Она с тоской подумала, что ей опять придется остаться наедине с Нэшем, который не перестанет третировать ее, а Роберт в это время расписывал, что заказал столик в отличном ресторане.

— Мы можем обсудить дела за ужином, — предложил он, — но сначала я должен переговорить с Нэшем. Я рад, что он ненадолго решил здесь остаться. Дом достаточно уединенный, и плохо, если бы тебе пришлось жить здесь одной.

Фейт было непривычно, что кто-то так заботится о ней. Нэш, конечно, разговаривал бы совсем по-другому, утверждал бы, что это других надо защищать от нее, а не наоборот.

Договорившись позже встретиться с Робертом внизу, девушка вернулась в свою комнату, чтобы продолжить работу.

Затем она стала осматривать комнаты, отмечая те, которые подходили по размерам для целой семьи, и те, что больше годились для одного человека.

Бильярдную на нижнем этаже Фонд вряд ли решит сохранить, да и чтобы теннисный корт поддерживать в нужном состоянии, потребуются значительные затраты. Фейт поставила знаки вопроса напротив этих пунктов.

Увлеченная работой, она и не заметила, что прошло уже больше двух часов. Оставалось пятнадцать минут, чтобы подготовиться к встрече с Робертом, и она с трудом уложилась в это время — быстро приняла душ, надела черное льняное платье, причесалась и нанесла легкий макияж.

Несмотря на скандинавский тип внешности, она хорошо загорала, и теперь ее кожа приобрела мягкий золотистый оттенок. Скромное недлинное платье без рукавов подчеркивало великолепный загар на руках и ногах. На плечи Фейт накинула яркую, цвета фуксии, шаль, на случай, если вечером будет прохладно. Она купила эту шаль на распродаже, повинуясь внезапному импульсу. Фейт плавно провела рукой по шелковой ткани, оборачивая ее вокруг плеч. Сейчас она чувствовала себя женственной и экстравагантной. Маме очень понравился бы ее наряд.

Поколебавшись, она открыла небольшую шкатулочку и надела маленькие золотые сережки с бриллиантами — подарок на двадцать первый день рождения, неожиданный подарок. Она живо помнила свое удивление и радость, когда открыла коробочку и прочитала записку, лежавшую внутри. «Поздравляем с днем рождения и отмечаем Ваши успехи в академической работе!» Записка была прикреплена к ювелирному футляру, а вместо подписи было официальное: «Согласно завещанию покойного Филиппа Хаттона».

Глаза Фейт наполнились слезами. Этот щедрый жест анонимных распорядителей так много значил для нее! Она до сих пор помнит ощущение счастья, когда надела сережки, отмечая с университетскими друзьями свой двадцать первый день рождения.

Роберт ждал ее внизу — он восхищенно смотрел на нее, пока она спускалась по ступенькам. Хотя в нем нет такой дерзкой сексуальной привлекательности, как у Нэша, Роберт очень симпатичный мужчина, подумала Фейт, улыбнувшись ему в ответ.

— Ты потрясающе выглядишь, — заметил Роберт, — тебе очень идет черное.

Краем глаза Фейт заметила, что из двери появился Нэш. Он, несомненно, слышал комплимент, но предпочел сделать вид, что ничего не заметил.

Судя по поведению Роберта, Нэш еще ничего не рассказал про ее прошлое, конечно в его интерпретации, но она знала, что это лишь дело времени, а значит, она должна обо всем рассказать Роберту первой. От волнения у нее свело желудок. Тот ужас будет всю жизнь преследовать ее, и ей меньше всего хотелось воскрешать его и вновь доказывать свою невиновность.

Ресторан, выбранный Робертом, был явно престижным и дорогим, однако обстановка не располагала к частным разговорам. Роберт обескуражено взглянул на нее, когда их проводили к столику.

— Даже не думал, что здесь будет так оживленно. Я попросил Нэша порекомендовать нам ресторан, но, наверное, он меня не совсем понял.

Роберт упомянул Нэша, и Фейт решила воспользоваться этим.

— Ты не знаешь, долго ли Нэш намерен оставаться в Хаттоне? — осторожно спросила она. — Совет распорядителей уже передал дом Фонду, и, наверное, нет необходимости в его пребывании здесь.

Никакой необходимости, кроме как мучить меня, добавила про себя Фейт.

