Новгородский драматический театр и так называемая «башня Макаревича» (40-метровая колонна, основание которой видно на переднем плане) — лидер группы «Машина времени» в самом деле принимал участие в проектировании этого здания в 1970-х
Только к концу XIX века после реформ Александра II Новгород, как и вся страна, начал потихоньку оживать. В начале следующего столетия наметился даже новый взлет, памятником чего служат руины пивоваренного завода на центральной набережной, рядом с драматическим театром. К началу Первой мировой войны здесь насчитывалось около 38 фабричных заведений. Но подъем этот был недолог и закончился с приходом сперва революции, затем Гражданской войны и социалистического эксперимента. А во время Второй мировой город был практически стерт с лица земли.
Впрочем, сегодняшний Новгород успел оправиться от катастроф ХХ века и вновь активно включился в предпринимательскую деятельность. В конце 1990-х он даже стал вторым городом России (после Москвы) по объемам иностранных инвестиций (из мировых «грандов» здесь обосновалась, в частности, фирма «Дирол-Кэдберри»). Возобновившаяся сама собой вольная торговля сосредоточилась поначалу на Торговой стороне. Но вскоре ей стало тесно в старых советских универмагах, и под новый коммерческий комплекс оборудовали здание бывшей фабрики на Софийской стороне. Через некоторое время стало тесновато и там, и новейшие «торжища» отстроились еще дальше — на пустырях вдоль Большой Петербургской улицы. Впрочем, открыть свое дело на Торговой стороне по-прежнему считается почетнее и престижнее.
История повторяется и в другом отношении. В 1980 году по почину голландского Цволле в Европе был основан Ганзейский союз Нового времени, призванный возродить традиции многовекового сотрудничества прибалтийских городов. С 1993-го в новый Союз полноправным членом вошел и Новгород, а в 2009-м там пройдет главная Ганзейская ярмарка. 160 городов — членов Союза представят там свои товары и художества. Сотрудничество это не сводится к сугубо экономическому. Так, на средства ганзейцев был отреставрирован в 1999-м Никольский собор на Ярославовом дворище. В память об этом ступени храма украшают пластины с названиями городов. Кроме того, при Союзе действует так называемая «Молодая Ганза», призванная способствовать обменам между студентами и развитию молодежного предпринимательства.
Все это пока не привело к серьезным переменам в городском облике. Прежде всего потому, что Новгород, ставящий себе целью стать лидером новой европейской Ганзы, пока не создал подобающей инфраструктуры. Но пока власти сетуют на недостаток средств, уже заметны результаты частного почина. В городе найдется более десятка маленьких ресторанчиков и кофеен, вполне способных конкурировать с европейскими, помимо всемирно известного помпезного кремлевского ресторана «Детинец».
Есть надежда, что многое улучшится при подготовке к грядущему в 2009 году юбилею города. Ожидается серьезное вливание федеральных средств, а местная администрация уже укреплена московскими и питерскими «варягами» для контроля над этими средствами.
Пропавший во время войны крест Святой Софии с «навеки застывшим» на нем голубем был изготовлен заново. Но два года назад испанцы вернули городу подлинный крест, вывезенный в 1944-м «голубой дивизией» Франко
Деревянный грамотей
Современный Новгород — в самом деле совершенно новый город. Старый — был разрушен сперва бомбежками, затем длительной оккупацией, разграблением и боями. Даже крест Святой Софии со знаменитым голубем, сбитый артиллерийским снарядом, увезла в Испанию в качестве трофея квартировавшая в Детинце испанская добровольческая дивизия (лишь два года назад его опознали в коллекции одного из испанских полковых музеев и вернули). Немцы разобрали и готовили к отправке в Германию памятник «Тысячелетие России», для чего проложили к монументу от вокзала узкоколейку, но увезти не успели.
После ухода оккупантов из бывших в городе двух с половиной тысяч домов осталось сорок полуразрушенных. Жители, кто успел, разбежались. Вернулись из окрестных лесов на пепелище не более полусотни (!) — город пришлось заселять заново.
