— Ну, ну, Дэнни. — Чарли прижал мальчика к себе. — Почему ты решил, что стало хуже… чем было? — Но Лоулесс понимал, что лукавит. Единственное, что неясно, — НАСКОЛЬКО хуже.

— …не знал, не знал. Мне не надо было трогать Лилипута; я не знал. Я решил убить его, чтобы он никого больше не убивал, но это было ошибкой, все вышло не так, совсем не так. Я хотел предложить папе уехать отсюда, но он не послушал бы меня, не послушал, не послушал, а я не хотел бросать их одних. Ведь они не знали про Лилипута. Не знали. Я сделал только хуже. Я сделал. Это я во все виноват, я… Я виноват. Это я… — Слова потонули в потоке рыданий.

Шериф крепче прижал мальчика к себе. Тело ребенка дрожало. У Дэнни не было уже ни отца, ни матери, и Чарли… Чарли почувствовал, что он отвечает за парня, как за собственного. Он чувствовал в этом потребность. Лоулессу хотелось стоять вот так как можно дольше (ему казалось, это успокаивает не только Дэнни, но и его самого), но, к сожалению, он уже позволил себе больше, чем допускала ситуация. Времени не было, и разумнее было перенести беседу на более подходящее время, но шериф не хотел оттолкнуть мальчика, оттолкнуть его сейчас, когда он стал сиротой. Кроме того, он предполагал, что ребенок, сам того не сознавая, может сообщить какую-то важную деталь. Чарли не желал изматывать себя, ворочая в голове тяжелые, как жернова, мысли о Лилипуте: существует ли он, не галлюцинация ли это, действительно ли мальчик разрезал на куски это существо и так далее. Хватало других проблем. Взять хотя бы беспрерывные звонки встревоженных соседей. Набирая номер Эдди Стронгбоу, шериф вдруг подумал: если допустить, что все то, о чем рассказал мальчик, было на самом деле, то выходит, что дело из рук вон плохо, потому что Уилл погиб уже после того, как Дэнни убил странное существо. Чарли не мог привести никаких логических аргументов, но именно это и пугало его больше всего. Войти в дом на Канзас-стрит, 29, чтобы увидеть все своими глазами, шериф не согласился бы ни за что. Жаль, что этот чертов дом не сгорел случайно пару месяцев назад. Очень жаль. Но сейчас ему надо было спешить. И Чарли спешил.

В десять часов утра на Оруэлл обрушился еще один удар враждебного рока. Новое обстоятельство оказалось самым шокирующим и зловещим. Шерифу не понадобилось много времени, чтобы понять, в чем дело. Из Оруэлла вели три дороги, по которым каждый день проезжало энное количество машин. На северо-востоке — Гленн-роуд. Эта дорога вела на Манчестер. На юго-востоке — Фелл-роуд, ведущая к Вустеру. И на юго-западе — Саут-стрит, недалеко от того места, где в нее вливалась Момсон-стрит, превращалась в Ютика-роуд. Этой дорогой горожане ездили в Олбани, столицу штата Нью-Йорк. Были еще две проселочные дороги (на запад мимо Холистеров, на север мимо дома шерифа по Ошкош), но горожане ими почти не пользовались. Отправившись в путь по проселку, можно было в конце концов добраться до автострады, но долгая езда со скоростью черепахи никого не устраивала.

Первый сигнал тревоги прозвучал, когда миссис Паркер, жившая с мужем и тремя детьми в восточной части города, на Виллоу-стрит, сообщила по телефону шерифу, который сидел в своем офисе в муниципалитете и время от времени переговаривался по рации со своим заместителем и братьями Стронгбоу, что видит две машины, остановившиеся посреди Гленн-роуд недалеко друг от друга. «Может, авария?» — предположил Чарли. «Нет, — уверенно заявила миссис Паркер, — машины с виду целые, не перевернутые и выглядят брошенными, только кто же это паркуется на проезжей части?» Лоулесс посоветовал ей не приближаться к машинам и не пытаться самостоятельно выяснить, что да как, и пообещал немедленно подъехать. Чарли уже почти положил трубку, когда услышал, как женщина крикнула ему не прерывать связь.

— Что такое, миссис Паркер?

— Шериф, я… Вы извините, конечно, старую дуру… — На другом конце раздался резкий выдох; Чарли, несмотря на тяжесть на душе, улыбнулся. — У нас здесь как-то… слишком тихо. Ни машины не ездят, вообще никого. Я сижу у окна уже около часа. На Манчестер люди были, а… назад никого. Ни единой души…

На первый взгляд, в этом не было ничего странного, ведь жители Оруэлла ездят в Манчестер на работу и вряд ли кто приезжает на работу в сам Оруэлл из других мест, но чтобы ни одной машины за целый час…

— Мистер Лоулесс! — Женщина, как будто почувствовав сомнения шерифа, быстро добавила: — Заходила моя соседка, миссис Лорни. К ним должен был срочно заехать Билл Диглс еще часа полтора назад. — (Билл Диглс — фермер. Его ферма находится в пяти милях от города по Гленн-роуд.) — Лорни звонила ему домой, но там никто не отвечает.

