– Нет, дорогуша, благодарю. Вряд ли в этой комнате найдется кто-то, желающий чокнуться со мной за здоровье молодых. Вот умора начнется, когда дело дойдет до тостов! Ведь им придется меня выслушать, не так ли?

Шерри подпустила во взгляд еще больше льда.

– Вы собираетесь эпатировать их, мисс Сейерс? Напрасно.

– Вот как? Это ты меня по дружбе предупреждаешь, дорогуша… или по любви?

С этими словами Софи стремительно придвинулась к Шерри и быстро провела пальцами с коротко остриженными ногтями по щеке молодой женщины. Шерри спокойно отстранилась, а потом сама шагнула почти вплотную к подружке невесты. Голос ее упал практически до шепота^

– Вот что… дорогуша! Мне глубоко фиолетово, выгонят тебя отсюда взашей или будут терпеть твои непристойные выходки до конца вечера. Не думаю, что кто-то из собравшихся вообще обращает на тебя внимание. Посмотри на себя – и посмотри на них. Ты даже не насекомое – ты мусор у них под ногами. А совет только один: держись от меня подальше. Потому что я – не они. Я девочка деревенская, простая и незамысловатая. Будешь распускать руки, скажу своему парню.

– Ого!

– Ага. Думаю, он не станет церемониться, ведь ты же сама решила выступать в роли мужчины. А мужчин, которые пристают к чужим женщинам, обычно бьют. Больно и долго.

Софи мрачно посмотрела на спокойную и невозмутимую Шерри, потом сухо кивнула и отошла. Настроение у нее явно упало.

Шерри украдкой перевела дух. Если Китти узнает, Шерри здорово влетит. Главный администратор отеля может позволить себе очень немногое, когда дело касается гостей. Интересно, мисс Сейерс остается ночевать или нет? Если да, то надо будет прислать к ней в номер не горничную, а стюарда. Есть у них один парнишка, Билли. Служил в морской пехоте, откуда вынес крайне предвзятое отношение к представителям сексуальных меньшинств…

В этот момент грянул невидимый оркестр – музыканты сидели в соседней комнате, а звук транслировался через динамики – и двери распахнулись.

Филип Форд, мрачный и с еще более презрительным, чем по приезде, видом шел, недовольно придерживая за могучий локоть свою молодую жену. Черный фрак придавал новобрачному некоторое сходство с гробовщиком. Зато новобрачная сверкала – в полном смысле этого слова.

Золотая парча плотно обтягивала могучие бедра, круглый живот и пышную грудь. Золотистые туфли-балетки выглядели неестественно крошечными на пухлых и не слишком прямых ногах. Волосы Элли пыталась, видимо, уложить в прическу, но у нее получилось не слишком хорошо, и теперь соломенные пряди то и дело валились ей на глаза. Косметикой она почти не пользовалась, но губы решила накрасить, что ей удалось еще хуже, чем сооружение прически.

Кроме того, от Элли явственно попахивало виски, и потому общее впечатление, произведенное ею, наводило на мысли о похмельном утре – а не о свадебном вечере.

Шерри на миг встретилась с новобрачной глазами – и ей вдруг стало страшно жаль Элли Морган-Форд. Почти до слез.

В глазах Элли метались страх, отчаяние, робкая надежда, стыд – целая смесь чувств, ни одно из которых не могло придать ей уверенности в себе. Шерри вдруг поняла, что Элли прекрасно знает, как нелепо она выглядит. Знает – и мучается, потому что не умеет сама исправить собственные ошибки, а помогать ей никто не собирается, ни один человек, даже ее родная мать, даже младшая сестра! Бедная, нелепая, некрасивая невеста Элли, нелюбимая жена, нежеланная дочь… Одинокая.

Шерри сдавило горло. Одиночество – о, это слово она понимала очень хорошо. С самого детства – и всю жизнь. Но Шерри была, по крайней мере, красива. Это давало преимущества, которых у Элли нет и быть не могло.

Элли тревожным и ищущим взглядом обвела собравшихся. Потом криво улыбнулась и фальшиво засмеялась:

– Не слышу криков «Ура!» и «Горько!» Почему никто не приветствует новобрачных?

Лита Форд приподняла фужер с шампанским и заметила с нескрываемой иронией:

– Ты буквально ошеломила нас, дорогая! К тебе трудно привыкнуть. Ты – ослепительна. Что ж, господа, за новобрачных! За союз Фордов и Морганов! За моего сына Филипа и его блистательную жену! Ура?