После войны горячие головы предлагали и вовсе превратить оставшиеся руины в музей, а заново строить на другом месте, так что Новгород вполне мог повторить судьбу Рязани после Батыева погрома. Но в дело вмешался его влиятельный почитатель — лауреат Сталинской премии архитектор Алексей Щусев. Еще в 1943-м, за год до освобождения города, он начал составлять новый генеральный план на свой страх и риск. А в 1944-м сумел убедить руководство утвердить этот план, предполагавший органично «обрамить» уцелевшие памятники старины новыми домами. Строительство промышленных предприятий не предусматривалось, Детинец и Ярославово дворище превращались в заповедники. А поскольку численность населения музеефицированного города не должна была превышать 50 тысяч жителей, то и застройка предполагалась исключительно двухэтажная. Но вскоре план радикально поменялся. Новгород решено было превратить в индустриальный центр, население его увеличить в десять раз, а старый город застроить «сталинскими» четырехэтажками. Эта послевоенная «перестройка» сильно изменила его облик, в частности, внедрив сюда монументальную память о героизированных в эпоху войны персонажах прошлого, которых прежние новгородцы не всегда жаловали. Новый грандиозный мост через Волхов получил имя Александра Невского, его же бюст — в привлекательном облике актера Николая Черкасова, сыгравшего князя в фильме Эйзенштейна — появился на площади перед городским вокзалом. (Впрочем, поскольку черкасовский же портрет фигурирует и на ордене Александра Невского, его можно считать вполне каноническим.)
Промышленность в городе завели относительно быстро — преимущественно военную, электро- и радиотехническую. А вот восстановление древних памятников, которые по большей части лежали в руинах, заняло многие годы. Семья реставраторов Герковых потратила тридцать лет, чтобы из полумиллиона оставшихся кусочков штукатурки собрать знаменитые фрески из храма Спаса на Ковалеве.
Постепенно раны зарастали. Наиболее жизнеспособной оказалась, по-видимому, та часть исторической ткани города, которая связана с местной ученостью. Находка берестяных грамот в 1951 году открыла существование едва ли не поголовно грамотного средневекового Новгорода. Кроме того, в нем существовало несколько центров, притягивавших к себе ученую братию. Прежде всего это северная часть Детинца, рядом со Святой Софией, некогда даже отделенная от остального кремля стеною. Здесь издревле трудились над перепиской книг монахи, а в 1030 году по почину Ярослава было устроено первое на Руси светское учебное заведение — школа для «отроков», которых набиралось до трех сотен. Здесь же в начале XVI столетия был выработан первый полный церковнославянский перевод Библии (до этого на Руси ходили в списках только отдельные библейские книги).
Вторым таким местом на лоскутной карте современного Новгорода можно считать Антониев монастырь — на Торговой стороне, километром ниже по Волхову. Основанный в 1106 году Антонием Римлянином, по преданию, приплывшим в Новгород на камне (претендующий на роль этого камня валун — с виду, впрочем, вполне местный — и сейчас можно видеть на паперти главного монастырского собора), он вскоре сделался важным центром книжной премудрости.
В частности, его стены помнят знаменитого Кирика, автора первого на Руси математического трактата о летоисчислении. Здесь же в 1740 году была открыта одна из первых духовных семинарий. Теперь в ее стенах помещаются гуманитарные факультеты новообразованного Новгородского университета.
Произведенное пять лет назад слияние трех небольших местных вузов (педагогического, политехнического и сельскохозяйственного) дало взрывной эффект, и Новгородский университет стал реальным центром притяжения главного ресурса любого города — молодежи. Она чувствует себя довольно вольготно и даже начинает строить вполне взрослые планы на будущее. Так, студенты политеха выдвинули проект монорельсовой дороги и нового моста через Волхов — студенческой оси, которая попутно решит часть транспортных проблем города, уже страдающего от автомобильных пробок.
