Неудивительно, что опасную реплику Анна просто пропустила мимо ушей. Дело в том, что с некоторых пор — немногим более суток — с Анной, ранее твердо стоявшей обеими ногами на земле, начало происходить что-то странное. Она часто улыбалась сама себе, своим мыслям, смотрела сквозь Питера, когда он пытался рассказать ей что-то. Однажды ему пришлось даже пощелкать пальцами около ее носа, чтобы вернуть к реальности. Анна даже и не вспоминала о безнадежно испорченных любимых джинсах и только рассмеялась, когда Питер предложил возместить ущерб за свой счет.

Здравый смысл и скептицизм — зачастую на грани с сарказмом, присущие практически любому взрослому успешному американцу, уступили место мечтательности и вере в чудо? Да, пожалуй, Анна считала внезапно захвативший ее водоворот чувств и событий почти чудом.

Подумать только, почти двое суток назад она садилась в самолет, не подозревая о том, что такое может случиться с ней, здесь и сейчас. По прибытии в эту страну все встало с ног на голову. Настораживало это? Конечно. Пугало? Немного. Захватывало? Целиком!

— Анна, как ваш ожог?

— Спасибо, все нормально. — Анна немного приподняла край юбки — от ожога не осталось и следа. — Сегодня нет необходимости повторять вчерашний трюк с ножницами, не правда ли?

— Пожалуй, — согласился Дэниел.

С осмотром и с формальностями было покончено. Причин задерживаться не было. Анна стояла у двери и задумчиво теребила левой рукой рыжий локон, как всегда выбившийся из элегантной прически. Молчание затянулось.

— Ну я… пойду, — неуверенно произнесла Анна.

— Да-да, — отозвался Дэниел, подняв голову от бумаг на столе.

— До свидания.

— Куда вы сейчас? — неожиданно для себя поинтересовался Дэниел.

— А это так важно? — Приподнятые брови Анны выражали недоумение, но глаза сияли.

— Я бы мог вас проводить… Возможно, нам по пути. Если не возражаете?

— Пожалуй… — Анна прижала палец ко лбу, демонстрируя глубокую задумчивость.

Дэниел схватился было одной рукой за сердце, другой — за голову, но тут раздалось осчастливившее его:

— Да! А у вас больше нет дел в больнице? Ваша смена окончена? — продемонстрировала Анна свою тактичность.

— Я совершенно свободен. — Дэниел не стал упоминать, что явился на работу не в свою смену. — Пойдемте?

— Пойдемте!

Анна оперлась на руку, галантно предложенную ей Дэниелом. О том, что нужно уточнить маршрут и конечную цель путешествия, молодые люди и не вспомнили.

Уплетая по третьей порции мороженого с шоколадной крошкой и джемом — все это великолепие размещалось в хрустящем вафельном стаканчике и дополнялось кокосовой стружкой, фундуком и кусочками фруктов — нет предела фантазии человеческой! — парочка не заметила, как прошла пять кварталов. С неба улыбалось светлое солнце, пробиваясь сквозь лондонский смог, Дэниел лучился, рассказывая разные забавные истории об улицах, по которым они проходили. Потом они затронули темы места и роли человека в обществе, взаимовлияния культуры и цивилизации и так далее, почти до бесконечности. Что может быть лучше для феминистки-интеллектуалки, чем разговор на равных с умным, образованным мужчиной? Анна открыла для себя, что мысли и взгляды Дэниела Глэдисона очень близки к ее собственным.

— О, а вы не замечали, что…

— Можно вопрос? — Анна, как в школе, подняла руку.

— Да, мисс Торнфилд, только не забудьте в конце вашего обращения добавить «сэр», — мгновенно нашелся Дэниел.

— Ты?

— Что я? — не понял Дэниел.

— Ну, может, нам лучше говорить друг другу «ты», а не «вы»?

— Ах это! — Дэниел облегченно вздохнул. — Великолепная мысль, леди! Ваша оценка — пять с плюсом. Так вот, вам… тебе, Анна, — поправился он, — не удалось сбить меня с мысли. Ты никогда не замечала, что если очень сильно желать чего-то хорошего, то это непременно сбудется?

