— Трейси, он, возможно, не видит твоих замечательных качеств, но большинство мужчин заметят их сразу.

Она почувствовала, как Энтони, стоявший за ее спиной, напрягся. А ей было смешно. Когда они еще учились в школе, Кен Холтон смотрел на нее исключительно как на объект, у которого можно списывать контрольные работы.

— Большое спасибо, Кен, но я уверена, что Тома Брауна интересует только мое благосостояние. Доброе утро, Шон, — приветствовала она очередного воздыхателя. — Если понадобится моя помощь, спрашивай, не стесняйся.

Прошло несколько секунд, и Трейси вошла в привычную для себя роль — увлеченной своим делом женщины.

— Миссис Майерс, вы все находите, что вам нужно? — спросила она пожилую даму, просматривавшую последние бестселлеры.

— Да, дорогая. Давно я не получала такого удовольствия в книжном магазине. Не позволяйте этим петухам затеять здесь драку. Если они хотят сражаться за вас, пусть выходят на улицу. Нельзя допустить, чтобы они устроили разгром в этом чудесном книжном царстве.

Все вдруг зашаркали ногами и виновато потупили глаза.

— Я позвоню тебе, детка, — пообещал Кен Холтон, направляясь к двери.

Кивнув Трейси, за ним последовал Шон Бекман. Джон ушел еще раньше. Когда зал опустел, Энтони приблизился к героине этого спектакля.

— Все в порядке? — спросил он.

— Да, вполне.

И Трейси не солгала. Их вчерашнее шоу не дало стопроцентного желаемого эффекта. На данный момент в числе претендентов она имела сердитого ухажера, искавшего мать для своих детей, а также поклонника, который хотел, чтобы она забыла о своем достоинстве и представала перед ним в обнаженном виде. Только Шон Бекман, бросавший на нее заинтересованные взгляды, вселял кое-какие надежды. Трейси бы радоваться, но она не чувствовала особого подъема… если не считать приятного покалывания с той стороны, где стоял Энтони.

Он наклонился и почти коснулся губами мочки ее уха.

— Ммм, как от тебя приятно пахнет, — достаточно громко произнес Энтони, и миссис Майерс, стоявшая неподалеку, уронила книгу. — Нам надо поговорить, — прошептал он едва слышно.

Трейси подняла на него глаза и увидела на его лице беспокойство.

— Я действительно чувствую себя хорошо, — сказала она. — Но я согласна, нам есть о чем поговорить. Магазин закрывается в пять, если можешь, приезжай сюда к шести. Я хочу показать тебе что-то очень интересное.

Закончив фразу, Трейси осознала, что в зале воцарилась мертвая тишина. Несколько пар глаз смотрели на Энтони и на нее. Она только сейчас сообразила, что во всеуслышание пригласила его в темный пустой магазин, чтобы показать ему «что-то».

Энтони улыбнулся, сверкнув белыми ровными зубами. Он игриво скользнул пальцем по кончику носа Трейси и снова наклонился к ней.

— У тебя получилось очень хорошо, даже если ты сказала это ненамеренно, — похвалил он. — Встретимся в шесть. Надень что-нибудь легкое, вечер будет теплым.

— Потрясающе! — воскликнул Энтони, глядя на фотографии. — Трейси, где ты их откопала?

— Собирать по кусочкам информацию об истории нашего края — мое хобби, — ответила она, пожав плечами. — Несколько лет назад, когда у нас был очередной летний фестиваль, я попросила жителей нашей округи поискать на своих чердаках какие-нибудь старые фото. Я даже забыла, что у меня хранились эти две фотографии. Я почти уверена, что так выглядел дом твоей матери сто лет назад. Видишь, тогда колонн не было, их пристроили позже. Мне еще неизвестно, когда именно, но я знаю, где это можно выяснить. У меня также есть идеи насчет того, кто может обладать информацией о прежних жильцах этого дома. Может, сохранились даже дневники.

— Ты узнала все это в течение двух дней? Трейси, ты волшебница! Одни эти фотографии чего стоят, но я не хочу, чтобы ты тратила свое время на эти дела. У тебя есть свой бизнес, который требует…

— А ты проводишь со мной уже третий вечер на этой неделе, — мягко возразила Трейси. — Все честно. Кроме того, я получаю удовольствие от этого.

— Надеюсь, ты не думаешь, что я не получаю удовольствие, выполняя свою часть нашего соглашения?

Трейси опустила голову, притворившись, что изучает фотографии.

— Это, конечно, нельзя назвать настоящей работой, но если быть честным… Ты мог бы действительно встречаться с кем-нибудь, вместо того чтобы лишь притворяться, что встречаешься.

— О да, целовать тебя — необычайно тяжелая работа! — иронично подхватил Энтони, блеснув синими глазами.

— Я не такая наивная, Энтони, и понимаю, что это не работа у станка или что-то в этом роде. Но я…

— Трейси?

— Да?

— Шшш. — Энтони притянул ее к себе и поцеловал. — Ты, разумеется, не настолько наивна, но я хочу, чтобы ты знала: у меня нет никакого иммунитета против твоих чар. Я говорю это на случай, если ты думаешь, что я умею хорошо притворяться. Возможно, ты права в том, что из нас двоих у тебя работа легче, потому что — опять же, если ты не заметила, — ты необычайно привлекательная женщина, а я… в общем… ты меня очень сильно привлекаешь. Поэтому тебе следует следить, чтобы я не переступил черту, за которой ты будешь чувствовать себя неуютно. Но ни в коем случае не считай, будто то, что я здесь делаю с тобой, хотя бы отдаленно имеет отношение к работе.

— Но ты делаешь это очень хорошо, должна заметить, — возразила Трейси. — И на случай, если ты тоже считаешь, что я стопроцентно невосприимчива, то это совсем не так. Раз уж мы говорим сейчас откровенно, ты должен знать, что одно время я была влюблена в тебя.

Энтони улыбнулся.

— Я тоже, — признался он.

— Ты никогда не говорил об этом, — пролепетала Трейси, раскрыв от удивления глаза.

— Мне было семнадцать, а тебе четырнадцать. Ты была слишком молода, а я… — Энтони неопределенно пожал плечами. — Меня отослали из города. Мои родители всегда имели очень жесткие представления о жизни. Работники должны были знать свое место, так же как и наследники Стивенсов. Моя мать не скрывала, что вышла замуж ради положения в обществе и что родила меня из чувства долга. Я, соответственно, должен был посвятить себя имени и бизнесу Стивенсов. И, если я тратил время, общаясь с жителями Кинстауна, значит, у меня его было слишком много. Было решено, что я должен учиться управлять семейной империей.

Трейси сразу стало жаль его.

— Ты был несчастлив тогда?

Энтони мягко улыбнулся и ласково потрепал ее по щеке.

— Это было давно, я уже пережил то время.

Взгляд Трейси был по-прежнему тревожным.

— Теперь ты счастлив? — спросила она.

— Любой выбор, который я делаю, зависит исключительно от меня. Я веду образ жизни, который меня устраивает.

— Я знаю. Мы с тобой совсем разные, не правда ли? Твое предназначение — управлять семейной империей и ослеплять по дюжине женщин каждый месяц. А моя судьба — всю жизнь жить в одном месте с одним мужчиной.

Энтони кивнул.

— Да, мы разные. Понятие «всю жизнь» — не для Стивенсов. У нас нет привычки к постоянству — по крайней мере, вне бизнеса. Не очень приятно признаваться в этом, но это так.

— Но ты делаешь хорошее дело. Доставляешь людям радость, создавая свои чудесные рестораны. И я уверена, что ты делаешь счастливыми многих женщин за один год. Не так уж и плохо.

— Но речь сейчас не обо мне, — с улыбкой заметил Энтони. — Пока мы не добились для тебя того, что наметили. То, что мы видели сегодня утром, еще нельзя назвать прогрессом. Кстати, что за парень этот Кен?

Трейси засмеялась.

— Кен Холтон? Он хочет видеть меня голой.

Руки Энтони замерли на ее плечах, глаза превратились в синий лед. Трейси наблюдала, как он усилием воли заставил себя расслабиться. Отпустив ее, Энтони отступил на шаг.

— Все мужчины хотят видеть тебя голой, Трейси, но, насколько я понял, Кен у тебя не в фаворе?

— Нет. — Она энергично помотала головой. — Но все равно приятно, когда тебя так воспринимают. Я никогда не была сексуальным объектом.