По директиве Ставки ГК № 20466 в состав фронта с 00 ч. 05 м. 25 июня вошли 9–я и 18–я армии и непосредственно подчинявшиеся командованию фронта 9–й особый (дислоцировавшийся в Крыму), 55–й и 7–й стрелковые корпуса и отдельные части. Штабу 9–й армии были подчинены 35–й стрелковый корпус (30–я горно-стрелковая, 95–я, 176–я стрелковые дивизии), 14–й стрелковый корпус (25–я и 51–я стрелковые дивизии), 48–й стрелковый корпус (74–я и 150–я стрелковые дивизии), 2–й механизированный корпус (11–я, 16–я танковые, 15–я моторизованная дивизии), 18–й механизированный корпус (44–я, 47–я танковые, 218–я моторизованная дивизии), 2–й кавалерийский корпус (5–я и 9–я кавалерийские дивизии). Управление 18–й армии (командующий генерал-лейтенант А. К. Смирнов) создавалось на базе штаба Харьковского военного округа с включением в состав армии 17–го стрелкового (96–я, 60–я горнострелковые, 164–я стрелковая дивизия) и 16–го механизированного корпусов Юго-Западного фронта. Штаб армии только 26 июня прибыл на место, развернул КП и на следующий день приступил к управлению соединениями. Военно-воздушные силы фронта состояли из пяти авиационных дивизий, которые входили в состав армий. Это 64–я авиационная дивизия и 45–я смешанная авиационная дивизия (без 161–го истребительного авиационного полка) 18–й армии, 20–я, 21–я смешанные и 7–я авиационные дивизии 9–й армии. В распоряжении фронта оставались лишь 88–й, 131–й истребительный и 137–й разведывательный авиаполки.
«Задача армий Южного фронта, — говорилось в первой директиве фронта от 25 июня, — оборонять госграницу с Румынией. В случае перехода и перелета противника на нашу территорию — уничтожать его активными действиями наземных войск и авиации и быть готовым к решительным наступательным действиям» [258].
Килия — Веке.Наиболее известным событием в полосе 9–й армии является захват советскими войсками плацдарма на румынской территории в районе города Килия — Веке. Частная операция по захвату Килии была спланирована и начала разрабатываться 23 июня в штабе 23–го стрелкового полка 51–й стрелковой дивизии.
«Командир 23–го стрелкового полка майор П. Н. Сирота и начальник штаба капитан Л. А. Поплавский на второй день войны обратились с просьбой к генерал — майору П. Г. Цирульникову разрешить высадить десант в город Килия — Веке и уничтожить стоявшие там артиллерийские батареи неприятеля. Они очень мешали нашим войскам и препятствовали маневру Дунайской военной флотилии. Просьба, повторявшаяся два раза, наконец, была удовлетворена» [259].
Операция, очевидно, частная и с весьма ограниченными целями. Иногда эта операция представляется как признак агрессивного характера действий Красной Армии. При этом предполагалось, что высадка имела далеко идущие цели, что совершенно не соответствует действительности. Для понимания этого достаточно посмотреть на карту. Советские войска форсировали Килийское гирло в направлении с севера на юг. Дальше в глубину румынской территории простиралась дельта Дуная, изрезанная речками и речушками, сплошь покрытая болотами. Более того, операция не приближала советские войска к Плоешти, а удаляла. Высадка десанта была произведена на остров, образуемый рукавами устья Дуная. Ни на Плоешти, ни куда-либо в другое место отсюда наступать невозможно — нужно форсировать еще два рукава, между прочим, каждый шириной более километра, Сулинское и Тульчинское гирла реки и захватывать плацдарм в районе Тулчи. Но и после этого от Плоешти будет отделять… Дунай, ибо советские войска для захвата Килии переправились с того берега Дуная, на котором находится Плоешти, на противоположный. Чтобы достичь Плоешти, нужно сразу форсировать не Дунай, а Прут. Цели операции у Килии были гораздо более прозаическими. Что скрывается за словами А. Вахмута «препятствовали маневру Дунайской военной флотилии»? С началом войны Дунайская военная флотилия попала в сложную ситуацию, поскольку Килийский рукав на всей протяженности оказался в пределах досягаемости румынских батарей, расположенных на южном берегу. В итоге флотилия не могла использоваться и была стянута в Измаил, но и там подвергалась артобстрелу и атакам авиации. Эта проблема была решена:
«26 июня 1941 г. в 6.00 при поддержке пограничных подразделений части Красной** А*рмии** форсировали р. Дунай и заняли населенные пункты на румынской стороне: с. Сатул — Ноу, с. Пардина, г. Килия — Веке. Занятие указанных румынских населенных пунктов дало возможность свободного плавания средствам Д*унайской** В*оенной**Ф*лотилии** от городов Килия — Нова и Измаил»(выделено мной. — А. И.) [260].