— Пожалуй. Это основной парадокс оптимизма. Человек, у которого вроде бы нет оснований надеяться на то, что его жизнь изменится в лучшую сторону, все же продолжает верить в то, что у него все получится. Друзья и родственники подшучивают над ним, говорят, что он неадекватно оценивает себя и свои силы. А он все равно на что-то надеется, во что-то верит. И в итоге — как будто он притянул к себе счастливый случай — мечта понемногу сбывается! Странно это, да?

Анна опустила ресницы и ненадолго задумалась. Несколько шагов были сделаны в безмолвии, которое нарушил Дэниел.

— Будем оптимистами! — заключил он.

— Будем. Ой, — Анна вдруг поёжилась, — тут всегда такой резкий и холодный ветер?

Девушка была в легком терракотовом платье с открытыми плечами, на которые она накинула более темный пиджак, и в невысоких полусапожках на устойчивом каблуке. Неудивительно, что к столь быстрой смене настроения погоды она была не очень хорошо подготовлена. Но на этом неприятности не закончились. Резкие порывы ветра предваряли самую настоящую лондонскую грозу, сильную, хотя и быстротечную.

За две минуты Анна и Дэниел вымокли до нитки. Путаясь в прилипшей юбке, Анна влетела в магазин восточных товаров вслед за Дэниелом. Правда, произведениями восточного искусства назвать ассортимент, выставленный на прилавках, можно было с трудом. Тут были и статуэтки богов с кошачьими и собачьими головами, и африканские маски злых духов (вывод об их недоброй натуре напрашивался сам собой — такими «привлекательными» и «милыми» выглядели их лица), и фигурки, изображающие Будду, и звезда Давида, и пентаграммы, выгравированные на тонких хрустальных пластинках, и ловцы снов, и талисманы и обереги, принадлежность которых к какой-либо определенной культуре установить было весьма проблематично, и колокольчики…

Анна дотронулась до одного кончиками пальцев. Раздался мелодичный высокий звук. Сосед этого колокольчика издавал менее высокий и более гармоничный звон. Голос третьего звучал еще глуше, с каким-то надрывом.

В магазинчике было сумрачно, и это создавало впечатление, что все вокруг наполнено тайной, забытые боги, расставленные по полкам, казалось, вот-вот оживут и вновь займут свое место в сознании людей… За стенами тихонько шуршал дождь, усиливая впечатление от окружавшей смеси экзотики.

Анна отвязала последний колокольчик от планки, на которой он висел, и направилась к хозяину магазинчика.

— Мне — этот.

— Мисс, к сожалению, он звучит не идеально, — предостерег тот. — Видите, сбоку небольшая трещина, едва заметная, из-за нее его несколько раз возвращали.

— Мне все равно. — Анна достала из кармана несколько купюр.

Дэниел в это время рассматривал полку с бонсай.

— Апчхи! — раздалось у него за спиной.

— Этого еще недоставало! — деланно раздраженно проворчал он, обернувшись в сторону субъекта, издававшего подобные звуки. — Юная леди, вы просто невыносимы! Вы зачем приехали в Англию? Не болеть же! Немедленно прекратите это дело! Позволь? — Дэниел взял руку Анны в свою ладонь и стал прощупывать ее пульс. Потом поднес пальцы ко лбу девушки и тут же отдернул их. — Мне срочно надо в ожоговое отделение! — заявил он, тряся пальцами и дуя на них. — А вас, леди, опасно выпускать на улицу — еще пожар случится.

— Подожди. Послушай. — Анна поднесла свою покупку к уху Дэниела и легонько стукнула ногтем по боку колокольчика. Раздался тот же грустный, немного надорванный, но очень чистый звук. — Похоже на звон разбитого колокола. У кого-то из поэтов было такое сравнение. Поэт — разбитый колокол, хочет петь о любви, а получается только хрип о боли. Необычно, правда?

— Да. Очень красиво. — Дэниел кивнул. — Но ты действительно можешь заболеть. — Он прислушался. — Дождь закончился. Пойдем.

— Куда? — удивилась Анна.

— Туда, где тебя можно будет хорошенько выжать — ты немного похожа на лужайку Гайд-парка после недельного ливня, — сказал Дэниел уже с порога.

Брови Анны взлетели вверх, губы растянулись в насмешливой улыбке.

— А ты!.. — Анна пулей вылетела вслед за обидчиком, впрочем, не забыв свой «разбитый колокол».