Он взглянул на музыкантов.

— Ава… — Грин начала звать распорядительницу.

— Если я отпущу вас, — Джорлан запнулся, — вы согласитесь не вызывать прислужников? — Прислужники должны были сопроводить его в покои Грин и там подготовить для нее.

— Я не торгуюсь в своем собственном доме. У тебя есть две альтернативы, Джорлан. Ты можешь либо отпустить мою руку и посмотреть, что я сделаю, либо оставить все как и есть, и тогда ты непременно оценишь последствия… как и твоя бабушка.

Джорлан раздул ноздри. И отпустил ее ладонь. Грин внимательно заглянула в его глаза. Он испытывал ее. В глубине души она вздохнула, но была уверена, что это пойдет ему на пользу. Трудно. Если бы она хотела скромного имя-носящего, она бы предложила цену любому из молоденьких юношей. А она желала Джорлана. С манерами горячего пламенного дракона.

Он взглянул на нее, чтобы понять, что она предпримет в ответ на то, что он рассматривал, как соглашение между ними, когда он отпустил ее руку.

Не разрывая контакта их глаз, Грин подняла руку и трижды щелкнула пальцами, подзывая прислужников.

Тотчас же буйная толпа умолкла.

— Доставьте его в мои покои, — кратко приказала она.

Джорлан вздрогнул, как от удара. Это выражение отразилось в его глазах…

И Грин, умудренная миром и людьми, узнала этот взгляд.

Гости застучали бокалами по столу, приветствуя распоряжение непристойным добродушным одобрением, которое всегда сопровождает подобные неприличные утверждения.

В конце концов, гости знали, что означает приказ, и действие за ним непременно следующее. Имеющее отношение к ложу, по некоторым причинам, всегда горячо обсуждалось. Не имело значение, происходило ли это в данный момент, только задумывалось или уже закончилось. Тема была бесконечной мак-мок для Избранной Кварты.

Прислужники, трое из них, вышли вперед, чтобы сопроводить имя-носящего к его новому ложу.

Джорлан резко поднялся, опрокинув свое кресло. Даже не взглянув на нее, стремительно вылетел вместе с эскортом.

Грин понимающе посмотрела на него. Подала сигнал Мастерс.

Пожилая слуга немедленно засуетилась.

— Да, Лордин?

— Приставь к нему дополнительных стражей. Они должны стоять, охраняя как комнату снаружи, так и под окнами и дверьми. — Она проговорила в сторону. — У него вид Кли перед тем как дать деру.

Матерс захихикала.

— Так и есть. Сейчас же этим займусь!

Грин кивнула. Подняв кубок Джорлана к губам, она сделала большой глоток ликера хамиири.

Он собирался устроить ей трудную ночку, но к утреннему свету носящий вуаль будет выкрикивать ее имя в экстазе.

Наверху, привязанный руками и ногами к кровати Джорлан называл ее каждым именем, которое смог придумать — и ни одно из слов, которые он использовал, даже близко не относилось к восторженным. Так или иначе, прислужники взяли над ним верх. Он был разъярен, несмотря на то, большинствоих были вежливы с ним.

Сначала он попытался быстро выскочить через балкон. Но вскоре обнаружил, что этот путь весьма хорошо охраняется. Они тотчас же поймали его.

Но не ранее, чем он уложил пятерых из них.

Тогда он попытался использовать вторую дверь, ведущую из ванной комнаты. И снова его опередили.

Грин.

Каким-то образом она почувствовала, что он собирается сделать. Сверхъестественная женщина! Тем не менее, он нанес значительные повреждения до того, как окончательно потерпел неудачу. Особенно одному, жилистому рыжему выскочке, который использовал любую возможность, чтобы ударить его.

Джорлан почти улыбнулся, при виде изумленного выражения лица выскочки, когда он мастерски опрокинул того прямо на задницу. Изумленное выражение сопровождалось воплем боли. Мужчина, как правило, не знали тайных приемов Гле Киан-тен.

К сожалению, они смогли накинуть на него простыню, затащить на кровать и привязать до того, как он смог освободиться. Постельные ремни оказались удивительно прочными.

Они и должны были быть такими.

Он снова раздул ноздри, когда понял, что прикован на совесть.