Боевые действия в полосе Южного фронта 25 июня — 1 июля.Южный фронт был в первую неделю войны одним из наиболее спокойных участков советско-германского фронта. Суть боевых действий сводилась к борьбе за плацдармы на восточном берегу реки Прут. Немцы создавали плацдармы, некоторые из них утрачивались, вместо них появлялись новые. Приступив к исполнению своих обязанностей, командование Южного фронта первым делом занялось ликвидацией плацдарма у Скулени. Против стоявшего как кость в горле плацдарма были брошены 30–я горно-стрелковая дивизия, 203–й артиллерийский полк и части 11–й танковой и 15–й моторизованной дивизий 2–го механизированного корпуса. Атака 25 июня в районе Петрешты, на южном фасе плацдарма, успеха не имела, было потеряно 8 танков 11–й танковой дивизии. 26–27 июня борьба за плацдарм продолжилась, и та и другая сторона атаковали, но остались при своих. К 30 июля плацдарм у Скулени был расширен и подготовлен к ведению с него решительного наступления.
На фоне вспарывающих фронты ударов танковых дивизий борьба за клочки земли на берегу Прута выглядит не слишком впечатляющей. Но и в этих тепличных условиях руководство Южного фронта умудрилось добиться замечаний из Москвы. Достаточно четко оценивавший обстановку начальник Генерального штаба Красной Армии Г. К. Жуков указывал руководству Южного фронта на недопустимость ослабления обороны на направлении, потенциально опасном как плацдарм для развития охвата левого крыла Юго-Западного фронта. 29 июня командующий 9–й армией боевым приказом № 0023 выводил 30–ю стрелковую дивизию в резерв 35–го стрелкового корпуса. Тем же приказом в резерв выводились два полка 176–й стрелковой дивизии. Это незамедлительно вызвало негативную реакцию из Москвы. Директива Ставки ГК № 0015 за подписью Г. К. Жукова отменяла (что само по себе случай исключительный) приказ командующего 9–й армией. Командованию фронта указывалось, что «снятием *с** фронта 30 стрелковой** д*ивизии**, имеющей боевое соприкосновение с противником у Скулени, и оставлением на фронте Корпачи, Петрешти всего двух с*трелковых** п*олков** 176 с*трелковой** д*ивизии** ослабляется оборона» [261].
Именно на участке 30–й и 176–й стрелковых дивизий началось впоследствии наступление 11 армии немцев с целью окружения главных сил Юго-Западного фронта. Той же директивой Г. К. Жуков приказывал перебросить в район севернее Кишинева 18–й механизированный корпус.
Не слишком разумно командование Южного фронта распорядилось и неожиданно появившимся пополнением в лице 2–го механизированного корпуса. Согласно предвоенным планам, это соединение должно было убыть к началу первой операции в полосу ударной группировки Юго-Западного фронта. В директиве на разработку плана прикрытия было прямо сказано, что командование Одесского военного округа не имеет права распоряжаться 2–м механизированным корпусом. Он должен был находиться в подчинении высших инстанций:
«5. На территории округа будет расположен резерв Главного Командования: 2 механизированный** корпус (11, 16 т*танковые** д*ивизии**, 15 моторизованная** д*ивизия**) в районе Кишинев, Тирасполь, Котовск и 3 возд*ушно-** дес*антный** корпус (5, 6, 212 воз*душно**-дес*антные** бр*игады**) в районе Первомайск, Вознесенск, которые без разрешения Главного Командования не использовать» [262].