— Ну, в данный момент в совете один Нэш, с тех пор, как он стал единственным распорядителем завещания мистера Хаттона… Что с тобой? — с тревогой спросил Роберт, увидев, как переменилось лицо Фейт.

— Нэш — единственный распорядитель?!

— Ну, да… — подтвердил Роберт. — Это была его личная идея — связаться с Фондом. Нэш очень заинтересован в судьбах детей из неблагополучных семей, но он хочет лично проследить, чтобы Фонд правильно распорядился имуществом, прежде чем передать его полностью. Совсем не хочется потерять дом на этом этапе. Это было бы моим самым большим достижением заполучить «Хаттон-хаус». — Роберт грустно улыбнулся. — Многие из совета директоров знают меня еще с того времени, когда я был школьником, и, по-моему, продолжают относиться как к школьнику. Я хотел бы потрясти Нэша нашими планами по подготовке дома. Я слышал много хорошего о твоей работе и очень понимаю этих людей.

Каждое слово Роберта усиливало волнение Фейт. Как долго Нэш является единственным распорядителем завещания? — с тревогой думала она. Конечно, не очень долго.

— Кстати, я поделился с Нэшем твоей обеспокоенностью о судьбе садовых скульптур, — продолжил Роберт. — Я сказал, что ты хочешь сделать опись всего имущества. Скоро все подпадет под ответственность Фонда. Я спросил Нэша, не хочет ли он вывезти наиболее ценные артефакты, но он сказал, что все останется как есть. Надеюсь, ты прекрасно справишься с работой в «Хаттон-хаусе»! — улыбнулся Роберт. — Для нас обоих чертовски важно, чтобы с домом все закончилось в нашу пользу. Как я уже сказал, это будет лучшим доказательством эффективности моей работы, и я прослежу, чтобы ты тоже была вознаграждена. И знаешь… То, что вы с Нэшем знакомы, не должно помешать работе. Он засмеялся, а Фейт подумала, что сама близка к истерическому смеху. Она не знала, как справиться с тем грузом ответственности, который он на нее возлагал.

— Роберт… я не думаю, что… — начала Фейт, тщательно подбирая слова, чтобы объяснить ему реальную ситуацию, но он положил руку на ее ладонь и слегка пожал ее.

— Не волнуйся, — сказал он. — Я просто уверен, что ты справишься с этой работой. В конце концов, именно я решил нанять тебя, зная, что ты можешь это сделать. Некоторые считали, что мы должны взять кого-то постарше, лучше мужчину, но я на сто процентов уверен: ты им всем докажешь, что лучшей кандидатуры и быть не могло!

С каждым словом Роберта Фейт теряла решимость все рассказать ему. Как я могу сейчас открыться ему? Я не могу предать то, во что он верит, думала Фейт. Она не знала, что передача «Хаттон-хауса» Фонду еще под вопросом и что Роберту пришлось убеждать членов совета директоров, чтобы утвердили именно ее кандидатуру.

Сейчас Фейт могла сделать только одно, то, о чем думала последние сутки, даже несмотря на то, что для этого ей пришлось бы переступить через собственную гордость, через себя. Она должна упросить Нэша выслушать ее ради Роберта, потому что все это время именно Роберт поддерживал ее, болел за нее, и ради всех тех, для кого важна передача «Хаттон-хауса» Фонду.

— Ты не голодна? — спросил Роберт, глядя, как она рассеянно ковыряет вилкой в своей тарелке.

— Я хорошо пообедала, — соврала Фейт. Почему судьба так несправедлива к ней?

Почему?

Нэш раздраженно посмотрел на часы. Фейт не подумала, уезжая с Робертом, позаботиться о ключах, и теперь ему придется ждать ее, чтобы впустить в дом. Раздражение его усилилось, когда он вспомнил, каким неприкрытым желанием горели глаза Роберта, когда в ходе их встречи он упомянул, что пригласил Фейт на ужин.

— Мне кое-что следует обсудить с ней, и поскольку нам обоим нужно поесть, думаю, мы можем сходить в ресторан и совместить приятное с полезным.

Но Нэш слишком хорошо знал мужчин. Настоящие причины ужина очень далеки от деловых задач. И у Фейт на уме явно что-то еще, кроме бизнеса, судя по тому, как она оделась для встречи.