Полковник вернулся, держа в руке зажженную сигарету. В другой руке у него был серебряный портсигар, который Толлер и протянул Барни. Тот с благодарностью взял сигарету.

— Спасибо, — пробормотал он, прикуривая от серебряной зажигалки немца.

— Оставьте свою грязную одежду, Оскар ее заберет, — сказал полковник. — А теперь, лейтенант Паттерсон, мы с вами на штабной машине отправимся в Руан. Мы будем вести цивилизованную беседу о… скажем, литературе? — Он вопросительно поднял свои тонкие брови. — Надеюсь, порядочность не позволит вам пытаться бежать. Двери с вашей стороны будут заперты, на тот случай, если вы окажетесь не таким порядочным, каким выглядите. На вашем месте я бы повел себя вопиюще непорядочно. Я узнаю, где находятся ваши соотечественники, плененные сегодня утром, и договорюсь, чтобы вас отправили к ним. Но это произойдет не ранее, чем вашу одежду выстирают и высушат, а вы сами со мной отобедаете. — Он поклонился и жестом пригласил Барни выйти из бара. — После вас, лейтенант. Думаю, в другое время мы могли бы стать добрыми друзьями. Но сейчас времена не те, и с этой минуты вы официально являетесь военнопленным.

В военное время поменять работу по собственной инициативе разрешалось, только если новая работа была не менее важна для обороны страны. Эми не хотела оставаться на железной дороге. Она не могла придумать ни одной должности, сопоставимой с должностью начальника станции в Понд-Вуд. Ветка опять функционировала, но Эми объяснили, что в обозримом будущем станция не откроется. Эми не хотела продавать билеты, отвечать на телефонные звонки или работать в справочном бюро. Она не обладала достаточными габаритами и силой, чтобы работать носильщиком. Да она и не стала бы этого делать, даже если бы была шести футов росту и сильной, как Самсон.

— Я хочу уйти с железной дороги и заняться чем-нибудь принципиально новым, — поделилась она с Лео, который немедленно предложил ей место на своей фабрике в Скелмерсдейле.

— Это будет руководящая должность, — пообещал он.

— Вакансия уже существует или ее еще предстоит открыть? — Эми знала, что он не захочет, чтобы невестка выполняла низкооплачиваемую работу. Лео был не в восторге от ее работы в Понд-Вуд, но тогда Эми не позволила себя отговорить. Если бы она не проявляла осмотрительность, Лео мог бы взять под контроль всю ее жизнь. Он даже имел смелость возмущаться, если ее не было дома, когда он неожиданно звонил или заезжал. Эми прямо заявила ему, что не собирается быть у него на побегушках: «Я буду ходить куда и когда захочу, Лео».

Она отказалась от работы в Скелмерсдейле, не желая от него хоть как-то зависеть. Он тут же предложил ей другую идею. Один из его друзей собирался открыть в одном из подвалов на Уотер-стрит клуб для военнослужащих и ищет администратора.

— Я ему о тебе рассказал, и он очень заинтересовался. Каждый вечер тебе придется наряжаться. Еще есть время накупить красивых вечерних платьев, пока не ввели карточки на одежду. — В его темных глазах плясал бесовский огонек. Лео знал, что ей трудно будет отказаться от такого предложения.

Это было настоящим искушением. Эми могла только мечтать о такой работе. Больше всего на свете она любила покупать одежду. Она уже хотела принять предложение, когда Лео проговорился, что клуб будет только для офицеров, а нижним чинам вход в него будет закрыт.

— Это означает, что в него не пустят Хэрри, вашего собственного сына! — возмутилась Эми и заявила, что и близко не подойдет к этому клубу. — Рядовые и капралы на войне так же важны, как и офицеры.

— А я и не знал, что ты пролетарий, Эми.

Она понятия не имела, что означает это слово, и окинула свекра подозрительным взглядом.

— Теперь будете знать, — решительно заявила девушка, надеясь, что не выглядит при этом полной дурой.

В конце концов она устроилась на работу в столовой компании «Малхолланд», выпускающей автомобили. Объявление Эми увидела в местной газете. Теперь все производимые компанией автомобили предназначались для армии. Эми уже работала в столовой, поэтому у нее был необходимый опыт. На завод, находившийся в Спике, рабочих доставляли автобусы. Один из автобусов останавливался на Шейл-роуд, расположенной в пяти минутах ходьбы от квартиры Эми. Ей предстояло работать посменно, одну неделю с шести часов утра до двух часов дня, а следующую — с двух часов дня до десяти часов вечера. В утреннюю смену суббота была рабочим днем, а в вечернюю выходным.

