Диана выскочила на улицу, в чем была; некоторые прохожие узнавали ее, останавливались, чтобы поглазеть на Диану Бьюти. Ничего не видя, она в отчаянии бросилась на другую сторону улицы…

Машину она не увидела, удара не почувствовала. Девушка ощутила только мгновенное облегчение, когда ударилась головой о землю и сознание покинуло ее…

Минуты тянулись, словно часы. Время почти остановилось, пока Рик неподвижно сидел в кресле у постели Дианы, пытаясь уловить малейшее изменение в ее состоянии. По слабому движению груди девушки можно было определить, что она дышит, хотя и находится без сознания. Она лежала под белоснежными простынями с лицом, белым, как эти простыни и бинты, наложенные вокруг ее головы на глубокую рану.

К счастью, такси, сбившее ее, только что высадило пассажира и не успело набрать скорость.

Рик убедился, что других ран не было, но в душе у Дианы была такая рана, которая — и он знал это — никогда не заживет.

Как она должна была ненавидеть его все эти годы! Он не понимал тогда, в каком отчаянии находился Лэмбет. Если бы Говард послушался его, этого бы не случилось… Но он был слишком раздражен в тот день и не хотел выслушать Рика, поэтому тот вынужден был покинуть его, намереваясь продолжить разговор, когда Говард успокоится. Рик ругал себя снова и снова за то, что не предвидел, что может сделать с собой Говард.

Но наступил момент, когда он понял, что бессмысленно ругать и обвинять себя в том, что невозможно изменить, надо было заботиться о живых, а Диана, которая жила в непрекращающемся кошмаре, нуждалась в его заботе…

Конечно, он знал, что у Лэмбета есть малолетняя дочь, но ему и в голову не могло прийти, что Диана была тем самым ребенком. Господи, почему он так невнимательно отнесся к той скудной информации, которую сообщил ему Поль о детстве Дианы! Как он был не прав! Полное страданий детство сделало ее такой, какой узнал ее Рик.

Какой она будет, когда придет в себя: той, которая согласилась выйти за него замуж, а затем колебалась относительно дня свадьбы, или той, что ненавидела его так сильно, что задумала и осуществила свой план заставить его страдать за смерть своего отца?

Только бы все кончилось хорошо! Врачи предупредили его, что они опасаются за ее жизнь.

Потеряв сознание от удара головой об асфальт, Диана уже двенадцать часов не приходила в себя.

И чем дольше она лежала без сознания, тем больше опасались врачи, что она пострадала более серьезно, чем они сначала предполагали. Но Рик не мог даже думать об этом. Диана достаточно настрадалась. Впрочем… что у нее было впереди, ради чего стоило жить?

— Без изменений?

Рядом появился Крис, который уже несколько раз наведывался в больницу. Врачи разрешили только Рику все время оставаться с девушкой и не позволяли другим посетителям надолго задерживаться у ее постели.

— Без изменений, — горестно подтвердил Рик.

Но его собственная жизнь изменилась самым радикальным образом под влиянием этой словно сотканной из воздуха прелестной девушки, которая сейчас у него на глазах вела борьбу со смертью. И какое значение имеет, что будет потом с ним, когда она придет в себя? Лишь бы она выжила!

Как хорошо парить в этом мире полутонов, так мирно и покойно, ничего не… Но до нее все же доносился шум голосов, полузабытых и чужих… Вот голоса стихли, и она осталась одна в сумерках, обволакивающих ее, как кокон, и уносящих куда-то ввысь…

Но вот она вновь услышала чей-то голос.

Просто голос, приятного тембра, до боли знакомый. Она старалась вспомнить и вспомнила — это Рик! Это его приглушенный голос, но с кем он говорит?

— Прости, Диана… Дивиния… Господи, я даже не знаю, как теперь тебя называть, — простонал он.

С ней. Он разговаривал с ней. Девушка хотела открыть глаза и посмотреть на него, но веки были такими тяжелыми, что не поднять.

— Ты должна прийти в себя, Диана, должна, — убеждал он ее.

Диана. Она была Дивинией, Дианой, влюбившейся в этого человека. Это была любовь, она знала, и звук голоса Рика пробуждал ее к жизни. Но почему он так переживает? Она не могла понять.

— Мне так много надо тебе сказать, — умолял он, сжимая ее безжизненную руку, — столько объяснить!

Она слушала. Неужели он не понимает, что она слышит его?

— Я буду рядом, когда ты придешь в сознание, черт побери, — отрывистым голосом говорил он ей, лежащей без движения. — Мне наплевать, когда это будет. Я буду самым первым, кого ты увидишь, открыв глаза!

Диане хотелось улыбнуться ему, самому дорогому человеку, и сказать, что именно его она хочет увидеть самым первым, ободряюще пожать ему руку, но тело не слушалось ее, и она снова погрузилась в глубокий и спасительный сон…

Наступил решающий день. Откладывать дальше было нельзя. Будь что будет, но Рик не мог выдержать этого напряжения ни дня больше.

Когда он вошел в палату, Дианы в постели не оказалось, и на какое-то мгновение он запаниковал. А затем увидел ее сквозь открытые двери лоджии. Она сидела на солнышке, глядя на больничный парк, с бледным лицом, без марлевой повязки на голове, — бинт закрывал лишь глубокую рану, на которую врачам пришлось накладывать швы.

Прошла почти неделя с тех пор, как она пришла в сознание, и врачи смогли гарантировать ее выздоровление. Диана сравнительно легко отделалась, получив глубокую рану да сильную головную боль.

Все это время и Рик, и она избегали обсуждения причины, которая заставила ее, забыв обо всем, в отчаянии бежать. Рика вовсе нельзя было назвать трусом, просто он знал, что на карту поставлено все, что было ему дорого. И он не был уверен в исходе дела. Диане тоже было не до выяснения отношений. А поскольку им редко доводилось бывать наедине — то Рик приходил в сопровождении сына, то подруги Дианы навещали ее, — они без особого труда избегали упоминаний о предшествовавших несчастью событиях.

Но сегодня все будет по-другому. Сегодня Диана должна выписаться из больницы, и Рик собирался отвезти ее домой.

Ощутив его присутствие, она, повернувшись, взглянула на него, и взгляд ее зеленых глаз стал настороженным: девушка поняла, что время недомолвок кончилось.

Диана медленно поднялась с кресла. На; ней была одежда, которую одна из ее подруг привезла вчера, заехав к ней домой: легкий шерстяной жакет под цвет ее глаз и юбка миди цвета осенних листьев. Волосы были свежевымыты и струились золотистым каскадом, а аккуратно заклеенная ранка над бровью придавала ей трогательный вид.

Никогда прежде, не считая того раза, когда она демонстрировала свадебное платье Оксли, она не была Рику милее, и эта мысль разрывала его сердце.

Девушка чувствовала себя ягненком, обреченным на заклание. Рик был очень внимателен к ней в эту неделю, но оба знали, что предстоит тяжелый разговор, который должен расставить все точки над i. Ей предстояло вновь испытать чувство, когда сердце разрывается от невыносимой боли при потере любимого человека.

И его нельзя было в этом винить. Ее замыслы были раскрыты, а Рик отнюдь не был всепрощающим человеком. Диана была готова к страданиям, которые ожидали ее впереди.

Но к чему она не была готова, так это к тому, чтобы встретить у своей квартиры Джанет. Она ждала их.

И, судя по недовольному выражению ее лица, она оказалась здесь не по своей воле.

— У меня самолет через два часа, — раздраженно сказала она. — Нельзя ли все обсудить побыстрее?

— Ты пробудешь здесь ровно столько, сколько потребуется, — жестко ответил ей Рик, пока Диана открывала дверь в квартиру, поразившую ее своим нежилым видом: даже Пудль все еще оставался у Роджера.

Девушка не была вполне уверена, что сможет все это выдержать. Дорога из больницы и напряженные ожидания тяжелого объяснения вымотали ее, а теперь еще и это. Между ней и Риком должен был состояться разговор, но то, что назревало, было совсем невыносимым. У Дианы застучало в висках, и она вынуждена была прислониться к стене, чтобы не упасть.