детьми – старшим, Игорем, и младшим, Лешкой. Лешке было лет семь, а Игорю… ммм… пятнадцать, кажется… или двенадцать… где-то так, Максим точно не помнил, хотя кузину старался навещать часто – хоть один родной человек, родители-то у Тихомирова жили в Архангельской области, а его вот после металлургического техникума занесло сюда. Поработал немного на заводе, поступил на заочное, потом открыл фирму…
Да, кузину следовало навестить, и давно, в общем-то…
Максим развернулся и, прибавив скорость, поехал вдоль по Советской, в прошлом году подвергшейся ремонту. Ремонт сей, кстати, помог проезжей части, как мертвому припарки, что и понятно – асфальт клали осенью, можно сказать прямо в снег. Как объясняла местная власть, деньги только пришли и нужно было уж срочно укра… освоить. Вот и осваивали.
Осторожно объехав очередную яму, Тихомиров остановился у светофора. Еще работали! Значит, электричество на город подавалось, несмотря на все катаклизмы. Ну правильно, тот мужичок, пенсионер-энергетик, ведь сказал, что гидростанцию запустили. Правда, гидростанция-то была слабенькая, как раз на случай аварии…
Не сказать, чтоб горожане так уж нервничали, скорее были даже весело оживлены. Надо же, такое случилось! Кто-то не верил, крутил пальцем у виска, кому-то было наплевать – и раньше-то никуда особо не ездили. Волновались пока лишь водители междугородних автобусов да родители отправленных в пригородные лагеря детей, до которых было не дозвониться.
***
– Когда уже эту чертову связь наладят, а, Максим? – наливая в тарелку заявившемуся в гости кузену наваристый борщ, переживала Настя.
Она была старше его лет на восемь, но выглядела хорошо – не расползлась, не располнела, может быть, потому что постоянно возилась с огородом и домом.
– Насчет связи не знаю. – Максим отвечал осторожно, судя по всему, двоюродная сестрица еще не знала масштабов происходившего, как, впрочем, и многие, кто испытывал кое-какие неудобства лишь от отсутствия связи и телевидения-радио. – Наверное, скоро наладят.
– Да я тоже думаю – к вечеру. Стопочку выпьешь?
– Не, я за рулем же. Как жизнь вообще?
– Живем помаленьку. – Поправив волосы, женщина улыбнулась. – Миша деньжат присылает, да, вон, огород. Хватает. Правда, без Миши бы…
– Как детишки?
– Младшего, Лешку, к свекрови отправила на все лето, в деревню… А старший, оглоед, не поехал – скучно ему там, видите ли!
– Так и в самом деле скучно, мама! – На кухню заявился старший Настин сын, Игорь, – такой же, как и мать, светленький, худощавый.
Он, видать, только что проснулся – зевнул, подтянул шорты, уселся, протянул руку гостю:
– Здрасьте, дядя Максим!
– Здорово!
– Мам, мне наложи тоже. Мы с ребятами на озеро сегодня собрались, на великах.
– Ага, на озеро! – Настя поставила на стол тарелку. – А огород кто поливать будет?
– Так я натаскаю воды-то…
– Натаскает он… Чего тогда спишь так долго?
– Да успею, ну, мам…
– Далеко собрались? – Доедая борщ, Максим аккуратно наклонил тарелку, чтоб удобнее было вычерпать ложкой остатки.
– На Светлое.
– Реки ему мало!
– Так там вода куда как теплей!
– Ага… и девки голые загорают!
– И не голые, а топлесс!
– Ты мне поругайся еще!
– На Светлое, говоришь, собрались?
Максим задумчиво уставился на двоюродного племянника. Сказать, чтоб не ездил? А чем мотивировать? Да и вряд ли послушается. Но, все равно, предупредить бы надо.
– Слышь, Игорек, там, у Светлого… – «…чудные дела творятся» – хотел сказать он, да осекся, вовремя сообразив, что лучше нет слов, дабы завлечь подростка!
Тем более дальше-то парни, думается, не поедут – чего им по лесным-то дорогам шастать?
– Вы, значит, на Светлое только?
– Ну да – куда же еще-то?
– В магазин с утра сбегала. – Настя положила в тарелки второе – макароны с котлетами. – Говорят, будто дороги закрыли. Питерскую трассу… на какой-то там ремонт. Так что и не проехать! Неужели не проехать, Максим?
– Не знаю…
Не хотелось раньше времени пугать кузину. Да, может, все и обойдется еще, наладится, вот буквально не сегодня завтра – на днях. Наладится… А если нет? А если нет, надобно что-то делать, как-то подготовиться уже сейчас.
– Слышь, Настя… у вас хлеба-то много запасено?
Настасья удивленно посмотрела на братца:
– Что значит – запасено?
– Ну, это… Я слыхал, на хлебокомбинате авария. Ты бы того… подкупила хлебца-то. Сухариков бы насушила вкусных…
– Про хлебокомбинат я и не слышала, – Настя покачала головой. – Ладно, не будет работать, так из Питера хлеб привезут – сейчас же не старые времена.
– Так пока еще привезут.
– И то правда. – Согласившись, Настя посмотрела на сына. – Ну, поел? Так, давай за хлебом сбегай!
– Ну, мам, ребята уже ждут, наверное.
– Подождут! Меньше спать надо. Беги, кому говорю.
Поворчав, подросток торопливо допил компот и натянул футболку:
