А здесь, на Одере, у Кюстрина, мы уже считали, что мечта становится реальностью. На всех дорожных указателях, изготовленных самими немцами, были четко написаны названия населенных пунктов и расстояние от них до Берлина. И эти указатели, как ни парадоксально, звали нас вперед, подстегивали. Увидев надпись: «До Берлина — 60 км» или «До Берлина — 48 км», наши солдаты, кто со злостью, а кто с ядовитым юморком, бросали на ходу довольно меткие слова. Запомнилась такая фраза, сказанная одним артиллеристом: «Они не скажут: «позади Берлин, отступать некуда!» Перед нашим натиском им не устоять».

Чем ближе подходили наши войска к Одеру, тем ожесточеннее становилось сопротивление врага: он бросал в контратаки танки, самоходную артиллерию, пехоту. Этому отчаянному сопротивлению обреченных надо было противопоставить воинское мастерство.

Вот такими замечательными качествами и обладал наводчик орудия Иван Макеев. Батарея, в которой он служил, все время сопровождала пехоту, находясь в ее боевых порядках. Поэтому артиллеристам приходилось вести огонь только прямой наводкой, вступая в бой с ходу, развертывая орудия порой даже в неудобных местах. И во всех этих боях Иван Макеев вел бои с полным напряжением сил.

Макеев пришел на военную службу в сорок третьем году, когда ему было 18 лет. В сорок четвертом его перевели из пехоты в артиллерию. Он попал в хорошие руки: командир орудия младший сержант Монахов обучил его вначале исполнять обязанности заряжающего, а затем наводчика.

— В бою пригодится, надо всегда быть готовым заменить и наводчика, а то и командира орудия, — улыбаясь говорил Монахов молодому заряжающему.

— Понял, товарищ младший сержант, буду стараться, — отвечал Макеев командиру.

Уважительно относился он к командиру и нередко даже завидовал его знаниям и способности всегда верно подходить к подчиненным. И строгая уставная требовательность Монахова, его ревнивое отношение к порядку, дисциплине вкладывались в рамки добрых человеческих отношений между командиром и подчиненным. Безоговорочно, пытливо и инициативно выполнял Макеев советы и приказания Монахова, Командир и подчиненный легко понимали друг друга.

В скором времени Макеев в одинаковой степени хорошо выполнял обязанности заряжающего и наводчика.

До 14 января 1945 года Макееву приходилось лишь эпизодически участвовать в редких боях местного значения, а когда развернулись бои 1-го Белорусского фронта по осуществлению Висла-Одерской операции, боевые способности Ивана Макеева раскрылись в полной мере. Однажды, когда после мощной артиллерийской подготовки наши части двинулись в наступление, орудие сержанта Монахова отразило четыре атаки врага. Рядовой Макеев в этом бою отличился вместе со всем расчетом, который уничтожил вражескую пушку, два станковых пулемета и несколько фашистов. На груди Ивана Макеева засияла первая награда — медаль «За отвагу».

С каждым новым боем росло артиллерийское мастерство рядового Макеева. Как-то ночью на пути стрелкового батальона, который поддерживала батарея, встретилось большое скопление вражеских войск. Обезумевшие фашисты, пытаясь спастись, лезли в контратаки по трупам своих солдат, не считаясь с потерями. Одной группе фашистов удалось вырваться из общей массы и приблизиться к нашей батарее. Первым развернулось орудие младшего сержанта Монахова. Но в это время был ранен наводчик, и его тут же заменил Иван Макеев. Вот когда пригодились знания, которые он приобрел у бывалых воинов и своего командира орудия. Метким выстрелом Макеев уничтожил пулемет врага. Спустя некоторое время он ударил двумя снарядами по неприятельской гаубице, разбив ее вместе с упряжкой.

С пехотой батарея шла вперед, на запад, к логову фашистского зверя. В одном из населенных пунктов снова пришлось отражать контратаку пехоты, поддержанную танками. Иван Макеев уже прочно занял место наводчика.

