— Отлично, я тоже не планировал это делать, — не задумываясь ответил Нэш.

— Ты уже сделал то, что захотел, ведь так? — уколола его Фейт, с трудом скрывая отчаяние и боль, которые терзали ее.

— Пытаешься сказать, я знал, что ты была девственницей, и что я намеренно… — с угрозой начал Нэш, потом остановился и покачал головой. — Мы теперь женаты, Фейт, — сказал он бесцветным голосом. — А это значит, что нет никакого смысла пытаться заставить меня изменить мое мнение, правда?

— Но мы будем спать в разных комнатах! — упрямо настаивала Фейт, ожидая, что он будет спорить с ней.

Но Нэш не стал спорить. Он просто пожал плечами и ответил:

— Если ты так хочешь…

Конечно, именно этого она и хочет… Так было и так осталось. Разве что-то изменилось?

Наверное, только ее гордость заставляла Фейт чувствовать себя столь неуютно от того замечания, которое отпустила миссис Дженсон. Впрочем, у Фейт было гораздо больше забот, чем волноваться по поводу взглядов экономки на их брак.

Гораздо больше!

Стоял жаркий, душный день, и Фейт уже винила погоду в том, что ей никак не удавалось сконцентрироваться на работе. Еще несколько дней, не больше недели, и она сможет узнать, каков результат их совместной ночи.

Она инстинктивно взглянула на левую руку. Кольца сидели немного свободно, и она задумчиво повертела свадебное кольцо с бриллиантом.

— Зачем ты подарил мне два кольца? — спросила Фейт недовольно, когда они возвращались в «Хаттон-хаус» из церкви.

— Они продавались в паре, — ответил Нэш, недоуменно пожав плечами.

В паре…

Теперь они были парой с Нэшем — в глазах всего остального мира и по закону.

Она попыталась дозвониться до Роберта, чтобы сообщить о том, что они с Нэшем поженились, но его секретарь ответила, что мистер Ферндаун в Шотландии, навещает старшего кузена, который заболел.

— Он попросил передавать ему только самые важные сообщения, — проинформировала она Фейт.

Фейт беспомощно посмотрела на планы, с которыми должна была работать сегодня. Как ни старалась, она не смогла продвинуться ни на шаг. Только Фейт начинала делать заметки о том, как переоборудовать дом для нужд Фонда, перед ее взором возникал Филипп и она вспоминала, с какой гордостью, с каким блеском в глазах он показывал ей «Хаттон-хаус».

Наконец она отложила работу, поднялась к себе, сменила футболку на легкий топ, а затем вышла в сад. Нэш уехал по делам, и дом был полностью в ее распоряжении. Рассеянно она наклонилась, чтобы выдернуть сорняк из клумбы. Полтора часа спустя на садовой дорожке была уже гора сорняков, но Фейт упорно продолжала ее увеличивать.

Тем временем небо потемнело, приобретя металлический оттенок, а воздух потяжелел, как перед грозой. Кажется, природа собиралась подарить долгожданный дождь.

Нэш нахмурился, войдя в пустой кабинет. Фейт явно не было в доме, но машина ее на месте. Он нахмурился еще больше, внимательно изучив планы, над которыми она работала. Планы касались первого этажа дома, и из заметок Нэш мог понять, что она убеждена в непригодности существующего кухонного оборудования для нужд Фонда.

Она нарисовала маленький детализированный план, по которому многие большие комнаты могут быть разделены, чтобы оптимально организовать пространство для проживания нескольких семей. Нэш хотел уже отложить их, но напрягся, увидев планы, которые лежали под ними. Здесь был изображен первый этаж «Хаттон-хауса», очень похожий на нынешний, но с добавлением симпатичного зимнего сада и с изменением старой кладовой и буфетной комнаты около кухни, очевидно с целью освободить площадь для семейной гостиной…

Дело, которое Нэш улаживал в Нью-Йорке, было непростым. Но он уже близок к успешному завершению, думал Нэш, поднимаясь на второй этаж. В холле он выглянул в окно и увидел Фейт, которая, казалось, без устали полола сорняки. Коротенький топ обнажал загорелую кожу на спине. Она высоко заколола волосы.

Перелет из Нью-Йорка был долгим и утомительным, и Нэш намеревался принять душ и сразу лечь спать. Тогда почему он повернулся и устремился вниз?

