«Господи, пожалуйста, пусть… пусть он завтра победит», — обратилась она к Богу и погрузилась в глубокий сон.

Аморита вздрогнула и проснулась от того, что кто-то открыл шторы. От яркого света она зажмурилась.

Она поняла, что сейчас уже, должно быть, семь часов утра, и уселась на кровати.

От окна отошла горничная.

— Миссис Доусон велела мне разбудить вас в семь, мисс. Но до восьми к завтраку все равно никто не спустится.

— Я хочу сходить в конюшню, — ответила Аморита.

Она быстро оделась.

Только умывшись и уже практически собравшись, она вдруг вспомнила, что до сих пор не видела костюм для верховой езды, который прислала ей Милли.

Когда горничная достала его из шкафа и принесла ей, Аморита поняла, что именно такие костюмы предназначались для неспешных верховых прогулок в парке.

Это был совсем не такой костюм, который бы одобрил ее отец для езды на лошадях в деревне.

Тем не менее делать было нечего.

Кроме того, Аморита вынуждена была признать, что ярко-синие юбка и жакет и элегантная кружевная блузка были восхитительны и очень шли ей, хотя и были ужасно неудобными и совершенно не приспособленными для верховой езды.

Горничная обнаружила среди вещей прогулочную шляпу, как раз подходящую к этому костюму.

Аморита уже собиралась выйти из комнаты, как неожиданно вспомнила, что не накрасилась.

Она подумала, что Гарри очень бы рассердился, если бы она появилась на людях без макияжа, поэтому она вернулась к зеркалу и быстро накрасилась.

Затем, полагая, что потеряла и так много времени, она поспешно спустилась по лестнице и побежала к конюшне.

Ее ничуть не удивило, что Гарри был уже там. Он находился в стойле у Крестоносца и осматривал коня.

Гарри обернулся на шаги и, увидев Амориту, сказал:

— Ты рано!

— Очень хотела еще раз взглянуть на коней, — сказала девушка. — Я так и думала, что ты уже здесь.

— Если я не смогу победить с Крестоносцем, то с любым другим скакуном я тем более проиграю, — сказал Гарри.

— Конечно, ты победишь! — подбодрила его сестра.

Гарри огляделся по сторонам и тихо, почти шепотом, сказал:

— Если я выиграю и мне будут вручать приз, пожалуйста, стой около меня, чтобы я мог его тебе сразу же отдать.

Он напустил на себя столько таинственности, что Аморита недоуменно спросила:

— Почему это так важно? Зачем?

Гарри секунду колебался, потом сказал:

— При проведении подобных мероприятий победивший мужчина часто отдает свой выигрыш женщине. Иногда, если он этого не делает, дама сама забирает у него приз.

Аморита задохнулась от негодования.

— Ты хочешь сказать… если меня не окажется рядом… кто-то другой может забрать… у тебя твой выигрыш?

Гарри кивнул:

— Сама понимаешь, если они это сделают, будет довольно трудно настаивать, чтобы деньги вернули назад.

Аморита даже вскрикнула:

— Ох, Гарри! Хорошо, что ты сказал мне об этом. Невероятно! Тогда ты должен отдать мне приз сразу же, как получишь его. Ты ведь знаешь, как нам нужны эти деньги, до последнего пенни!

— Это точно, — согласился брат.

Аморита думала, куда же сможет положить деньги.

Она расстегнула жакет и, как и ожидала, обнаружила с внутренней стороны небольшой карман.

«Положу выигрыш сюда, — подумала она. — Потом застегнусь на все пуговицы, никто и не узнает».

Мысль о том, что кто-то мог завладеть выигрышем Гарри, была просто ужасна.

Ему очень нужно было выиграть хотя бы один из заездов, поскольку от этого всецело зависела жизнь Нэнни.

Молодые люди походили еще немного по конюшне, рассматривая других лошадей, затем вернулись в замок.

— Я, не переставая, буду молиться за тебя во время состязания, — сказала Аморита брату.

— Спасибо, — ответил Гарри. — Спасибо тебе за все. Ты же знаешь, если бы не ты, я вообще бы не попал сюда.

Они понимающе улыбнулись друг другу, затем отправились в столовую, где как раз собирались подавать завтрак.

Граф уже был там. Кроме него к завтраку спустились еще четверо мужчин, однако ни одной женщины пока не появилось.

— Нет нужды спрашивать, где вы только что побывали, друзья мои, — сказал граф, поднимаясь навстречу Аморите и Гарри, входящим в комнату.

— Я просто хотел убедиться, что за ночь никто не похитил моего Крестоносца, — сказал Гарри, — и что за ним не явились конокрады, чтобы лишить меня счастья прокатиться на нем.

Граф рассмеялся:

— Я думаю, у нас есть более ценные вещи, которые могли бы украсть в первую очередь.

— Да, — смеясь, сказал Чарли. — Что касается меня, я бы предпочел, чтобы лучше уж похитили сокровища из конюшни, нежели из спален замка!

— Все зависит от того, что вам больше нравится: сокровища двуногие или четвероногие? У каждого свои пристрастия! — хохоча, вмешался в разговор Джимми.

— Сегодня утром и днем мы займемся лошадьми, — сказал, граф. — Но после вчерашнего ужина мои планы на сегодняшний вечер слегка изменились.

Все сидевшие вокруг стола джентльмены внимательно его слушали.

Двое других мужчин, одним из которых был сэр Мортимер, только что вошли и оживленно о чем-то спорили, но, увидев замерших в ожидании приятелей, прекратили разговор и присоединились к компании.

— Я подумал, — сказал граф, — что лучше будет устроить смотр девиц и выбрать из них «несравненную» перед ужином.

— Почему ты так решил, Ройдин? — подшучивая над другом, спросил Джимми. — Думаешь, после ужина мы напьемся до такой степени, что не сможем правильно и объективно проголосовать? Девицы будут для нас все на одно лицо!

— Такая мысль приходила мне в голову, — среди хохота друзей послышался голос графа. — Но еще я подумал, что дамы будут выглядеть лучше всего, едва покинув свои комнаты, то есть до ужина. Если после него они специально настроятся, чтобы развлекать нас, это будет уже совсем другое дело.

— Лично я полагаю, — сказал Чарльз, — что это вполне разумное предложение.

— Надеялся, что вы согласитесь со мной! — улыбаясь друзьям, сказал граф. — Значит, голосовать мы будем в половине восьмого, затем в девять поужинаем, а потом всю ночь напролет будем веселиться! Хоть до утра!

— Думаю, это отличная мысль, Ройдин! — сказал сэр Мортимер. — И, как ты говоришь, мы будем в трезвом уме и ясной памяти, когда станем выбирать самую красивую из присутствующих здесь дам.

До того, как кто-либо успел ему ответить, дверь распахнулась, и в столовую вошла Зена в сопровождении еще двух женщин.

Все они были одеты в потрясающе великолепные платья.

Зена посмотрела на Амориту и воскликнула:

— Ты тоже собираешься участвовать в дамском заезде? Не могу представить себе тебя верхом на лошади! — нахально заявила она.

— Я довольно много ездила верхом и имею некоторый опыт, — спокойно ответила ей Аморита.

— Ну, если придешь последней, — мерзким голосом сказала Зена, — надеюсь, у его светлости найдется для тебя какой-нибудь утешительный приз!

Говоря это, она повернулась, чтобы посмотреть, какие блюда подавали к завтраку.

Гарри шепнул сестре:

— Не отвечай ей. Она хорошая наездница и определенно надеется выиграть.

Аморита поджала губы. «Подумаешь, хорошая наездница!» — промелькнуло у нее в голове.

Она думала о том, что если бы смогла выиграть этот дамский заезд, то оплатила бы операцию Нэнни и выплатила запоздавшее жалованье Бриггсам.

Кроме того, деньги Гарри тогда можно будет целиком потратить на обустройство поместья.

Вскоре к завтраку спустились оставшиеся гости, некоторые чуть живые после вчерашнего веселья.

Когда пробило десять, граф и Чарли объявили всем, что идут на ипподром.

— Ты идешь с нами, Гарри? — спросил граф.

— Да, конечно, — ответил молодой человек.

Аморита побежала к себе наверх, чтобы взять перчатки.

Когда она спустилась назад, Гарри ждал ее в холле, но другие мужчины уже ушли.

— Прости, что задержала тебя, — извинилась перед братом Аморита.