— А Диглс что, до сих пор не приехал?

— Нет! Его нет. Скоро два часа, как должен был появиться.

Мрачные предчувствия, мучившие Чарли на протяжении всего этого бесконечного утра, еще больше усилились. Он знал, что множество горожан сегодня утром должны были выезжать из Оруэлла по своим делам, несмотря на все странности, случившиеся здесь. Лоулесс сорвался с места и помчался к выходу. Сбегая вниз по ступенькам, он увидел подъезжающего Монро, с ним в машине находился также Джордж Поборски — один из пяти юристов города, чей кабинет находился в здании муниципалитета. Сейчас они работали, так сказать, на пару и возвращались с Западной Мэйн, где помогали соседям Хокинса покинуть дома. Чарли рассмотрел в машине Чака Бессона, сидевшего на заднем сиденье. Чак работал в службе водоснабжения Оруэлла и, судя по всему, вызвался помочь полиции. Бессон был одним из ближайших соседей Холистера. Чарли, не дав Монро выбраться из машины, прыгнул на заднее сиденье и скомандовал:

— Джеки, на Виллоу к Гленн-роуд! Быстрее! В офисе остался Лок. Он все еще пытается связаться с Манчестером.

Монро, ничего не спрашивая, дал задний ход, едва не зацепив подъезжавший к муниципалитету «бьюик». Заместитель шерифа выдавил педаль газа, и машина понеслась по Йорк-стрит на север.

Шериф осторожно скосил глаза в сторону Бессона. Он очень надеялся, что Джек успел предупредить Чака, так же, как до него и Джорджа, что вид шерифа их очень удивит, если не больше. И лучше будет, если они воздержатся от вопросов и восклицаний (желательно не остолбенеть), так как мистеру Лоулессу и без того несладко из-за того, что ним произошло. Но даже после всех предупреждений вид Чарли не мог не произвести впечатление. Джордж Поборски был больше шести футов ростом, мощного телосложения, с бицепсами профессионального боксера-тяжеловеса. Его громадные кулаки скорее подошли бы не юристу, а грозному вышибале. Гладко выбритое лицо Джорджа с мощной нижней челюстью всегда было серьезно. Но появление шерифа произвело на него такое сильное впечатление, что он стал похож на испуганного, крупного не по возрасту ребенка, и Чарли, стремясь прервать поток междометий, вырывавшийся из его широко открытого рта, торопливо проговорил:

— Джордж, я понимаю, вы не верите своим глазам; мне тоже не верится, когда смотрю в зеркало… так что стараюсь заглядывать в него пореже.

— Да, да, мистер Лоу… — Поборски говорил как во сне.

— Я не понимаю, что со мной произошло, но сейчас у нас есть заботы поважнее, и… прошу, не обращайте на меня внимания. Все вопросы потом.

— Да, конечно, конечно. Я… Конечно, мистер Лоулесс… Можете рассчитывать, конечно…

Чак Бессон, по-видимому, удерживал себя от того, чтобы повернуться и посмотреть Лоулессу прямо в лицо. Наверное, оробел от лепета Поборски. Тем лучше, так спокойнее. Когда Монро сворачивал на Виллоу, Чарли незаметно взглянул на Чака. Его худое, несколько вытянутое лицо с тонким костистым носом было направлено в затылок Поборски. «Нет, он не смог бы вот так сидеть, — подумал шериф, — если бы не сумел достаточно хорошо меня рассмотреть, пока я бежал к машине». Чарли был уверен, никакая сила воли не удержала бы человека от дьявольского искушения посмотреть на него. Ведь еще день назад Чарли было почти пятьдесят; да, пятьдесят лет. Теперь он выглядит на двадцать пять. Если бы не суматоха, не ужасная смерть людей и что-то еще более страшное, подкрадывающееся к ним неслышными шагами, словом, будь это обычное утро, похожее на любое другое, Лоулесс представлял, как бы повел себя нормальный человек, увидев его таким, как он стал. Монро сообщил Чаку, что Холистеры мертвы. Потеря крови без повреждений на теле. Пожалуй, эти факты несколько уравновесили впечатление от «омоложения» шерифа, сидевшего склонив голову. Бессон молчал; его поведение переносить Чарли было легче, нежели оглушенный вид Поборски, продолжавшего что-то бормотать. Машина приближалась к Гленн-роуд. Они минули дом Паркеров, и шерифу даже показалось, что он увидел в окне кухни силуэт женщины. Монро начал сбрасывать скорость, когда впереди показались две машины, а чуть дальше… виднелась еще одна, вернее, ее багажник: автомобиль съехал в кювет.