Фейт не знала, что заставило ее остановиться, обернуться и посмотреть на дорожку. Какое-то шестое чувство, инстинкт, влечение определенной женщины к определенному мужчине?

Сердце усиленно заколотилось, когда она увидела Нэша. Он срезал путь от дома и теперь стоял у небольшого бельведера, глядя в сад. Немного неуверенно Фейт поднялась на ноги.

Воздух был таким тяжелым и душным, что, казалось, физически давил на нее. Свинцовая туча поглотила солнце.

По телу Фейт пробежала дрожь. Такое небо предвещало бурю. Фейт знала, что ее страх перед грозой нелеп, но она так и не сумела побороть его, даже в таком возрасте.

Нэш смотрел, как она стояла, нерешительно переводя взгляд с него на небо. Когда-то Фейт побежала бы к нему и ее лицо светилось бы радостью, она бросилась бы в его объятья с радостным возгласом: «О, Нэш, как я рада, что ты вернулся! Я скучала по тебе!» Тогда, много лет назад, возле этой беседки, она зажмурилась и подставила губы для поцелуя, но он лишь слегка коснулся губами ее щеки. Хотя желал бы впиться в эти сладкие горячие губы, в ямочку на нежной шее, осыпать поцелуями ее лицо и места, скрытые легким топом, лаская груди и глядя в ее сияющие глаза, и он прошептал бы ей, как сильно он ее любит и хочет…

Нэш отогнал от себя нежелательные воспоминания и направился к Фейт.

Почему он так смотрит на меня? — с тревогой думала Фейт. Считает, что я должна заниматься делом, а не прохлаждаться на свежем воздухе?

Фейт вздрогнула, услышав отдаленный раскат грома.

Нэш тоже услышал его и почувствовал облегчение оттого, что добрался до «Хаттон-хауса» до грозы. Он прекрасно помнил ужас Фейт перед грозой. Но с какой стати он должен волноваться о ней и чувствовать желание защитить?

— Я, пожалуй, пойду в дом, — сказала Фейт, глядя на темнеющий горизонт.

Ее волосы начали распадаться из-за того, что развязалась лента. Фейт вскинула руки, и узелок на бретельке топа развязался. Но Фейт была так напугана приближающейся грозой, что даже не заметила этого. Только когда топ начал соскальзывать, она испуганно прикрыла руками грудь. Поскольку бретельки запутались в волосах, у нее теперь не было никакой возможности исправить положение. Было очевидно по выражению его лица, что Нэш все заметил.

— Аплодисменты твоей скромности, Фейт, но, по-моему, в этом нет необходимости, — сказал он сухо. — Женщины принимают солнечные ванны, не надевая верхнюю часть купальника, и теперь редко кого удивишь с не обнаженными грудями. И, кроме того… — Он осекся, но Фейт поняла, что он собирался сказать.

Нэш хотел напомнить ей, что он теперь не чужой и имеет право смотреть на нее.

Он оказался сзади нее, коснувшись рукой ее плеча.

— Не двигайся, я завяжу.

Это было вполне невинное предложение и вполне невинное действие — он просто завязывал две тесемочки, и все.

Но когда Нэш завязывал бретельки, его пальцы касались ее обнаженной кожи, посылая чувственные импульсы, которые слишком сильно действовали на Фейт. Она не могла контролировать сумасшедший ритм своего сердца, вызванный смесью страха и боли. Все ее ощущения были обострены, усиленные страхом перед угрожающими раскатами еще далекой грозы.

Что, если Нэш сейчас наклонится и поцелует ее в плечо, а потом повернет ее к себе лицом? Фейт почувствовала, как набухают соски и где-то в глубине тела зарождается горячее желание.

Если бы между ними все было иначе, она сама повернулась бы к нему, дразняще улыбнулась, приглашая поцеловать, коснуться ее, заняться с ней любовью…

Почему она думает об этом? Неужели замечание миссис Дженсон подействовало на нее больше, чем она решила поначалу? Неужели это бросило ей вызов как женщине и она должна что-то доказывать?

— Готово…

— Спасибо, — сказала она отрывисто.

Все тело Фейт болело от напряжения. Почему Нэш не убирает руки с ее плеча? Она чувствовала его дыхание на своей коже, такое теплое, такое близкое, как будто он касался ее легчайшими поцелуями. Фейт заставила себя вспомнить о реальности. Если ей что-то и нужно было доказывать, то только то, что ее юношеские чувства больше не имеют над ней власти.