Конечно, она жалела, что не может больше, как раньше, ходить на вечеринки, знакомиться с мальчиками, она принесла в жертву поездку выпускников в Вашингтон и, помня об этом, очень хотела, чтобы Сонет после выпуска поехала именно туда.

Нина старалась не слушать сплетни и слухи по поводу предполагаемого отца ребенка. Она старалась избегать тех людей, которые предсказывали ей тяжелое, беспросветное будущее матери-одиночки с младенцем на руках. Говорили, как тяжело будет одной поднимать и воспитывать ребенка, это всегда нелегко, даже взрослым и замужним женщинам, а она сама еще, в сущности, ребенок.

Но для Нины ребенок стал целью, она наконец нашла смысл жизни. Хотя, конечно, она страдала, глядя, как ее сверстники бегают на танцы, в кино, но в такие моменты пыталась занять себя чем-то полезным, например изучала расписание прививок для ребенка. Сама собрала детскую кроватку и научилась крепить в машине сиденье, хотя у нее еще не было водительского удостоверения.

Она изучила финансовые и социальные льготы одиноких матерей — это было важно. И ей хотелось изменить мир, чтобы он стал лучше, когда на свет появится ее ребенок.

Все это ей хотелось объяснить Грегу, успокоить и ободрить его. Но почему она должна принимать в нем такое участие? Ответ был один: он ей нравился, нравился всегда, с самой первой встречи, хотя она не хотела себе в том признаться. — Дэзи пройдет через все это, потому что некоторые вещи неизменны. Сейчас она расстроена тем, что все ее друзья и коллеги собираются продолжать учиться, ищут работу, некоторые путешествуют, в то время как она вынуждена сидеть дома.

— У нее нет выбора.

— Конечно. Но ее тревожит будущее. Моя семья оказала мне большую поддержку, они так старались помочь во всем, но это меня только укрепляло в решении, что я должна все делать сама. — Она не хотела его заранее расстраивать, ведь Дэзи тоже может попытаться жить самостоятельно. Нина пошла к холодильнику, взяла две бутылки воды, одну протянула Грегу. — Попытайся ей доверять, это тебе мой совет.

— Я доверяю, но…

— Но ты опекаешь ее, даешь крышу над головой, работу, и она все это ценит. Но возможно, она захочет жить независимо. Когда появилась Сонет, я изменилась, стала гораздо лучше. То же произойдет с Дэзи, она обретет самостоятельность. Например, я оказалась на работе в мэрии именно благодаря появлению Сонет.

— Хотела сделать город лучше для нее?

— Вот именно. Это началось еще до ее рождения, когда я услышала, что собираются сократить расходы на Блэнчард-парк за счет закрытия площадки для детей. Я направила свою жалобу прямо к председателю городского совета и мэру Маккитрику. В конце концов, я проявила себя как истинная дочь своего отца, а он известный активист. И своей матери, всегда защищавшей интересы детей. Подсказала выход, предложив свой вариант возможного финансирования парка.

Она выглядела, наверное, смешно и нелепо, стоя на трибуне городского совета, маленькая, с огромным животом, и излагала свои предложения четко и уверенно. После ее выступления отец так и сиял от гордости, а мэр предложил ей работу его помощником за небольшую зарплату плюс бесплатное обучение в общественном колледже.

— Я знала, что предложение мэра для меня хороший шанс. Иметь работу и в будущем получить образование.

К тому времени гостиница «Уиллоу» перешла к племяннику владельца, который ни разу даже не появился там. Она не оставляла мечты когда-нибудь стать там хозяйкой, но с появлением ребенка ее планы отодвигались на неопределенное время.

Некоторые были недовольны решением мэра — дать работу в мэрии незамужней девице с ребенком неизвестно от кого. Но их было немного, и их голоса были заглушены большинством, хвалившим мэра за протянутую руку помощи молодой матери. И жители Авалона были снисходительны, когда Нина произвела на свет ребенка смешанной крови, это были уже 1990-е, и такие вещи больше никого не возмущали, но вызвали новую волну слухов об отце ребенка. Прежние потенциальные кандидаты были вычеркнуты, а некоторые в список добавлены. Нина по-прежнему игнорировала сплетни. Она полностью ушла в заботы самостоятельной взрослой женщины. Конечно, было трудно, в самые тяжелые моменты она вспоминала предостережения и уговоры тех, кто хотел, чтобы она отдала ребенка на воспитание. Бесконечные бессонные ночи, плач ребенка, свою беспомощность и как она должна была утром бежать на работу, проведя очередную бессонную ночь. Но она никогда не жалела, что не отказалась от дочери. Этого она не стала говорить Грегу. Он скоро сам все увидит.

