Именно планы прикрытия находились в «красных пакетах», которые вскрывали командиры соединений в первый день войны.

План прикрытия Киевского особого военного округа, преамбула которого была процитирована выше, предполагал разбивку границы на четыре района прикрытия. Район прикрытия № 1 протяженностью 170 км от Влодавы до Крыстынополя должны были оборонять силы 5–й армии М. И. Потапова. Это 45–я, 62–я стрелковые дивизии 15–го стрелкового корпуса, 87, 124 и 135–я стрелковые дивизии 27–го стрелкового корпуса. 135–я стрелковая дивизия своей полосы обороны не имела и включалась в корпусной резерв. В итоге плотность построения войск 5–й армии составляла 42,5 км на стрелковую дивизию. Если учесть 135–ю стрелковую дивизию, то плотность возрастала до 34 км на одно соединение. Резервом командующего армией являлся 22–й механизированный корпус, который своей полосы обороны не получал и предназначался для нанесения контрударов. Район прикрытия № 2 занимали войска 6–й армии И. Н. Музыченко: 41–я и 97–я стрелковые дивизии 6–го стрелкового корпуса, 159–я стрелковая дивизия и 3–я кавалерийская дивизия. В результате фронт шириной 140 км от Крыстынополя до Радымно распределялся между четырьмя соединениями, по 35 км на дивизию. В резерве армии находился 4–й механизированный корпус, который также не получал своей полосы обороны. Район прикрытия № 3 находился в ведении командующего 26–й армией Ф. Я. Костенко. Прикрывать границу на фронте 130 км от Радымно до Лютовиски предполагалось силами 99–й, 173–й стрелковых дивизий и 72–й горно-стрелковой дивизии. Это давало плотность построения войск 43 км на дивизию. В резерве командующего 26–й армией находился 8–й механизированный корпус. Район прикрытия № 4 был самым протяженным в округе, почти 500 км — от Лютовиски до Липкан. Однако растянуты на этом широком фронте были всего шесть дивизий 12–й армии П. Г. Понеделина. Это 44–я и 192–я горно-стрелковые дивизии 13–го стрелкового корпуса, 60–я и 96–я горно-стрелковые дивизии, 164–я стрелковая дивизия 17–го стрелкового корпуса и 58–я горнострелковая дивизия. Соответственно и построение войск было самым разреженным в округе: свыше 80 км на дивизию.

План действий войск Одесского военного округа в прикрытии госграницы предусматривал разделение территории округа на четыре сектора, включавшие не только сухопутную, но и морскую границу Советского Союза. Они также назывались районами прикрытия и имели сквозную нумерацию на всем юго-западном направлении. Район прикрытия № 5 занимал 35–й стрелковый корпус в составе управления с корпусными частями 176–й, 95–й стрелковых дивизий в первом эшелоне, 30–й горнострелковой дивизии в резерве и 24–го и 2–го погранотрядов. Район прикрытия № 6, простиравшийся до Черного моря, должны были оборонять 25–я, 51–я стрелковые дивизии, объединенные в 14–й стрелковый корпус, 9–я кавалерийская дивизия, Дунайская военная флотилия, 25–й и 79–й погранотряды. Район прикрытия № 7 находился в ведении Одесской военно-морской базы, Очаковского сектора береговой обороны и 26–го погранотряда. Задачей войск района прикрытия № 8 была оборона Крыма. Для ее решения в Крыму дислоцировался 9–й особый стрелковый корпус в составе 106–й и 156–й стрелковых дивизий, 32–й кавалерийской дивизии. Задачи у войск Одесского военного округа были типичными для планов прикрытия: «Не допустить вторжения как наземного, так и воздушного противника на территорию округа» [63], не допустить высадки морского десанта на побережье, прикрыть действиями авиации сосредоточение своих войск и ударами по железнодорожным узлам противника попытаться сорвать сосредоточение войск противника.

Очевидно, что сдержать удар главных сил противника войска по планам прикрытия не могли. Нормативы на плотность построения войск в обороне по ПУ–39 (Полевому уставу Красной Армии 1939 г.) предусматривались следующие:

«Ширина фронта боевого порядка обороны определяется шириной фронта сковывающей группы. Дивизия может оборонять полосу по фронту 8–12 км и в глубину 4–6 км. Полк может оборонять участок по фронту 3–5 км и в глубину 2,5–3 км» [64].

Плотность построения войск по планам прикрытия была в несколько раз больше. Соответственно этим планам приграничные армии могли лишь сдержать мелкие вылазки противника в период сосредоточения и развертывания. Достаточно четко по этому вопросу высказался А. М. Василевский:

«Какой силы, спрашивается, нужны были на границе с нашей стороны войсковые эшелоны, которые в состоянии были бы отразить удары врага указанной выше силы и прикрыть сосредоточение и развертывание основных вооруженных сил страны в приграничных районах? По-видимому, эта задача могла быть посильной лишь только при обязательном условии своевременного приведения их в полную боевую готовность и с законченным развертыванием их вдоль наших границ до начала вероломного нападения на нас фашистской Германии» [65].

От качества собственно планов прикрытия мало что зависело. Даже если бы они были разработаны идеально, остановить наступление главных сил вермахта они не могли.

Планы прикрытия границы ни в коей мере не являлись советским изобретением. Это было вполне обычное мероприятие военного планирования. Например, начальник штаба Верховного главнокомандования вооруженных сил Германии В. Кейтель в указаниях по подготовке операции «Барбаросса» написал:

«При этом оборонительные приготовления, предпринимаемые против превентивных мероприятий русских в воздухе и на земле, должны продолжаться в увеличенном объеме и с большей интенсивностью» [66].

Верховный Главнокомандующий французской армии Ж. Жоффр описал те же задачи так:

«Для обеспечения сосредоточения, по плану 17, предусматривалось расположение прикрытия, цель которого была позволить нашим армиям произвести выгрузку, сформироваться, соединиться и, в случае необходимости, перейти в наступление без того, чтобы противник мог помешать этим различным операциям» [67].

Везде схема была одна и та же: прикрытие границы, развертывание, а потом первая наступательная операция.

Одной из форм подготовки к войне являются штабные игры на картах. В ходе этих игр отрабатываются как вопросы теории проведения наступательных и оборонительных операций, так и вполне конкретные положения существующих оперативных планов. После декабрьского, 1940 г., совещания высшего командного состава РККА Генеральный штаб провел две оперативно-стратегические игры. Первая игра, проходившая 2–6 января 1941 г., отрабатывала боевые действия на западном и северозападном направлениях. Именно эта игра, в которой Г. К. Жуков выступал в роли командующего войсками «западных», то есть немцев, а Д. Г. Павлов в роли командующего «восточных», то есть Красной Армии, получила впоследствии наибольшую известность. О ней писали в мемуарной и исторической литературе, не обошел ее вниманием и кинематограф. О второй игре, проводившейся 8–11 января 1941 г., известно куда меньше. Однако именно она интересует нас больше всего, поскольку в ходе этой игры отрабатывалось развитие боевых действий на юго-западном направлении.

Задачами игры было:

«1. Изучить и освоить основы современной наступательной операции фронта и армии.

2. Усвоить и отработать основы ведения оборонительных операций в условиях горного театра и при обороне крупных речных преград.

3. Изучить юго-западный театр военных действий.

4. Дать практику высшему командному составу в оценке обстановки и принятии решения в сложных условиях, в организации, планировании и материально-техническом обеспечении фронтовых и армейских операций, а также в области вождения крупных оперативных и прежде всего подвижных соединений во взаимодействии с авиацией.