Лео сказал, что эта работа не для нее. Эми поинтересовалась, что в ней такого особенного.

— Я всего лишь обычная девушка, такая же, как и все остальные.

— Нет, Эми, — очень серьезно и без своей обычной усмешки возразил он, — ты особенная.

Эти слова ее встревожили. Она отчаянно пыталась не верить в невозможное, но теперь ей стало ясно, что Лео Паттерсон ею увлекся. Хуже всего было то, что ее это не шокировало. Более того, Эми это даже польстило. Он, несомненно, был необыкновенно привлекательным мужчиной. Ее сестры считали его неотразимым, даже Джеки, безумно влюбленная в Питера Альтона.

Первый день Эми в «Малхолланде» пришелся на вечернюю смену, и тогда же она получила первое за много месяцев письмо от Барни.

Он находился в лагере для военнопленных в местности под названием Бавария. Письмо было коротким. Он обещал написать ей еще, как только устроится, и рассказать обо всем, что произошло с ним за последние несколько месяцев.

У Эми скопилась толстая пачка писем для пересылки ему через Красный Крест. Она писала мужу почти каждый день, только отправлять письма было некуда. Некоторые строчки в письме Барни были зачеркнуты. Лео сказал, что это сделал цензор — Эми позволила свекру прочитать почти все письмо, кроме последней страницы, где Барни писал, как любит ее и как по ней тоскует.

— Эту информацию, должно быть, посчитали секретной, — пояснил Лео.

— Какая наглость! — фыркнула Эми. — Что же это за работа такая — читать письма других людей и вычеркивать из них строчки!

— Некоторым такая работа нравится.

— Они суют нос не в свои дела. Это еще хуже, чем шпионить.

Так что в тот день на работу в «Малхолланд» явилась гораздо более счастливая Эми. Четыре ее сотрудницы, Глэдис, Эм, Тосси и Джоан, в возрасте от двадцати пяти до шестидесяти лет, были не в восторге от этой хорошенькой молодой женщины в элегантном льняном красном платье и черных кожаных туфлях на высоких каблуках. Эми выглядела так, как будто всю свою жизнь только и делала, что отдыхала.

Как позже объяснила двадцатипятилетняя Эм, они подумали, что Эми «просто богатенькая сучка, которая решила пойти поработать с чернью ради того, чтобы повыпендриваться перед своими друзьями».

— Я забыла переодеться, — призналась Эми, в первый раз войдя в столовую и сопровождая признание своим звенящим смехом, и шестидесятилетняя Глэдис грубо поинтересовалась, уверена ли она, что явилась по правильному адресу.

— Коктейль-холл наверху, — громко фыркнула она.

Эми даже не заметила грубости женщин и их презрительных взглядов. Она получила письмо от Барни, а все остальное не имело значения.

— Сегодня утром мне пришло письмо от мужа. От него уже сто лет не было вестей, — взволнованно объявила она. — Мне сказали, что он попал в плен вскоре после Дюнкерка, и все это время я ничего о нем не знала. Ой, а что это за котел? В столовой, где я раньше работала, был газовый, и приходилось все время следить, чтобы он не потух. Это было жутко опасно. Каждый раз, когда мы его включали, мы думали, что сейчас вся столовая взлетит на воздух. А это электрический?

Того, что муж Эми попал в плен, было бы достаточно, чтобы расположить к ней женщин. Но то, что она работала раньше в столовой и не пыталась доказать, что она лучше их, заставило женщин полюбить ее еще больше. В конце дня они уже были лучшими подругами.

Эми ушла домой в десять часов вечера. Каждая клеточка ее тела ныла, несмотря на то, что Джоан, которая, похоже, была у них за старшую, нашла для нее сидячую работу. Эми необходимо было раскатать несколько миль теста и вырезать из него кружочки для пирожков с вареньем. Она узнала, что муж Джоан служит в торговом флоте и что у нее огромные проблемы с пятнадцатилетней дочерью, которая встречается с мужчиной в два раза старше ее.