— Во время работы в мэрии я получила диплом специалиста по управлению и защитила диплом бакалавра.

— Я слышал от людей, что ты была лучшим мэром за всю историю Авалона.

— Смотря кого спросить.

— В основном фанатов бейсбола, — засмеялся он.

Ей нравился его смех, он был очень привлекателен. Интересно, знает ли он об этом?

— Значит, отец Сонет…

Он пытался прозондировать почву. Ей нечего было скрывать.

— Когда Сонет встретилась с отцом? — решился Грег.

— Я не говорила Лоуренсу о Сонет до трех лет. У меня были на то причины.

— Почему решила сказать?

Вместо ответа, она начала складывать пустые коробки у двери. Не хотела, чтобы он заметил иронию на ее лице. Он и не догадывался, что сам стал причиной, импульсом, подтолкнувшим ее к этому.

Гостиница «Уиллоу» имела собственный пляж на озере. Свой уголок дикой нетронутой природы — вода и лес. Отдыхающие попадали в чудный мир заповедной флоры и фауны. На берегу росли ягодные кустарники, в прибрежных зарослях водились утки, камышовые горлицы, голубая цапля, выдры, бобры, в лесах олени, и даже иногда можно было встретить лося.

На берегу были устроены места для купания, можно просто посидеть помечтать, глядя на воду, погулять по дорожкам вдоль озера. Сюда съезжались отдыхать люди со всего света, даже из далекой Японии, а тем более жители штата, Нью-Йорка. Солнечным летним днем здесь можно было неожиданно встретить на тропинке старого друга или давнего знакомого.

Когда Сонет исполнилось три года, Нина переехала в город, в щитовой домик, который снимала у одного из своих дядей. Родители, конечно, были против ее переезда, говорили и убеждали, что Нина еще слишком молода, ей будет трудно одной, да и Сонет требовала постоянного внимания. Но Нина настояла на своем. Родители и так долго были няньками, пока она училась и работала.

Конечно, вначале было одиноко, но она все равно была рада, что наконец стала самостоятельной. Однажды утром, когда она заканчивала работу по макроэкономике, она взглянула на Сонет, спокойно игравшую у ее ног. Малышка научилась играть одна, куда подевался беспокойный, плачущий по ночам и требующий непрерывного внимания ребенок. Пока Нина училась в школе, сдавала экзамены, она вечно спешила, а Сонет вдруг выросла, изменилась. Нина пропустила момент, когда это произошло.

Она подняла дочь с пола и закружила.

— Я закончила, и ты вела себя очень хорошо. Давай теперь поиграем во что-нибудь интересное.

— Давай пойдем к Ноне. — Так она звала бабушку, которую обожала.

— Нона работает сегодня в «Киоге», — объяснила Нина.

Мать клялась, что ей не трудно и нравится там работать, да и Беллами платили хорошо. Нине всегда хотелось, чтобы мать хоть раз летом отдохнула. Но это было бесполезно предлагать, в ответ услышишь знакомое: «В этой семье работают одни женщины».

— А как насчет мужчин, ма? — иногда спрашивала Нина.

— Мужчины? Они мечтают.

Личико Сонет скривилось, она приготовилась заплакать.

— Хочу к Ноне…

Нина взглянула на часы:

— Знаешь что. Мы с тобой пойдем на озеро, купаться.

Сонет моментально просияла и захлопала в ладоши.

За все прошедшие годы озеро не потеряло своей волшебной силы для Нины. Хотя она больше не работала в гостинице, менеджер знал ее и разрешал в любое время приходить на пляж. Несмотря на некоторую обветшалость, гостиница все еще привлекала туристов, им нравилась уединенность и красота этого места. Люди приезжали отдохнуть от сумасшедшего ритма современного города и побыть в тишине и покое. Гостиница была оазисом, убежищем or непрерывно звонивших телефонов, компьютеров, автомобильных пробок. Можно было после обеда посидеть на открытой веранде в кресле-качалке, глядя на озеро, или поиграть в теннис, покататься на лодке.