Маркель Тамрин сможет делать все, что захочет с ним, а он никак не сможет сопротивляться.

После того, как слуги связали Джорлана, выскочка приказал всем выйти. И принялся за свою месть. Он презрительно рассмеялся и грубо ударил Джорлана по лицу.

Беззащитный, Джорлан мог только напрячься под ударом, который, он знал, последует. Сила нанесения заставила его голову дернуться назад, но он не издал ни звука.

— Хорошо. Молчишь, — глумливо произнес рыжеволосый слуга. Замолчал, казалось, обдумывая, что сделать новому имя-носящему Маркель. — Я просто отплатил тебе за то, что ты сделал мне.

Джорлан продолжал молчать, разглядывая слугу с отвращением.

— Если ты расскажешь что-нибудь, я буду отрицать это, запомни. Оппер был в этом доме долгое время, она поверит в первую очередь Опперу, а не тебе.

— Кто этот Оппер?

Слуга булькающе хихикнул, как будто бы Джорлан произнес величайшую остроту.

— Кто такой Оппер? Я — Оппер, ты, тусклое ничтожество! [130] — Он опустился на кровать и, вытащив большой, выглядящий весьма острым клинок, начал полировать его о штанину, намекая на непристойные мысли.

Джорлан внимательно посмотрел на него, размышляя, что слуга собирается делать. Возможности не несли ничего хорошего.

Подойдя, Оппер угрожающе склонился к Джорлану.

— Знаешь, я мог бы порезать твое прекрасное личико. Она не хотела бы тогда тебя так сильно, правда?

Возможно, нет. Джорлан почти прельстился попросить его об услуге.

— Тем не менее, это было бы слишком трудно объяснить. Не думаю, что смог бы поведать о своем поступке кому-нибудь.

Свет понимания зажегся в светлых глазах Джорлана. Он втянул воздух.

— Ты ненавидишь ее.

Глаза слуги широко распахнулись. Он отшатнулся.

— Догадался?

— Почему ты так сильно ненавидишь ее?

Оппер быстро заморгал.

— Почему? По обычной причине для тех, кто оказался в моей шкуре. Она уничтожила меня! Забрала мою вуаль! Давала мне сладкие обещания, а потом отшвырнула в сторону.

«Он лжет. Почему?»— голос Джорлана стал глубже, мягче.

— Расскажи мне все…

— Она обещала мне великолепный дом на Рю де ла Нюи, но получил ли я его? Нет! Я торчу здесь, прислуживая у стола, и принимая от тебя побои! Это я должен лежать здесь привязанный, а не ты!

Кажется, у Оппера есть какие-то фантазии, касающиеся его Лордин. Уголки губ Джорлана приподнялись. Он ничего не мог поделать. Слишком уж сильна была ирония.

— Не стесняйся, занимай мое место, — съязвил он саркастически. Он был почти готов остаться, чтобы увидеть одним глазком выражение лица Грин, когда та обнаружит эту растрепанный рыжий сухостой в своей постели.

Он пошутил, но казалось, что рыжая хворостина действительно обдумывает предложение. Джорлан затаил дыхание.

Внезапно глаза слуги потемнели, как будто бы он что-то вспомнил.

— Ты что, думаешь, что я сверлильщик? [131]Она быстро разберется со мной тогда, правда? И я окажусь на улице быстрее, чем ты сможешь выговорить эти слова.

Джорлан в раздражении выдохнул.

Слуга взялся на нож и полоснул по рубашке имя-носящего, аккуратно, чтобы не оставить царапины на золотисто-загорелой коже. После чего сдернул ткань и сухо заявил:

— Так что, лучше ты храни свой рот на замке, а я сохраню в секрете твое маленькое предложение.

Джорлан даже не соблаговолил ответить.

Слуга Оппер рывком стащил с него ботинки, не так нежно. Снова взявшись за нож, он начал разрезать на ленточки штаны Джорлана.

— Не у многих есть желание, ощутить клинок возле этих частей тела, правда? — насмехался он над Джорланом, проводя клинком в прямой близости от его члена. Тот даже глазом не моргнул. Только пристально глядел на слугу.

Оппер бросил взгляд вниз.