Все стали судорожно чокаться, а потом Лита приблизилась к Элли и протянула ей фужер. Шерри подалась вперед. Ей же нельзя вино! Эта дуреха страдает аллергией!..

Элли смущенно попятилась от свекрови, напоминая испуганную слониху.

– Нет, боюсь, что… мне не стоит… Филип, дорогой…

Филип нервно вырвал свою руку.

– Не стоит ломаться, милая, здесь все свои. Мы же не собираемся напиться, мы просто пьем за наш брак.

– Но я…

Лита всунула фужер в руки оторопевшей невестке.

– Иначе брак будет несчастным, дорогая. Ну выпей же. Ничего страшного от бокала шампанского не случится.

Элли огляделась по сторонам, пышная грудь прерывисто вздымалась под парчовым платьем. Шерри с ужасом увидела, как в глазах новобрачной заблестели слезы…

Впрочем, она справилась с собой. Выпила залпом шампанское и со стуком поставила пустой фужер на стол. Мамаша Морган неодобрительно поджала губки. Элли хотела что-то сказать, но пузырьки шампанского просились наружу, и она едва удержала некрасивую отрыжку. В группе друзей жениха засмеялись. Элли нахмурилась и выдвинула вперед нижнюю челюсть, вновь становясь громогласной и наглой девахой, какой Шерри впервые увидела ее утром.

– Что ж, за счастливый брак я выпила, а теперь пошли за стол. Ваша очередь отдуваться. Давайте желайте нам с Филипом счастья и прочей дребедени, а мы станем мило улыбаться и раскланиваться. Где Софи? Энди, дружок, поухаживай за подружкой невесты. Софи не дуйся, обещаю, что не стану кидать в тебя букетом, так что замуж за Энди тебе выходить не придется.

Сестра новобрачной произнесла вполголоса, но вполне отчетливо:

– Да уж, не стоит. Ты ведь можешь и зашибить букетом-то…

Элли бросила на сестрицу свирепый взгляд, но та немедленно ответила ей милой улыбкой. Шерри бочком пробралась на свое место. М-да, ну и гадючник. Кстати, а где наш факир? Где Джо Ладлоу, черт бы его побрал?

Через полчаса примерно стало ясно, что вечер, скорее всего, закончится катастрофой. Шерри стискивала под столом кулаки и невпопад улыбалась окончательно разомлевшему старшему сыну кузины из Алабамы. Парень о чем-то спрашивал – Шерри кивала. Подливал вина – пила залпом, не ощущая ни вкуса, ни хмеля…

Что-то странное творилось на свадебном ужине. Словно сговорившись, и Форды, и Морганы то и дело подсовывали новобрачной шампанское и заставляли выпить за счастливую семейную жизнь. В результате на Элли уже было страшно смотреть – помада окончательно размазалась, нос распух, глаза слезились. Теперь она все время смеялась – визгливым истерическим смехом, а левой рукой судорожно комкала крахмальную салфетку.

Потом Элли уронила вилку, полезла за ней под стол и едва не свалилась со стула. Филип напряженно смотрел в сторону. Младшая сестра невесты залилась веселым смехом.

– До чего ж ты все-таки грациозна, сестричка! Счастье еще, что не упал весь стол. Помнишь, как на Рождество…

– ЗАТКНИСЬ!!! Слышишь, ты уже достала меня, Сэмми! На ТВОЕЙ свадьбе я никого не развлекала рассказами о том, как тебя стошнило на Пасху, потому что ты обожралась булочек с кремом!

Бессердечные близнецы немедленно покатились со смеху, а покрасневшая от гнева Саманта вскочила со стула, едва не опрокинув его.

– Прекрати! Ты ведешь себя, как пьяный матрос! О, я догадываюсь, кто научил тебя так разговаривать!..

Софи Сейерс со стуком отставила тарелку и язвительно поинтересовалась в полный голос:

– Элли, признайся, в детстве сестричке от тебя часто попадало? Видать, ее хорошенькая попка запомнила немало обид…

– Прекратите, мисс! Вы в приличном обществе!

– О да! Это видно невооруженным глазом. Элли, детка, позволь и мне сказать тост. Я хочу выпить за твоего жениха… пардон, уже за супруга. Дорогой Филип…

Филипа явственно передернуло, но он заставил себя светски улыбнуться и выжидающе уставился на Софи. Та поднялась, слегка качнувшись, и продолжила: