Его пальцы погладили ее кожу вдоль выреза платья. Она отпрянула, словно его прикосновение обжигало, но он коварно улыбнулся:

— Что, Херст, страшно?

— А должно быть?

— Да, конечно.

Он провел пальцем вдоль выреза декольте, от груди к плечу и обратно. Кейтлин попыталась унять дрожь, зажигающую кровь волшебными искрами, — тщетно. Пальцы Маклейна продолжали свое исследование. Скользнули в нижнюю точку выреза и… остались там.

Ей стало нечем дышать. Руки сжались в кулаки. Кейтлин пыталась думать о чем-нибудь другом…

И вдруг сдалась, обвила шею Маклейна и впилась в него отчаянным поцелуем.

Александр ожидал, что его дерзость и насмешки разозлят Кейтлин. Но чего он никак не ожидал, так это жаркого, страстного поцелуя.

Ее губы раскрывались навстречу его губам; язык, ищущий и горячий, был неутомим. Он привлек ее к себе, чувствуя, как нарастает возбуждение и восстает плоть. Его руки скользили по ее спине, узенькой талии, округлым бедрам.

Кейтлин обнимала его шею, прижимаясь к нему всем телом. Мягкие полные груди терлись о его широкую грудь. Затем он почувствовал, как ее рука скользнула вниз и возбужденно потянула его шейный платок. Другой рукой она обнимала его шею, держа крепко-крепко, как будто она боялась, что он может от нее уйти.

Боже, она была сама страсть, пылкий рот, податливое тело. Вот почему он запал на нее; вот почему решился флиртовать с женщиной, которая разительно отличалась от тех, с кем он привык иметь дело.

Страсть между ними была пламенной и внезапной и с каждым днем разгоралась все ярче. Ни одна из женщин не волновала его чувств подобным образом. Может быть, потому-то он так разозлился на Кейтлин, когда уличил ее в нечестной игре.

Воспоминание о лондонских событиях охладило его пыл. Нужно это прекратить, сей же миг — иначе он уже не сумеет остановиться. Ему потребовалось собрать волю в кулак, чтобы прервать поцелуй. Сделал неуверенный шаг назад, потом другой. Его тело горело, протестуя — зачем он лишил его такого наслаждения? Она пыталась удержать его, вцепившись в шейный платок.

— Что… почему вы… — Он заставил себя презрительно вскинуть бровь и сказать самым холодным тоном: — На этом и покончим.

Знай она его получше, могла бы уловить легкую дрожь в его голосе, заметить, как стиснуты его кулаки. Лицо Кейтлин залила краска стыда, и она разжала руку.

— Понятно, — сказала она сухо. — Тогда идите.

Роксбург беспокойно зашевелился, словно просыпаясь.

Кейтлин окаменела, но даже не взглянула на герцога. Александр понимал, что должен уйти. Но его не покидало такое чувство, словно он не доделал что-то важное.

— Кейтлин, я…

Она схватила руку Александра и вложила в нее некий предмет. Проворно нагнувшись, она выдернула шлейф платья из-под ноги Роксбурга.

Испуганно вскрикнув, герцог проснулся. Не обращая на него ни малейшего внимания, Кейтлин с гордо поднятой головой пошла прочь. Вышла из библиотеки и громко хлопнула за собой дверью.

— Чееерт! — Герцог тер глаза трясущейся рукой. — Неужели человеку нельзя поспать в собственном доме?

Александр хотел ответить, и тут до него дошло, что Кейтлин перед уходом успела сунуть ему табакерку.

— Маклейн? — Роксбург сонно моргал, зевая. — Что, черт возьми, тут произошло? Мисс Херст выглядела очень смущенной.

— С чего вы так решили? Потому что она чуть не перевернула ваш стул или громко хлопнула дверью?

— Она это сделала? Но зачем, скажите на милость?

— Думаю, ее гнев был направлен против меня, а вы просто попались под руку.

— Когда я спал?

— Именно. Теперь вы можете спокойно заснуть, но сначала я должен вернуть вам вот это.

И Александр протянул ошеломленному герцогу его табакерку. Он взял ее, а затем, разжав другую руку, с недоумением уставился на маленькую шкатулку слоновой кости.

— Я думал, она здесь… Как же это сюда попало? И как вам удалось…

— С удовольствием остался бы с вами и объяснил, но мне еще предстоит карабкаться на дерево.

Александр небрежно поклонился герцогу и направился к выходу.

— Маклейн, разрази вас гром, вы порете чушь! Зачем, Бога ради, вам лезть на дерево?

Александр зло рассмеялся:

— Добыть мед, разумеется.

В следующий раз он придумает ей по-настоящему трудное задание. Что-нибудь этакое, где ей не помогут слуги, которых она уговорила ей посодействовать.

Он немало подивился, когда обнаружил, что экономка и горничная стоят на страже у дверей библиотеки. Кейтлин Херст умела вызывать всеобщее восхищение — как мужчин, так и женщин.

Достаточно! Отныне она будет получать такие задания, которые сможет выполнить только в одиночку. В следующий раз ее ждет неудача. И тогда он насладится каждой минутой, что она проведет в его постели. Но хватит ли двух недель, чтобы отпраздновать столь трудную победу? Нужно было потребовать два месяца — или больше. Что ж, если Кейтлин понравится — а уж он постарается! — она может продлить срок. Возможно, он увезет ее в Италию, где за ними не будут следить ничьи любопытные глаза. Он будет рад познакомить ее с сокровищами этой страны, ее искусством, архитектурой. Александр особенно любил Венецию. Не снять ли для Кейтлин палаццо, оно как нельзя лучше подходит к ее сияющей золотым светом красоте. Они могли бы насладиться теплой итальянской зимой…

Эта мысль его приободрила. Он завладеет ею, наложит печать своей страсти.

Его тело, и без того неспокойное после недавней страстной сцены с роскошной Кейтлин, пришло в еще большее возбуждение. Мысленным взором он видел ее, лежащую в его постели, выкрикивающую его имя, когда он…

Нечего давать волю воображению. Сначала нужно выполнить собственное задание. Он, конечно, сказал герцогу, что полезет на дерево прямо сейчас. Но улей подождет до утра — сейчас, к сожалению, слишком темно.

А пока он разыщет в библиотеке книгу легенд этих чертовых кельтов. Он придумает Кейтлин практически невыполнимое задание.

— Позвольте вам помочь, мисс.

Мьюрин взяла длинную перчатку за края. Кейтлйн просунула руку в перчатку, потом натянула другую.

— Спасибо, Мьюрин.

— Всегда пожалуйста, мисс. — Горничная взглянула на часы. — У вас восемь минут, чтобы дойти до Голубой гостиной.

— Знаю, знаю. Куда я дела свою… О, вот моя шаль. Кажется, сегодня у меня туман в голове. Интересно, спустился ли к обеду лорд Маклейн?

Мьюрин посмотрела на нее как-то странно. Кейтлйн нахмурилась:

— В чем дело?

Горничная приподняла бровь:

— Как любопытно! Вы перескочили с одного на другое — сначала туман, потом лэрд Маклейн. Вы ведь не жалеете врага, нет?

Щеки Кейтлйн зарделись.

— Разумеется, нет! Я просто очень рассеянна. То ли из-за погоды, то ли еще из-за чего.

Она старательно не смотрела за окно, где ночное небо было безоблачно, как до того днем.

Ее рассеянность началась прошлой ночью. Когда Кейтлйн легла в постель, она была на седьмом небе. Еще бы, ей удалось выполнить столь сложную задачу. Но чем дольше нежилась она в мягкой постели, тем чаще на ум приходило лицо Маклейна, каким оно было, когда она уходила из библиотеки, сунув ему табакерку. Едва он справился с удивлением, как ей стало понятно — он оценил ее старания. Он ценил азарт не меньше ее самой. Вот бы узнать, каков Маклейн на самом деле! Увидеть, что за человек скрывается за циничной маской.