Замаскировав орудие в ограде дома, расчет младшего сержанта Монахова внимательно следил за приближением противника. Когда из-за дома появились два самоходных орудия, расчет тотчас же изготовился к стрельбе. Вместе с другими орудиями удалось отбить первую контратаку, но враг предпринял вторую, еще более сильную контратаку, и опять захлебнулся в собственной крови. Третья его контратака тоже не удалась. Враг засек месторасположение орудия Монахова, по которому и открыл огонь из самоходных орудий. Убило младшего сержанта Монахова и заряжающего рядового Грицика. Ранеными оказались артиллеристы Ивлев и Атабаев. У орудия остался один наводчик Иван Макеев. Макеев не раз слышал от Монахова, что пока стоит у орудия хоть один советский воин, оно живет, действует, наносит врагу урон. У него пока есть исправное орудие и вполне достаточно снарядов!

— Огонь, Макеев! Стой, Иван, насмерть, — командует сам себе наводчик, посылая во врага один снаряд за другим и каждый раз приговаривая:

— Это за Монахова!

— Это за Грицика!

— Это за Ивлева!

— А это за Атабаева!

После каждого метко посланного снаряда Макеевым фашисты не досчитывали в своих рядах десятков солдат.

И вдруг — опасность. Самоходное орудие врага подошло к огневой позиции Макеева метров на сто пятьдесят. Началась дуэль, из которой советский артиллерист вышел победителем: он упредил врага, сделав точный выстрел. Самоходное орудие замолкло. Вторая самоходка сделала выстрел и разбила пушку Макеева. У наводчика в руках остался один автомат с двумя дисками. Экономя патроны, ведя только прицельные очереди, Макеев отбивался от наседавших на него немецко-фашистских пехотинцев.

Но вот все стихло: фашисты выдохлись, перестали контратаковать. К Ивану Макееву подошел командир стрелковой роты и сказал:

— Пехота говорит тебе спасибо, артиллерист!

Некоторое время спустя Ивану Макееву вручили вторую награду — орден Славы III степени…

Что можно сказать о таких людях?

Слава всегда сопутствует героям!

31 января наши войска вышли к реке Одер, севернее Кюстрина. Им удалось при активной поддержке артиллерии быстро форсировать реку по льду. К исходу 3 февраля они окончательно очистили правый берег Одера в полосе наступления фронта. Севернее и южнее Кюстрина наши войска захватили на левом берегу Одера плацдармы и закрепились на них.

2 февраля враг предпринял несколько контратак крупными силами пехоты, танков и самоходных орудий в районе города Кенитц. Самая сильная и наиболее ожесточенная из них была первой, когда пехота и танки фашистов шли при поддержке артиллерии и авиации. Наибольшая тяжесть в этом бою легла на первую и третью батареи 507-го истребительного противотанкового артиллерийского полка, которые стойко и мужественно отражали атаки. Когда положение стало очень критическим, командир полка бросил во фланг продвигающимся на Кенитц танкам противника пятую батарею. Потеряв пять танков, враг вынужден был отступить в западном направлении. А с пехотой противника расправился второй дивизион 489-го артиллерийско-минометного полка. К этому времени к Одеру была подтянута еще артиллерия и уже к исходу 2 февраля только на плацдарме в районе Кенитц находилось 184 орудия и миномета. Это позволило нам закрепить плацдарм и начать бои за его расширение.

Выйдя на Одер и захватив на его левом берегу важные плацдармы, войска нашего фронта завершили одну из наиболее глубоких фронтовых операций, какие были проведены в ходе Великой Отечественной войны. Советские войска находились на территории Германии, нацелив острие своих грядущих ударов на Берлин.

Войска 2-го и правого крыла 1-го Белорусского фронтов в ходе Восточно-Померанской операции разгромили крупную группировку врага, очистили от него побережье Балтийского моря к востоку от Штеттина, обеспечив тем самым фланг главной группировки войск, действовавших на берлинском направлении.

В это время шли напряженные бои войск 1-го Белорусского фронта по ликвидации предмостных укреплений врага на восточном берегу реки Одер, по расширению и укреплению плацдармов на западном берегу в районе Кюстрина — города, именовавшегося «воротами Берлина».